Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы
Шрифт:
Конечно, первым неприятным сюрпризом, вызвавшем сомнения у И. В. Сталина о высоком уровне профессионализма высшего командования Красной Армии, ее маршалов и генералов, в первую очередь, наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Г. К. Жукова, было невыполнение его, Генерального секретаря ВКП(б) и Председателя Правительства СССР, непосредственного указания о приведении войск Западных округов в боевую готовность.
Казалось бы, нарком обороны и начальник Генерального штаба, как никто другой, должны понимать всю сложность военного положения на западной границе, тем более – возможные последствия от несвоевременного доведения до исполнителей директивы о приведении войск в полную боевую
Как никто другой, они должны были знать время, необходимое для подъема по тревоге подчиненных им войск. Эта была их первейшая обязанность. Для этого в армии систематически должны были объявляться учебные тревоги, в процессе которых выявлялись все недостатки и упущения в работе штабов, а само время доведения приказа о подъеме войск по боевой тревоге должно быть определено до секунды и сокращено до минимума. Ведь практически все военные ученья всегда начинаются именно с подъема войск по тревоге.
Поэтому строки из воспоминаний Г. К. Жукова, где он описывает свои чувства: «какой-то сложной раздвоенности» и сомнения, что директива о приведении Западных округов «могла запоздать» не может не вызвать удивления. Выходит, что ни нарком обороны, ни начальник Генерального штаба не знали, сколько же времени требуется на то, чтобы войска были подняты по боевой тревоге. В таких вопросах доводить дело до чувств «сложной раздвоенности» и сомнений» – величайшее государственное преступление
Скорее всего, как один из основных виновников провала начального периода войны Г. К. Жуков, описывая события последних мирных дней и часов накануне войны, сильно лукавит, чтобы показать себя в более выгодном свете, чем был он на самом деле. Хотя, понятно, что данный провал является не следствием его злого умысла, а результатом отсутствия у него соответствующих знаний и опыта, необходимых для занятия такой высокой должности – начальника Генерального штаба Красной Армии.
Представляется, что именно по этой же причине бывший народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, дважды удостоенный звания Героя Советского Союза (до и после, но не во время Великой Отечественной войны), так и не написал своих воспоминаний о войне, в которой он принимал непосредственное участие, хотя времени для этого у него было более, чем достаточно. После войны он командовал войсками ряда округов, а в последние годы жизни (умер в 1970 году) занимал весьма необременительную должность – председателя Советского Комитета ветеранов войны.
Тем не менее, в отличие Маршала Советского Союза Жукова Г. К., практически у всех многочисленных авторов учебников истории Великой Отечественной войны и мемуаров (включая генерал – лейтенанта, члена – корреспондента Академии наук СССР П. А. Жилина, под редакцией которого Институтом военной истории Министерства обороны СССР был издан краткий научно – популярный очерк «Великая Отечественная война» Москва, Политиздат, 1973 г.), задним числом никогда не возникало сомнений в том, что «директива о приведении советских войск в боевую готовность была дана слишком поздно».
Абсолютное большинство современных историков убеждено, что для поднятия западных военных округов в боевую готовность 5 часов 40 мин. (согласно книги регистрации посетителей, Тимошенко с Жуковым вышли из кабинета И. В. Сталина в 22.20 21 июня 1941 г.), времени было слишком мало, хотя будущему Генералиссимусу Советского Союза И. В. Сталину казалось, что этого времени должно быть вполне достаточно для решения поставленной задачи.
Скорее всего, в тот момент, накануне войны, примерно так же считали и высшие руководители Красной Армии С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков. Иначе не понять, почему они, бывая на приеме у И. В. Сталина чуть ни каждый день, не смогли доказать руководителю нашего государства необходимость своевременного направления директивы о приведении войск западных военных округов в боевую готовность. По крайней мере, они были обязаны накануне войны предупредить
Важно обратить внимание на то, что современные историки, дружно соглашаясь с тем, что «директива о приведении советских войск в боевую готовность была дана слишком поздно», однако не дают ответа на само собой напрашивающийся в таком случае вопрос: а когда, с их ученой точки зрения, эта директива отправлена была бы вовремя, например: за 6 часов, за сутки, за двое, месяц или год до начала войны?
На этот вопрос трудно ответить даже сейчас. Задним числом не смог на него ответить и сам автор «Воспоминаний и размышлений» маршал Г. К. Жуков, будущий министр обороны Советского Союза, как наиболее сведущий в этих делах человек. Другой, непосредственный свидетель событий последних мирных часов, от которого непосредственно зависело приведение наших войск в боевую готовность и, следовательно, результаты начала войны, нарком обороны С. К. Тимошенко, как уже указывалось, не счел нужным ответить на этот, важнейший для истории, вопрос; ушел в иной мир нераскаянным. Стало быть, не слишком боялся Бога за загубленные солдатские души.
Задним числом и самому Г. К. Жукову стало очевидно, с учетом реальной боеготовности войск под его командованием, что директива о приведении советских войск в боевую готовность была дана поздно. Однако почему она была отправлена поздно, начальник Генерального штаба анализом себя особенно не утруждает, частично берет грех на себя, но основную вину перекладывает на И. В. Сталина.
Так, в своих «Воспоминаниях и размышлениях» Г. К. Жуков пишет: «В период назревания опасной военной обстановки, мы, военные, не сделали всего, чтобы убедить И. В. Сталина в неизбежности войны с Германией в самое ближайшее время и доказать необходимость провести несколько ранее в жизнь срочные мероприятия, предусмотренные оперативно – мобилизационным планом».
Выходит, скромность не позволяла Маршалу Советского Союза написать – «я», а только весьма неопределенно – «мы, военные». Можно подумать, что любой военный мог запросто зайти в кабинет к И. В. Сталину, чтобы убедить его в чем-то, кажущимся этому военному очень важном.
По Г. К. Жукову, получается, что вот мы, умные военные, в том числе, разумеется, и он – Жуков, неоднократно пытались убедить И. В. Сталина в том, что срочно необходимо принимать меры, предусмотренные оперативно – мобилизационным планом, в том числе срочно убрать с границы сотни новейших самолетов, преднамеренно подставленных каким-то врагом народа под удар фашистов. Ведь неровен час – начнется война, а самолеты, не имея летчиков, сами улететь в тыл не сумеют, вот и погибнут ни за понюх табаку прямо на аэродромах. Из этого можно сделать вывод: ну и дурак же был Сталин, если он и этого не понимал.
А ведь таких казусов было сколько угодно: и незаправленные танки, и орудия без снарядов, и войска, не прикрытые зенитной артиллерией, поскольку в это время эта артиллерия была направлена для учебных стрельб на дальние полигоны, и, наконец, – неработающие радиостанции.
Таким образом, в «Воспоминаниях и размышлениях» их автор пытается убедить читателя: а причем здесь «мы, военные», в том числе нарком обороны Маршал Советского Союза Тимошенко и я, начальник Генерального штаба генерал армии Жуков, если мы, военные, неоднократно убеждали И. В. Сталина, что расхлябанность в армии недопустима, что, если затянем этот, давно уже перезревший вопрос, о приведении войск Западных военных округов в боевую готовность, то останемся без армии, а в первую очередь – без самолетов. Но, несмотря на все наши доводы, Сталин нас так и не понял; поэтому подставил Красную Армию под удар Гитлера; вот оставили все на границе: и солдат, и технику, и склады с топливом, из-за этого и бежали мы, военные, по вине Сталина до самой Москвы.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
