Источник Вознесения
Шрифт:
– И что ты о них думаешь?
– Я тебе потом скажу, – после некоторого раздумья ответила Вин.
– Хорошо, – не стал спорить Эленд.
В этот момент поднялся и потянулся всем своим волкодавьим телом кандра.
«Почему она настояла на том, чтобы взять Ор-Сьера на собрание? – удивился Эленд. – Ведь еще пару недель назад даже и думать об этом не хотела?»
Волкодав повернулся, посмотрел на кухонные окна. Вин проследила за его взглядом.
– Снова наружу? – спросил Эленд.
– Мне не нравится эта ночь.
Вин поцеловала его и ушла. А Эленд, глядя ей вслед, пытался понять, почему Вин столь заинтересовалась историями Сэйзеда. Или она что-то скрывает?
«Остановись», – приказал себе Эленд.
Как бы хорошо он ни усвоил свои уроки, из всех людей во дворце Вин была последней, кого стоило бы в чем-то подозревать. Однако каждый раз, когда Эленд думал, что начинает понимать Вин, оказывалось, что он совсем ее не знает.
От этого все становилось еще более серьезным. Вздохнув, Эленд направился в свои покои, где ждало завершения наполовину написанное письмо для Ассамблеи.
«Возможно, мне не стоило говорить о тумане, – думал Сэйзед, поднимаясь за слугой по лестнице. – Теперь я побеспокоил короля, хотя все может оказаться лишь галлюцинацией».
Когда они очутились на самом верху, слуга спросил, не желает ли он принять ванну. Сэйзед покачал головой. В других обстоятельствах он бы обрадовался такой возможности. Но бег до Центрального доминиона, пленение колоссами, потом еще остаток пути до Лютадели не прошли даром. У него едва остались силы, чтобы поесть. Теперь террисиец хотел только одного – спать.
Кивнув, слуга свернул в боковой коридор.
Что, если он вообразил связи, которых не было? Каждый ученый знал, что одной из самых серьезных опасностей в исследовании является желание отыскать определенный ответ. Он не придумал свидетельства очевидцев, но вдруг он преувеличил их значение? Чем он на самом деле располагал? Рассказом испуганного человека, на глазах у которого от припадка умер его друг? Свидетельством лунатика, сумасшедшего каннибала? Ведь сам Сэйзед ни разу не видел, как убивает туман.
Перед дверью в гостевую комнату Сэйзед с благодарностью пожелал своему провожатому спокойной ночи. Большую часть жизни террисиец принадлежал к классу слуг, которых ценили за повышенное чувство долга и воспитанность. Он управлял особняками и поместьями, надзирал за подобными тому, кто сейчас уходил со свечой в руке – лампа осталась у Сэйзеда.
«Новая жизнь…»
Его всегда раздражало, что обязанности дворецкого оставляют мало времени для науки. Какая ирония: после падения Последней империи, в свержении которой террисиец принял непосредственное участие, свободного времени осталось еще меньше, чем раньше.
Сэйзед протянул руку к двери и замер. Там, внутри, уже горел свет.
«Они оставили для меня лампу?» – удивился террисиец и тихонько толкнул
Кто-то его ждал.
– Тиндвил…
Как обычно сдержанная и аккуратная, она сидела за письменным столом:
– Сэйзед!
Только в эту минуту террисиец осознал во всей полноте, какая на нем грязная одежда.
– Ты выполнила мою просьбу, – констатировал он.
– А ты мою проигнорировал.
Сэйзед ответил не сразу: прошел в комнату, поставил лампу на комод.
– Я заметил новую одежду короля, и он, похоже, научился вести себя соответственно. Это явно твоя заслуга.
– Мы только начали, – небрежно заметила Тиндвил. – Ты был совершенно прав на его счет.
– Король Венчер – очень хороший человек. – Сэйзед подошел к умывальнику, чтобы вытереть лицо.
Холодная вода отлично освежала, а разговор с соотечественницей обещал быть весьма утомительным.
– Из хороших людей получаются ужасные короли, – парировала Тиндвил.
– Но из плохого человека хорошего короля не выйдет. Куда лучше, на мой взгляд, начинать с хорошим. А уж потом добиться всего остального.
– Возможно, – пожала плечами Тиндвил.
Она следила за старинным другом с обычным суровым выражением. Некоторые считали Тиндвил холодной, даже жестокой, но Сэйзед никогда не замечал в ней этих черт. А учитывая все, что эта женщина перенесла, находил удивительной – даже восхитительной – ее уверенность в себе. Как ей это удавалось?
– Сэйзед, Сэйзед… – покачала головой Тиндвил. – Зачем ты вернулся в Центральный доминион? Ты же знаешь, какие указания дал тебе Синод. Ты обязан быть в Восточном доминионе, учить людей на границах с пустошами.
– Я там и был. А теперь я здесь. Думаю, на юге разберутся пока что и без меня.
– Да? А кто обучит их ирригации, чтобы они могли собрать нормальный урожай и пережить холодные месяцы? Кто объяснит им основные принципы законотворчества, чтобы они могли управлять собой? Кто подскажет, как вернуть забытые религии и веру? Тебя это раньше так воодушевляло.
Сэйзед опустил полотенце:
– Я вернусь, когда буду уверен, что нет более важной работы.
– И что это за важная работа? Таков смысл нашей жизни, Сэйзед. Это труд всего нашего народа. Я знаю, что Лютадель важна для тебя, но здесь тебе делать нечего. Я позабочусь о твоем короле, а ты должен идти.
– Я ценю твои усилия, – мягко возразил Сэйзед. – Но моя задача не связана с королем Венчером. Мне предстоит совсем другое исследование.
– Все еще гоняешься за этой призрачной идеей, – нахмурилась Тиндвил. – За чепухой про туман.
– Но что-то и в самом деле не так, Тиндвил.
– Нет. Разве ты не видишь, Сэйзед? Ты потратил десять лет на то, чтобы свергнуть Последнюю империю. Теперь ты не можешь удовлетвориться обычной работой, поэтому выдумал великую угрозу для страны. Ты точно боишься быть бесполезным.