Источник судеб
Шрифт:
Магистр повинно склонил голову. Пресветлый говорил правду, и это ранило больнее всего.
— Коварные разбойники пронесли к Неугасимому Огню закрытый оловянный гроб, — продолжал жрец. — По их словам покойный аквилонец слишком долго ожидал обряда очищения от земной скверны, и вид его мог оскорбить взор жрецов. Только гроб поставили на алтарь, нечестивцы взломали крышку и извлекли оружие…
Все ожидали новой вспышки ярости, но Конан лишь молча сжал огромные кулаки.
— Впрочем, — глубокомысленно заключил Пребывающий в Мире, — они не причинили вреда ни младшим жрецам, ни мистам, ни прислужникам,
— По-моему Фингаст лишь лакал вино да харкал на твои подушки, — мрачно сказал киммериец. — Похоже, он чего-то ждал… Вот уж не думал, что какой-то тупой ван сможет провести умудренного жреца и многоопытного магистра… И что же вы мне посоветуете?
— Ждать помощи графа Гийлома. Капитан, вы получили мое послание?
Ольвейн кивнул.
— Голубь прилетел, и я отправил лазутчиков. Первая застава графа всего в трех лигах, а там его разъезды быстро передадут весть по эстафете до самого замка.
— Пустая трата времени, — пробормотал Конан, — думаю, гандерландский волк выступил еще вчера…
— Вы что-то сказали, ваше величество? — живо переспросил Обиус.
— Я сказал — ждать мы не будем! Как ты умудрился послать весть Ольвейну?
— Отсюда есть тайный ход на голубятню, я успел шепнуть прислужнику, что надо делать.
— Здесь имеется еще одна потайная дверь…
Жрец гордо выпрямился, разглаживая пухлыми ручками складки своего чистейшего, расшитого золотой нитью шафранового хитона.
— Не пристало слуге Митры покидать Храм, чтобы ему ни грозило. Даже успей я скрыться от ваниров, не стал бы отсиживаться в подземном убежище, хотя ковры там не уступают здешним, а запаса вин и яств хватит не на одну седьмицу. Не пристало также Верховному Жрецу, подобно землеройке, глотать песок, спасая свою жизнь, над коей властен лишь Неизменный… Кстати, если уж на то пошло, я ждал, что через подземный ход, ведущий сюда из угловой башни, может пройти гораздо больше воинов!
Еще один удар, нанесенный магистру! Вторично за сегодняшний день Пресветлый наслаждался изумлением Афемида.
— Лучше бы ваши шпионы выявляли предателей, — смущенно пробормотал мастер.
Эта пикировка между сановниками вызвала у короля приступ громового хохота. О Митра! А он-то надеялся проникнуть в Храм незамеченным и подслушать у потайной двери, как Пресветлый сговаривается с ванирами! Что ж, даже если Обиус и вел двойную игру, он просчитал ее на несколько ходов вперед.
— Афемид прав, — сказал Конан, отсмеявшись. — Как случилось, что в городе оказалось столько ублюдков, платящих за кров и хлеб огнем и мечом?
— Многоуважаемый магистр ошибается, — отвечал Обиус, снисходительно улыбаясь. — У меня нет никаких шпионов: слуги Митры не вмешиваются в дела мирские. О подземном ходе я узнал случайно… Что же касается предателей: видите ли, государь, всякая политика, подобно монете, имеет две стороны — светлую и темную. Ради процветания Турна
— Может быть, ты и прав, — задумчиво произнес король, — а может быть, и нет… Сдается мне, твои речи тоже имеют две стороны, как у монеты. Так где, говоришь, вход на голубятню?
Главный зал Храма Митры, посреди которого пылал огромный факел Неугасимого Огня, представлял зрелище странное и пугающее. На каменных плитах, подстелив грубые меховые плащи, лежали и сидели косматые рыжебородые воины в разномастных бронях: от кожаных лат и кольчужных рубашек до кирас и рыцарских нагрудников, взятых с бою в неведомых землях. Рогатые шлемы, шишаки, тяжелые щиты, топоры и копья валялись рядом. Громкие голоса, хохот и сытое рыганье эхом отдавались под священным куполом. Среди этого сброда сновали прислужники и младшие мисты, разнося кубки с вином и подносы со снедью.
С десяток ваниров сгрудились возле коренастого лучника, держа заклад, долетит ли его стрела до отверстия в куполе, через которое ровно в полдень пылающее Око Митры в дни мира взирало на прихожан. Уже шестой выстрел не достигал цели, и лучник, ругаясь и сплевывая на узорный пол, сетовал на какого-то косорукого Авира, подсунувшего ему худое оружие.
Молодой ван пытался выскоблить кинжалом на витой колонне храма магическую руну — во славу Имира. Камень не поддавался, и лезвие вскоре сломалось, вызвав хохот одних и бурное негодование других разбойников.
И лишь один человек не принимал участия в общем веселье — могучий воин, сидевший, поджав ноги, поодаль, прямо на каменном полу. На нем была только набедренная повязка, а бесстрастное лицо украшали лишь небольшие усы. Прикрыв глаза, он мерно покачивался, словно мысленно пребывая далеко отсюда — может быть, среди ледяных равнин в царстве Имира.
— Плохой лук, — сказал стрелок, так и не сумевший пустить стрелу в отверстие купола. — Чтоб медведь задрал этого Авира…
— А ты пукни, — посоветовал один из зрителей. — Сказывают, помогает…
— Может, сам хочешь попробовать?
— Не хочу. А вот чего хочу — так это доброго прожаренного мяса. Здешнее то ли в воде варят, то ли под зад подкладывают — ни вкуса, ни жира. Хрящей нет, жил нет, не говоря уже о костях…
— Зато костер есть, — сказал, подходя, молодой ван, пытавшийся выскоблить на колонне руну. — Насадим мясо на копья и обжарим его на этом факеле, чего ему зря гореть!
Ваниры одобрительно зашумели, лишь один, седоусый и одноглазый, выразил опасение:
— Ну… Может быть, здешнему богу это не слишком понравится?