Исторические портреты

Фирсов Иван Иванович

Орлов недоумённо поглядывал на сидевших, силясь понять до конца замысел моряков. Он даже не знал, что такое брандер. По его знаку встал и первым высказался Ганнибал:

— Господа совет, адмирал Спиридов, мыслю, наше общее согласие выразил — флот турок порезвее надобно спалить. И не далее, как нынче в ночь.

Только теперь до сознания Орлова дошёл смысл сказанного: «спалить, сжечь флот», но что для того надобно? Брандера? Что сие?

Словно читая его мысли, бригадир закончил:

— Под брандеры споро и наилучше употребить греческие транспорты числом три-четыре. Особливо для них отобрать охочих офицеров и служителей.

Через час перед Ганнибалом стояли четыре офицера-охотника, вызвавшиеся идти на брандерах. Они тотчас были назначены командирами зажигательных судов и вместе с ними Ганнибал отобрал из смельчаков лучших матросов.

За час до полуночи 25 июня 1770 года к носу гафеля флагманского «Ростислава» медленно пополз зажжённый фонарь. Не прошло и минуты, как на всех назначенных к атаке кораблях зажглись ответные огни.

Потянулись томительные минуты ожидания. Первым по ордеру должен был идти фрегат «Надежда Благополучия», но минуло полчаса, а фрегат не снимался с якоря. Грейг смотрел в сторону «Надежды», молча жевал губами. Спиридов взял рупор у вахтенного.

— Командир «Европы»! — В ночной тишине стало слышно движение на шканцах «Европы», стоявшей рядом. — Вам начинать не мешкая... — Спиридов сделал паузу и закончил: — С Богом!..

...Как донёс Спиридов Адмиралтейств-коллегии «в 12 часов оный корабль пришёл в поведённое место, в ближайшей дистанции лёг на шпринг и начал по турецкому флоту палить беспрерывным огнём из пушек, ядрами, камнями и брандскугелями...»

Чесменское сражение началось...

«Европа» приняла на себя первый удар, но вскоре подошли остальные корабли отряда Грейга, и завязалась артиллерийская дуэль. Брандскугель, пущенный с «Грома», попал в середину гротмарселя линейного корабля турок, парус мгновенно вспыхнул, загорелась мачта, и вскоре вся верхняя палуба и корма были в пламени. Не прошло и получаса, как в первой линии неприятеля полыхали три корабля. Турки ещё продолжали отстреливаться, но внимание их было уже отвлечено, они бросились тушить пожары.

По лунной дорожке проскользнула тень первого брандера. На первый брандер Спиридов не питал особых надежд... Так оно и случилось. Эльфинстон настырно предложил посадить на него почти всю команду из англичан во главе с капитан-лейтенантом Дугделем. Не пройдя и половины пути, посреди бухты, брандер атаковали две турецкие галеры. Англичане струсили и попрыгали за борт. В последний момент Дугдель поджёг брандер и покинул его.

Второй брандер, лейтенанта Мекензи, не дойдя до турецких кораблей, сел на мель и был подожжён. Третий, мичмана князя Гагарина, тоже не достиг цели, его зажгли раньше времени... Четвёртый брандер лейтенанта Ильина ловким манёвром пересёк бухту, быстро сцепился с линейным кораблём, поджёг его и взорвал.

В самой середине турецкой эскадры взметнулся, намного выше мачт, огненный столб, громовой раскат потряс всё вокруг. Турецкий корабль на мгновение приподнялся вверх и, развалившись, разлетелся на тысячи горящих обломков, пылающими факелами фантастического фейерверка...

В четыре часа утра Спиридов отдал приказ прекратить обстрел турецких кораблей, спустить шлюпки и спасать тонущих турецких матросов...

Спиридов отправил победную реляцию в Петербург.

«...Слава Господу Богу и честь Всероссийскому флоту! В ночь с 25 на 26-е флот турецкий атаковали, разгромили, подожгли, в небо пустили и в пепел превратили. Ныне на Архипелаге в сём пребываем силой господствующей...»

Императрица наградила Спиридова орденом Андрея Первозванного, пожаловала деревеньку.

Но самой приятной наградой для Григория Спиридова было послание «Из государственной Адмиралтейств-коллегии его высокопревосходительству адмиралу обоих российских орденов кавалеру Григорию Андреевичу Спиридову».

Не без волнения вчитывался флагман в приветственные строки своих собратьев:

«Победа и совершенное истребление морских оттоманских сил, дарованные от Бога российскому флоту, Адмиралтейств-коллегию приводит в истинную радость, ибо видит она своего питомца прославителем Российского флота...»

Ни прежде, после Петра I, ни впоследствии ни один флагман русского флота не удостаивался подобного признания заслуг от своих коллег.

Четыре последующих кампании флагман Спиридов командовал русской эскадрой в Средиземноморье. От Дарданелл до Архипелага корабли под Андреевским флагом наводили страх на неприятеля.

Эскадра установила полную блокаду Дарданелл и дважды громила турок, пытавшихся воспрянуть после Чесмы, уничтожила двенадцать кораблей, построенных ими после катастрофы. От Сирии и Анатолии до Пелопоннеса, от Дарданелл до Кипра и Александрии действовали корабли эскадры, направляемые старшим флагманом.

Не всё шло гладко.

Не зря Спиридов пенял Эльфинстона за кичливость. В первую кампанию Эльфинстон продолжал заноситься. Самовольно сняв блокаду Дарданелл, англичанин посадил на камни самый мощный 84 пушечный корабль «Святослав». Чтобы не достался неприятелю, пришлось его сжечь. Разгневанный Орлов наконец-то отстранил Эльфинстона от должности и под конвоем отправил в Петербург. По закону, иноземца надлежало судить, но императрица милостиво отпустила его на все четыре стороны.

В 1773 году турки начали переговоры о мире. Спиридов, полвека тянувший морскую лямку, не первый год прибаливал. В какой-то мере чувствовал себя обойдённым после Чесмы. Все лавры достались Орлову. Редкий случай, адмирал подал императрице прошение об отставке. Екатерина теперь в нём не нуждалась. Сдав должность, Григорий Спиридов уехал в Москву [8] , где скончался 8 апреля 1790 года. Похоронили его в селе Нагорье на Ярославщине, в ограде церкви Преображения, построенной на его деньги в 1786 году.

8

Григорий Спиридов уехал в Москву. — Видимо, Спиридов переехал поближе к родным местам и своему младшему сыну Матвею, известному историку. Внук Спиридова — майор Пензенского полка Дмитрий Матвеевич — примкнул в своё время к декабристам и был осуждён по первому разряду. Старший сын Алексей дослужился на флоте до чина контр-адмирала.

Имя его как-то затёрли в анналах истории. Но четверть века спустя, редко ошибавшийся Гаврила Романович Державин изрёк: «Спиридов был — Нептун!»

Самуил Грейг

ак рыба ищет, где глубже, так человек, где лучше. Видимо, эта вековая народная мудрость не в последнюю очередь внушала европейцам мысль испытать счастья в России. Там и стужа и неприхотливо, зато деньги платят немалые. Первые иноземные поселенцы появились в Москве на Кукуе при царе Алексее Михайловиче. Среди них был и ревностный католик, добрый вояка, шотландец Патрик Гордон. При Петре Великом дослужился он до чинов полного генерала и контр-адмирала. Столетие разделяет появление на свет Патрика Гордона и его земляка Самуэля Грейга [9] . Что же заставило его, потомственного моряка, лейтенанта, в двадцать девять лет оставить процветающий королевский флот Британии и перейти на русскую службу? Внешне всё казалось вполне благопристойно. Происходил Патрик из состоятельной семьи. Окончив Оксфордский университет, в пятнадцать лет поступил волонтёром на королевский флот. Не раз плавал в Вест-Индию, вступал в схватки с французами. В 1759 году лейтенант Грейг сражался в эскадре адмирала Гаука близ острова Белль-Иля с французским флотом. В этом поучительном поединке выучка экипажей, решимость, риск флагмана предопределили успех англичан. Разгром французов окончательно похоронил их надежды высадить десант на Британские острова. Недаром Белль-Иль историки частенько называют предшественником Трафальгара. И всё же молодой, энергичный офицер не видит перспектив в своей карьере. Со времён Стюартов в королевском флоте не очень-то жалуют выходцев из Шотландии. Немаловажное значение для продвижения по службе в королевском флоте имели родственные связи и тугой кошелёк. А среди английских офицеров ходили слухи о сравнительной привлекательности службы в российском флоте, там и чины легко добываются и жалованье вдвойне платят....

9

Самуэль Грейг — родился 30 ноября 1735 года в г. Инкваридзинг, в Шотландии.