Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы
Шрифт:
Уцелевшие войска противника упорно сопротивлялись. Бои принимали затяжной характер, нашим войскам приходилось буквально прогрызать оборону немцев. Но все же, сопровождаемая танками и орудиями прямой наводки, наша пехота продвигалась вперед. Наступление продолжалось и днем, и ночью. К 15 января наши войска, продвинувшись от десяти до двадцати километров, вышли на внутренний оборонительный обвод. Мороз достигал 22 градусов, усилилась метель. Выполняя свой долг, траншею за траншеей, дзот за дзотом брали наши солдаты. Каждый шаг вперед стоил крови. Мы, как и немцы, несли потери не только от огня, но и от холода.
В результате нашего наступления
Тем не менее Паулюс в этой обстановке посылает Гитлеру донесение: «Ваши приказы выполняются. Да здравствует Германия!». 6–я армия продолжала сражаться. К 25 января на улицах города валялось уже 20 тысяч брошенных немецких раненых.
К 28 января немецкие войска были разрезаны на отдельные части, штаб 6–й армии располагался в развалинах большого универмага на Красной площади, в центре Сталинграда. Охраняли штаб остатки немецкой 71–й пехотной дивизии под командованием генерал – майора Александра фон Хартманна.
30 января 1943 г. Паулюс направил поздравительную телеграмму Гитлеру: «В годовщину Вашего прихода к власти 6–я армия шлет своему фюреру горячие поздравления. Над Сталинградом по – прежнему реет знамя со свастикой. Пусть наша борьба станет для еще не родившихся поколений примером того, как стоять до конца, какими бы безысходными ни казались нам обстоятельства. Германия будет и дальше побеждать! Хайль, мой фюрер!»
Гитлер должным образом оценил личную преданность ему командующего 6–й немецкой полевой армии. В ночь на 31 января 1943 г. он возвел Паулюса в фельдмаршалы.
К 6.15 утра 31 января охрана штаба 6–й армии во главе с генералом фон Хартманном была уничтожена, немецкий радист передал последнее сообщение в Берлин: советские солдаты находятся у самого порога штаба 6–й армии и последние защитники штаба уничтожают свою радиостанцию.
Вместе со своим штабом был пленен и Паулюс, теперь уже не генерал – полковник, а – фельдмаршал. К встрече с командующим войсками немецкой 6–й армией советские офицеры разведки были, безусловно, подготовлены заранее. Когда они вошли в одну из тускло освещенных свечой штабных комнат, где находился новоиспеченный немецкий фельдмаршал, Паулюс, показывая свое безразличие к собственной судьбе и противнику, лежал на кровати в одной рубашке, без мундира. Затем он сел, и, не обращая внимания на наших офицеров, стал тихо разговаривать только со своими генералами. В тот же день вечером Паулюс был доставлен в штаб Донского фронта
Чтобы читатель сам мог оценить морально – этические данные гитлеровского фельдмаршала (прямо скажем, в не самой благоприятной для него обстановке), приведем выдержку из книги К. К. Рокоссовского (Солдатский долг. – М.; Воениздат, 1988):
«В помещение, куда должны были привести Паулюса, находились мы с Вороновым ( Воронов Николай Николаевич, генерал – полковник артиллерии, представитель Ставки Верховного Главнокомандования. Ник. Сед. ) и переводчик. Комната освещалась электрическим
Мы увидели высокого, худощавого и довольно стройного генерала, остановившегося навытяжку перед нами. Мы пригласили его присесть к столу. На столе у нас были сигары и папиросы. Я предложил их фельдмаршалу, закурил и сам (Николай Николаевич не курил). Предложили Паулюсу выпить стакан горячего чая. Он охотно согласился.
Наша беседа не носила характера допроса. Это был разговор на текущие темы, главным образом о положении военнопленных солдат и офицеров. В самом начале фельдмаршал высказал надежду, что мы не заставим его отвечать на вопросы, которые вели бы к нарушению им присяги. Мы обещали таких вопросов не касаться. К концу беседы предложили Паулюсу дать распоряжение подчиненным ему войскам, находившейся в северной группе, о прекращении бесцельного сопротивления. Он уклонился от этого, сославшись на то, что он, как военнопленный, не имеет права давать такое распоряжение».
На вопрос Воронова: «Какой режим питания установить вам?» Лицо Паулюса выразило крайнее удивление. Он ответил, что ему ничего особенного не надо, но он просит хорошо относиться к раненным и больным немецким солдатам и офицерам. На этом закончилась первая встреча Н. Н. Воронова и К. К. Рокоссовского с бывшим командующим 6–й немецкой армии.
Следующая беседа состоялась вечером 2 февраля. Паулюсу сообщили об окончательном разгроме его армии. Военачальники продолжали обсуждение в непринужденной обстановке итогов Сталинградской битвы. В конце беседы Паулюс признал, что операцию Красной Армии по окружению и уничтожению его армии можно оценить, как классическую, «но и мою оборону в окружении, длившуюся столь долгое время и в таких неблагоприятных условиях – при недостатке боеприпасов, топлива, продовольствия и зимнего обмундирования, – тоже можно отнести к разряду классических операций».
С этой самооценкой гитлеровского фельдмаршала приходится согласиться. Особенно достоинства 6–й немецкой армии и ее командующего заметны на фоне крайне неудачных, если не сказать хуже – позорных, действий советских войск при обороне Киева в сентябре 1941 г. Тогда, оказавшись в окружении 16 сентября, не одна, а семь советских армий были к 24 сентября, то есть всего за 8 дней, полностью разгромлены. Командующий Юго – Западным фронтом Герой Советского Союза, генерал – полковник Кирпонос вместе со своим штабом погиб в окружении 20 сентября.
Как мы видим, гитлеровский фельдмаршал Паулюс не только очень грамотно и упорно воевал на полях сражений, но и весьма достойно вел себя в плену. После его пленения северная группа окруженных немцев еще продолжала сопротивляться. Паулюс отказался хоть как-то воздействовать на эту группу, находящуюся под командой генерала Карла Штреккера, хотя в данном случае, действительно, это уже не имело никакого значения.
Утром 1 февраля огненный ураган обрушился на не сдавшихся немцев. По их артиллерийским позициям, расположенным в глубине обороны, бомбовые удары наносила авиация. После прекращения огня по противнику во многих местах стали появляться белые флаги. Но на некоторых участках бой продолжался еще сутки. Только утром 2 февраля остатки окруженной северной группы немцев стали сдаваться в массовом порядке.