Истоки державности. Книга 2. Язва христианства
Шрифт:
– Сил ещё полно, и воины мои довольны, а князю Яромиру до меня дела нет. Только уже второй год подряд мы разоряем эту Фрисландию. Уже всю её обобрали, добычу с трудом находим, а хотелось бы ещё нетронутые области пощипать.
– Интересуешься, почему я в Фрисландию так часто повадился? Матфрид, – князь повернулся к одному из своих воевод, – вот ты франк. Знаешь ответ на этот вопрос?
– Это твоя земля, и ты вправе собирать с неё дань, – невозмутимо ответил франк.
– Вот именно… Император взял с меня слово, что я отцовский удел брату Цедрагу отдаю, а взамен эту землю посулил. Слово своё он нарушил, и остался я без земли. Так пусть же она достанется ему разорённой.
– Княже, – Мирослав подтащил за шиворот монаха в пыльной одежде и с силой толкнул его в сторону Рюрика, что тот распластался перед князем, – думал, прячет что-то ценное, а у него кроме деревянного креста да этого свитка с письменами нет ничего. Хотел уж было отпустить, да что-то взволновался он, когда я этот свиток в руках вертел.
Мирослав сунул лоскут кожи князю, а монах, провожая его взглядом, трепетно протянул к нему руки.
– Что за письмена? – равнодушно спросил Рюрик, разглядывая написанное.
– Это послание архиепископа Меца аббату Ансгару, что проповедует у данов.
– И ты туда следуешь?
Затравленный взгляд монаха объяснил всё без слов.
– Так о чём же извещает архиепископ аббата?
– Я не могу это сообщить, – затрепетал от страха монах.
– Жаль, – невозмутимо произнёс князь, – Мирослав, перережь ему горло.
Мирослав схватил монаха за волосы, запрокидывая его голову назад.
– Пощади, я подневольный человек.
Рюрик приподнял руку с раскрытой ладонью, приостанавливая Мирослава:
– Матфрид, а ты можешь разобрать эти письмена?
Изгой франкского двора пробежал взглядом по свитку и пренебрежительно бросил его в пыль перед монахом.
– Ничего существенного… Написано на латинском языке, поручается аббату Ансгару, чтобы тот сообщил данам, что тебя, князь можно перехватить у берегов Скандии. Для этого архиепископ требует, чтобы даны направили своих воинов к этому побережью 1 .
– Надо же, неймётся им… – усмехнулся Рюрик. – Чужими руками хотят жар загребать. Нам ли данов бояться?! Пусть только сунуться!
1
В 50-х годах даны устроили блокаду побережья средней Швеции. Чем закончилась блокада, анналы истории не упоминают.
Рагнар присел на корточки перед монахом:
– Что же император так воинами оскудел, что данов натравливает на князя?
– Воинов у него достаточно, – хрипло ответил монах, – только он всё никак со своими потомками не разберётся.
– Ну-ка, ну-ка…
Мирослав отпустил монаха, и тот испуганно косясь на него, продолжил:
– После смерти своего среднего сына Пипина император обделил землёй его сыновей и своих внуков, отдав почти всё своему любимому сыну Карлу. Им это не понравилось, и императору Людовику с войском пришлось усмирять их недовольство, а теперь слух прошёл, что его сын Людовик самовольно захватил Алеманию и Франконию. Теперь императору придётся усмирять и его.
Рагнар усмехнулся:
– Выходит, что император так любит своего младшего сына, что позволяет ему обогащаться за счёт других?
– Выходит, что так.
– А где обитает младший сын императора?
– В Париже.
Рагнар встал и, продолжая смотреть сверху вниз на монаха, спросил у Матфрида:
– Скажи-ка, Матфрид, а мы можем добраться до этого Парижа?
– Париж стоит на реке Сене, и наши драккары могут спокойно доплыть до города.
– Князь Рюрик, – иронично улыбающийся Рагнар повернулся к князю, – у этого любимого сынка императора должны скопиться несметные сокровища. А не нагрянуть ли нам к нему? Император натравливает на нас данов, а мы ударим там, где нас не ждут.
– Можно попробовать, – алчно загорелись глаза у Градомира. – Ты проведёшь нас к этому Парижу, Матфрид?
– Дорогу отыскать не трудно, но в городе достаточно воинов, чтобы защитить его.
– А что!.. – с задором воскликнул Мирослав. – Если неожиданно нагрянуть, то с наскока город взять можно будет. Не думаю, что в этом Париже больше воинов, чем у нас.
Монах испуганно смотрел снизу вверх, ожидая решения князя, и Рюрик перехватил этот взгляд. Он не спеша шагнул к монаху и, стремительно выхватив меч, рубанул его по шее.
– Он услышал то, чего слышать не должен, – пояснил князь. – Париж взять – мысль хорошая, но не время сейчас.
Видя разочарованные лица Градомира и Мирослава, Рюрик пояснил:
– Франки числом сильны, а у меня воинов пока недостаточно, да и молодых много, неопытных. Им бы пообвыкнуться надо вначале, к крови привыкнуть, уверенность в силе нашей поиметь. На Карла идти – воинов раза в два больше надо.
– Я сотни две ещё могу привести, – жажда наживы Градомира заглушала доводы Рюрика.
– Мало…
– Как мало?! – в запале от своей идеи Рагнар даже повысил голос. – Кроме Градомира ещё твои воины, князь, мои, Остромысла, Матфрида, Мирослава. Харальда пригласим… Мало?
– Мало.
– Со всей Скандии воинов соберу… Ради большой добычи и две тысячи наберётся.
– Соберёшь две тысячи, – поручу тебе вести моих воинов на Париж. Но собрать воинов мало. Нужно, чтобы франки распылили свои силы, а для этого мы предварительно ударим там, где они нас не ждут.
– Когда? – оживился Мирослав.
– Когда я это решу, – усмехнулся Рюрик.
* * *
Благородный олень, подгоняемый лаем собак, грациозно переставляя ноги и закинув на спину свои рога, пробежал невдалеке от императора. Людовик равнодушно проводил его взглядом и, скрывая раздражение от сорванной охоты, опять погрузился в послание канцлера, перечитывая его ещё раз. Наконец он закончил чтение и с досадой взглянул на своего вечно угрюмого камергера, навязанного ему родственниками жены. Как этот камергер отличался от жизнерадостного Бернара Септиманского! Может опять проявить к нему милость и приблизить ко двору? Хотя вряд ли… Обрётший за последнее время большое влияние род Вельфов вряд ли этого допустит. За что, интересно, они так невзлюбили маркиза? Людовик строго взглянул на слугу: