Исторические очерки Дона
Шрифт:
Глава XXXVII
Еще в бытность при атамане Платове наказным атаманом на Дону, Денисов после отправления осенью 1812-го года ополчения на войну, объехал станицы, «дабы в оных поселить хотя некоторое утешение», — как записал он в своих записках, — «потому
Став атаманом, Денисов пришел к тому заключению, что необходима существенная ломка того, что было нагромождено жизнью за неимением твердых законов.
Войсковые земли расхищались; все, кто только мог дорваться до них, брали большие угодья. Казаки были перемешаны с пришлым крепостным крестьянством. Грозно встал перед старым годами атаманом земельный вопрос. Нужно было произвести правильное размежевание юртовых наделов; отобрать земли у тех, кто не по праву ими владел. Все это сильно затрагивало самое сильное течение на Дону — старшинское — дворянское. Нужно было вступить в борьбу с ним.
Военное дело Денисов нашел в упадке. Наряды казаков на службу делались неправильно. Широко было развито взяточничество. Бедный казак шел без очереди, богатый откупался. Ясно увидел атаман, как и записал он в своих записках: «Что, не имея твердых и утвержденных государями и военною коллегиею правил, а, применяя оные различно, казачьи начальники действовали каждый по-своему…»
Не было воинских уставов и наставлений. Полковые командиры пытались вводить армейские (Русские) построения и порядки — «вытяжку и узкие мундиры». Казаки же в откровенной беседе со стариком-атаманом сожалели и смущались, что «не по древнему обычаю ими управляют…»
Войсковая казна была пуста…
В 1818-м году, первый раз после царя Петра I, Российский Император посетил Дон. 23-го мая Государь Александр Павлович прибыл в Новочеркасск. Государь проехал к собору, где отстоял молебен. Вечером Государь был на балу, данном Донским дворянством в доме генерала Курнакова. Ночевал Государь в доме генерал-лейтенанта Николая Васильевича Иловайского. 24-го мая Государь посетил госпиталь, аптеку, острог и новый собор. В тот же день Государь уехал из Новочеркасска.
Как ни кратко было посещение Государем Донского войска, Денисову удалось переговорить с государем о необходимости создания особого «положения о войске Донском».
21-го сентября 1818-го года Денисов напомнил Императору о разговоре на Дону, и просил об учреждении особой комиссии из четырех членов для «удобнейшего и равномерного распределения земельных угодий; устройства финансовой части в Войске с тем, чтобы расход был не на волю случая и желания, а на непреложных правилах. Разные войсковые по внутренности распорядки (древние обычаи) размножить письменно, дополнив правилами, с настоящим временем согласными и сохранив всю древность их установления».
10 марта 1819-го года последовал ответ на просьбу Денисова. Государь полагал устроить на Дону «особливый Комитет, который рассмотрел бы все ранее изданные для войска указы и постановления, и, сообразуясь с ними, составил бы „новое войсковое положение…“»
Денисов откровенно отписал Государю, что, «по крайней простоте здешнего народа, введение посторонних членов может повергнуть его в рассуждения, простым людям свойственные, ибо сколь бы комиссия ни тайно производила суждения и положения свои, но забираемые о делах справки и обозрения дадут случай к заключению по уму их…»
Денисов считал, что комиссия из одних «местных жителей», то есть казаков, чисто казачья, лучше исполнила бы работу. К его слову не прислушались, и 1-го мая 1819-го года «Комитет об устройстве Войска Донского» открыл свои действия. Председателем Комитета был атаман, членами — генерал-адъютант Чернышев, генерал-лейтенант Карпов, генерал-майор Черевков, полковник Андриянов, подполковник Шамшев и статский чиновник Болгарский.
Сейчас же по Дону поползли слухи, неблагоприятные комитету. Все три донские «течения» заволновались. Зашептались о превращении войска Донского в общерусскую губернию, а казаков в крестьяне и закреплении их на земле. Шептали и об отобрании земель у дворян. Дворянство было восстановлено против комитета и против атамана.
Заседания комитета были тайные. Тем более самых разнообразных слухов ходило по Новочеркасску. Говорили, что Чернышев указывал на незаконность дворянской организации на Дону, на чрезмерное размножение донского дворянства и на отстранение дворянами казаков от участия в местном управлении. Говорили, что Чернышев доказывал, что «пространство земель и вод, владеемое Донским войском, есть древняя общественная его собственность, дарованная от Монарших щедрот за верную службу и составляющая главную Донских казаков привилегию».
И точно — Чернышев указывал Комиссии на грамоты Петра Великого от 21-го сентября 1704-го года и Екатерины Великой от 28-го мая 1775-го года, освящавшие неприкосновенность этой привилегии. Чернышев писал в Петербург: «Сие общественное достояние никогда не принадлежало частно лицам, Донское войско составляющим, но всему обществу казаков». Чернышев не хотел мириться с тем, что до 1000 и более десятин было у помещика, а у казака 10, 8, 7 и даже менее десятин. Чернышев писал: «Донской народ угнетен беззакониями всякого рода… Сей народ полагает всю свою надежду только на нас…» То есть, на него и на Болгарского, чужих войску лиц.
Комитет раскрыл и довел до сведения Государя много крестьянских жалоб на притеснения и угнетение от помещиков. На запрос по поводу этих жалоб атаман произвел следствие и донес, что «крестьяне не изобилуют хлебом, но бедности нет; они впали в бедность от лености и пьянства, и на господ работают только три дня в неделю…»
В ответ на эту отписку Денисова Комитет министров поручил атаману наблюдать, чтобы «помещики на Дону не налагали на крестьян работы более положенного, и не дозволяли себе жестокого обращения».