Источники силы
Шрифт:
Чтобы сохранить равновесие, мужчина делает три шага назад, но тут же прёт вперёд, размахивая тесаком изо всех сил. Я то отклоняю корпус, то пригибаюсь, одновременно пытаясь бить в ответ. Попадаю по руке, по плечу, по маске противника. А тот продолжает теснить меня. Ставлю блок и опять пробиваю ногой в живот, а затем рублю сверху вниз по голове.
Отклоняюсь в бок с одновременным хуком в лицо. Маска ломается под моим кулаком. Размениваемся сильными рубящими ударами, от которых лопаются нагрудники наших костюмов. Они уже потеряли часть заряда и теперь режутся, словно
Охотник замахивается тесаком — бью ногой в корпус на упреждение, он пытается снова достать меня клинком — ловлю его запястье и ввинчиваю кулак в челюсть. Разворачиваюсь, перекидываю руку противника через плечо — и тот летит на землю. И пока он лежит, рублю тесаком, не давая опомниться.
Противник вырывает запястье из моих пальцев, откатывается и поднимается на ноги. Мощным хуком в голову отбрасываю его на ящики. Он вскакивает и бросается на меня, замахивается, но я встречаю его прямым в челюсть, и ударом ноги с разворота снова валю на землю. Враг не успевает подняться, и я, сцепив руки замком у него на шее, начинаю душить.
Охотник дёргается, пытается то ударить меня, то разжать мои руки, но всё оказывается бесполезно, я направляю в свои плечи и предплечья столько энергии, сколько возможно, и тиски становятся всё крепче и крепче с каждой секундой. Доспехи противника трещат, да и мои — тоже ломаются. Продолжаю давить, пока охотник не перестаёт сопротивляться. Резко дёргаю его голову назад, и та безвольно виснет на сломанной шее.
Срываю маску — под ней лицо мужчины средних лет, угловатое, грубое, поросшее короткой бородкой. Глаза выпучены, рот застыл в яростном оскале с кровавой пеной на губах. Прикладываю руку к физиономии, и энергия вливается в меня мощнейшим потоком, от которого рябит в глазах.
Пока я дрался, остальной мир словно перестал для меня существовать. Были только я и враг — добыча, которую иной в моей голове жаждало поглотить. Теперь же, когда цель оказалась достигнута, я обратил, наконец, внимание на то, что творится вокруг.
Охотников оказалось меньше, чем нас. Наши бойцы быстро смяли сопротивление. Повсюду валялись тела в пробитой броне, где-то за машинами ещё слышалась возня, но похоже, основное действо закончилось одновременно с тем, как я убил человека с золотистым принтом на доспехах.
Некоторые офицеры делали то же, что и я — собирали энергию с убитых врагов, но только не в себя, а в колбы поглотителей. Два бойца тащили к броневику раненого, ещё два раненых в чёрных силовых костюмах нашего учреждения лежали на земле.
Открыв интерфейс ИК, я наблюдал, как растёт энергия. Баланс увеличился на 1860 единиц. Это значит мой противник при жизни был лишь немногим слабее меня.
— Ты как, Кирилл? — рядом со мной оказалась могучая фигура директора Меншикова. На его доспехах виднелись отверстия от попаданий импульсов и брызги крови, едва заметные на чёрных пластинах. — Кто это у тебя?
— Всё в порядке, ваше превосходительство, — я поднялся на ноги, меня немного пошатывало. — Не знаю, кто это, но он был довольно
Меншиков присел рядом с телом:
— Да ты смотри! Это же сам Головин, племянник генерал-губернатора. Похожая рожа. Эх, думал, сам его возьму, а ты меня опередил, — директор поднялся. — Видит Бог, удали тебе не занимать! Видел я, как ты в бой первым бросился. Ну что ж, эта группа уничтожена, но расслабляться рано. По окрестности ещё несколько отрядов бродит. Могут напасть с минуты на минуту, — Меншиков повернулся к бойцам и гаркнул. — Отряд, не разбредаемся! Все сюда. Скоро следующая партия подойдёт. Приготовиться!
И мы стали ждать. Опять поставили на одном из бронетранспортёров локатор (его убирали на время боя) и разведчик стал наблюдать за движением противника, который был не так уж и далеко.
Как я понял, у нас никто не погиб, но были раненые, причём двое — в тяжёлом состоянии. Их оттащили в отсеки бронемашин.
Вторая группа охотников напала в сумерках. Они двигались с южной стороны на четырёх вездеходах и двух грузовиках. Мы встретили их плотным огнём. Один вездеход вырвался вперёд, но почти сразу встал. Почти сразу замер и второй. Люди выскочили из подбитых машин и бросились бежать, а с ними умчались в ночь два оставшихся вездехода и два грузовика, так и не приблизившись к нашим позициям.
На этом битва закончилась. Не знаю, сколько всего было охотников (говорили, порядка тридцати человек), но когда мы подошли к подбитым вездеходам, обнаружили за рычагами одного из них мёртвого водителя. Рядом лежали двое раненых, их добили без всякой жалости. В плен не брали никого.
Долго торчать мы здесь не стали. Убедившись, что поблизости нет других групп охотников, забрались в машины и двинулись в обратном направлении.
Капитан Толстосумов был недоволен моим поведением, и отчитывал меня, пока мы ехали.
— Ну и куда ты попёрся? — спрашивал он. — Приказ спешиваться был? Нет. Тогда зачем спрыгнул, мать твою, а? Да за такое и под трибунал можно угодить, ты знаешь об этом?
— Знаю, — ответил я.
— Вместо того, чтобы прикрывать наступление отряда, ты сам бросился в бой, покинув свою позицию. И себя чуть не угробил, и ребята из-за тебя могли погибнуть.
— Но не угробил же. Зато главного завалил.
— Ты ещё и пререкаешься со старшими по званию? Скажи спасибо, что не я — твой ротный. Я б тебя уму-разуму быстро научил. Навек бы запомнил.
— Так точно, научили бы, — я едва сдержал улыбку.
Спорить не хотелось. Пусть считает, что хочет, а я свою задачу выполнил: сильный противник был повержен, энергия — поглощена. Что ещё надо? Конечно, Толстосумов тоже в по-своему прав. Без приказа позицию покидать нельзя. Но я не любил работать в команде.
Всю дорогу я размышлял о том, какова будет реакция генерал-губернатора на наши действия. Часть его людей, причём, вероятно, большая, погибла, родственники убиты. И теперь ему остаётся, либо признать поражение и отказаться от идеи единолично контролировать кристаллодобычу в Можайском районе, либо попытается отомстить.