Исторические шахматы Украины
Шрифт:
В поисках справедливости Даль обратился в Петербург, написав прошение на имя императора. К счастью, в столице разобрались в ситуации. Судебный приговор отменили, а Владимира Ивановича с повышением (присвоив чин лейтенанта) перевели на Балтийский флот.
Однако пережитый конфликт окончательно отвратил молодого человека от морской службы, к которой он и так не испытывал большой тяги. Дослужив обязательный по окончании Морского корпуса семилетний срок, Владимир Иванович вышел в отставку и отправился в Дерпт, где проживала его уже овдовевшая мать. Там Даль поступил на медицинский факультет местного университета и проявил себя очень способным студентом.
Учеба завершилась раньше положенного времени. Шла очередная русско-турецкая война, и Владимир Иванович, досрочно выдержав экзамен на степень доктора хирургии, в марте 1829 года в качестве военного врача направился в действующую армию.
Ему приходилось присутствовать при многих сражениях, под вражеским огнем делать операции раненым. Помимо прочего, Даль заведовал противочумным отделением походного госпиталя (чума оказалась для русской армии не менее опасным противником, чем турки). За мужество, проявленное в Турецкую кампанию, военврач был награжден орденом Святой Анны 3-й степени. В Россию он вернулся только в апреле 1830 года.
Мирная передышка продолжалась недолго. Спустя несколько месяцев вспыхнуло восстание в Польше. Владимир Иванович вновь отправляется на войну. Здесь он снова отличился, но не только как доктор. Отряду, к которому был приписан Даль, необходимо было переправиться через Вислу, мост же сожгли повстанцы. Ни одного инженера в отряде не было, но с их обязанностями блестяще справился военный врач. Он предложил соорудить мост из пустых бочек (неподалеку располагался винокуренный завод) и руководил строительными работами до полного их завершения.
После переправы Владимира Ивановича оставили наблюдать за исправностью сооружения (при этом и обязанности врача никто с него не снимал). Более месяца длилась инженерная служба. Закончилась она также внезапно. К мосту неожиданно прорвались повстанцы. Положение было критическим. Крупные силы противника могли выйти в тыл русской армии. Небольшой гарнизон мостового укрепления не в состоянии был им помешать.
Даль находился на самой середине моста, когда туда вступила польская кавалерия. Не раздумывая, он схватил топор и на глазах у приближающихся врагов перерубил несколько канатов. Бочки стали расплываться. Только что казавшийся прочным мост исчез почти моментально. Под вражескими выстрелами Даль бросился в воду и доплыл до берега, где находились его солдаты.
Этот подвиг был отмечен в донесении, поданном императору русским главнокомандующим генерал-фельдмаршалом Иваном Паскевичем (между прочим, малорусом по происхождению). Николай I наградил героя орденом Святого Владимира 4-й степени…
С окончанием боевых действий Владимир Иванович поступил на работу в Петербургский военно-сухопутный госпиталь. Он приобрел славу замечательного хирурга, в особенности же хирурга-окулиста. В то же время Даль серьезно занялся литературой и вскоре под псевдонимом Казак Луганский выпустил первую книгу – сборник русских сказок.
К медицинской славе добавилась писательская. Сборник имел огромный успех и, между прочим, способствовал знакомству автора с Александром Пушкиным. Они быстро сдружились. (Позднее Владимир Иванович как врач проведет последние три дня у кровати смертельно раненного гения.) Под влиянием книги Даля великий русский поэт написал свою замечательную «Сказку о рыбаке и рыбке».
Но та же книга стала причиной новых неприятностей Владимира Ивановича. Нашлись «доброжелатели», донесшие, будто в сказках автор намекает на правительство, глумится над ним. Третье отделение, не вникнув в суть, арестовало «неблагонадежного» сочинителя…
Освободили Даля в тот же день по распоряжению самого царя. Государь император помнил героя Польской войны и, узнав, кто скрывается под «казачьим» псевдонимом, строго отчитал не в меру ретивых жандармов. Выпускать арестанта на свободу явился лично управляющий Третьим отделением. Тем не менее произошедшее побудило Даля, всегда крайне болезненно реагировавшего на столкновения с представителями властей, искать новое место службы.
Случай вскоре представился. Назначенный оренбургским военным губернатором, Василий Перовский (кстати, еще один малорус, внук последнего на тот момент малороссийского гетмана Кирилла Разумовского) пригласил его на должность чиновника для особых поручений при своей персоне. В Оренбурге Владимир Иванович, кроме выполнения прямых служебных обязанностей, принял участие в устройстве зоологического музея, составил два вышеупомянутых учебника, изучал историю и природу края…
В дальнейшем он заведовал особой канцелярией министра внутренних дел Льва Перовского (брата оренбургского губернатора), занимал должность управителя удельной конторы в Нижнем Новгороде, написал множество рассказов, повестей, научных статей, очерков, был избран членом-корреспондентом Императорской академии наук, участвовал в организации Императорского Русского географического общества. Конечно же главным трудом Даля стал его знаменитый словарь, включавший в себя более 200 тысяч слов, около 80 тысяч из которых собраны самим Владимиром Ивановичем (собирать материалы для словаря он начал еще на морской службе).
«В Сибири, в Олонце, на Дону, на Урале, на Украйне – словом, всюду, где только живут русские люди, вы услышите множество превосходных, незаменяемых выражений, которые должны быть приняты в письменный язык наш», – отмечал ученый. Хоть словарь его включает только великорусское наречие, Даль работал и с материалами из наречий малорусского и белорусского. Он подчеркивал, что три этих наречия составляют вместе русский язык, и говорил своему приятелю-малорусу Василию Лазаревскому, что «русский словарь без малороссийского был бы далеко не полон». До самой смерти трудился Владимир Иванович над своим словарем, готовил его второе издание. Жизнь ученого завершилась в 1872 году. Незадолго до кончины Даль принял православие.
И еще одно. «Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю на русском» – так заявлял Владимир Даль. Иностранец по происхождению, он внес огромный вклад в развитие родного для себя русского языка. И вряд ли великий лексикограф мог предполагать, что настанут времена, когда от русского языка станут отрекаться многие природные русские (а во времена Даля, напомню, таковыми признавались и великорусы, и малорусы, и белорусы). Вряд ли допускал, что в части исторической Руси (в той самой части, в которую входила и малая родина Владимира Ивановича – Лугань) русскоязычных жителей власть будет стремиться поставить в положение граждан второго сорта. Впрочем, как говорится, это уже другая история.