Исторический сборник «Память». Исследования и материалы
Шрифт:
…общая линия журнала «Коммунист» – линия согласованного наступления на весь тот курс партии, который был провозглашен на ее XX и XXII съездах ‹…› Более того, эта статья, опубликованная в официальном журнале ЦК КПСС, уже стала основой для деятельности комитетов по печати, издательств, редакционных коллегий, органов цензуры. Нам известно, однако, что эта статья не обсуждалась на Политбюро ЦК КПСС или на секретариате ЦК КПСС. Как же понять в этом случае выступления журнала «Коммунист»? Мы считаем, что его нельзя понять и оценить иначе, как фракционное выступление, наносящее вред единству нашей партии и всего коммунистического движения [54] .
54
Медведев Р.А. Возможно ли сегодня реабилитировать Сталина?..
К концу десятилетия поток открытых писем против реабилитации Сталина стал иссякать – под деморализующим влиянием чехословацких событий и репрессий против инакомыслящих. Но, с другой стороны, среди авторов протестных писем и «подписантов» появились люди, готовые бороться до конца. Методы их борьбы качественно изменились, и к 1970 году они перешли от борьбы со сталинизмом к более широкой задаче – защите гражданских прав.
Таким образом, письма против возрождения культа личности сыграли значительную роль в формировании диссидентства. Однако затем, по мере того как внутри диссидентского движения начали формироваться различные – порой противоположные – политические направления, антисталинизм перестал служить объединяющим «правым делом» и потерял былое значение и остроту. Тем не менее нравственная задача «восстановления исторической правды», поставленная антисталинистами в 1960-х годах, сохранила актуальность и в 1970-х.
Уже в 1960-х годах в антисталинских письмах прослеживается новый мотив: осуждение сталинских преступлений как нравственный долг перед памятью погибших. Призывы к восстановлению ленинских норм законности, вторящие официальному дискурсу, постепенно заменяются призывами к «восстановлению исторической правды». При этом слово «правда» подразумевает не столько научную истину, затемненную идеологически окрашенной риторикой, сколько справедливость для невинных жертв репрессий. Более того, включение в антисталинский дискурс нравственного мотива позволяет увязать борьбу против реабилитации Сталина с задачей предотвратить возрождение сталинизма. Таким образом призывы к гласности в отношении к недавнему прошлому постепенно перерастают в более широкие выступления за свободу слова.
«Убийство правдивого слова – оно ведь тоже идет оттуда, из сталинских окаянных времен», – писала Лидия Чуковская [55] . Лев Копелев не видел опасности в том, чтобы свои взгляды выражали также и неосталинисты; наоборот, запрет был бы равносилен возвращению «сталинизма под другим именем». И потому он призывал всех к открытому диалогу, ибо «больше всего сторонники и реставраторы культа Сталина страшатся свободного обмена мнений, гласности, конкретной исторической правды, настоящей марксисткой критики» [56] .
55
Чуковская Л.К. Не казнь, но мысль, но слово…
56
Копелев Л.З. Почему невозможна реабилитация Сталина? // Вера в слово. Ann Arbor: Ardis, 1977. С. 35.
Однако другие антисталинисты пессимистично замечали, что свобода слова соблюдается лишь в отношении их оппонентов. Григорий Свирский, выступая в Союзе советских писателей, говорил: «Искоренение дискуссионных книг – симптом особо опасный. Это значит – не нужны мыслящие люди. Мыслящий в условиях произвола – это, в потенции, инакомыслящий» [57] .
Пожалуй, наиболее резко по этому поводу высказался П. Якир в своем открытом письме журналу «Коммунист» [58] . Он возражал тем, кто пытается «отделить Сталина от его дел» и возлагает ответственность за его преступления на исполнителей – на Берию, Ежова, Абакумова. «Это соблазнительная, но заведомо лживая обстановка. Никогда в истории нашей страны не было культа Ежова – был культ Сталина, и с уходом Ежова со сцены репрессии не прекратились» [59] . Кроме того, Якир пытался доказать, что преступления Сталина были уголовно наказуемыми:
57
Свирский Г.Ц. Стенограмма выступления на открытом партсобрании Московского отделения СП СССР, посвященного угрозе возрождения сталинизма и проблеме цензуры. АС 26 // Собрание документов самиздата. Т. 1. Мюнхен: Samizdat Archive Association, 1972.
58
Речь идет о его ответе на статью Голикова и др. «За ленинскую партийность в освещении истории КПСС». Об этой статье см. с. 33 в настоящем издании.
59
Якир П.И. Открытое письмо в редакцию журнала «Коммунист».
О преступлениях Сталина можно было бы написать десятки тысяч страниц. Наша задача скромнее: используя Уголовный кодекс РСФСР, изданный в Москве в 1968 г. [60] (самый мягкий на протяжении нашей истории), мы постараемся доказать, что ваш журнал взял под защиту уголовного преступника, заслужившего четырежды приговора к расстрелу и по совокупности 68 лет заключения с отбытием в местах строжайшего лишения свободы, если судить за преступления, совершенные только один раз, а как так эти преступления совершались постоянно, то это наказание должно увеличиться в сотни и тысячи раз [61] .
60
Указанная дата неточна. На самом деле новый уголовный кодекс был принят в 1960 году.
61
Якир П.И. Открытое письмо в редакцию журнала «Коммунист».
Далее Якир предлагал авторам статьи публично опровергнуть его обвинения, иначе он будет считать себя «вправе пригласить [своих] коллег по нынешней дискуссии совместно обратиться в Прокуратуру СССР с целью возбудить уголовное дело по обвинению Сталина (Джугашвили) И.В. в преступлениях, изложенных выше». При этом он выражал уверенность в том, что «осуждение посмертно возможно и законно, как возможны и законны посмертные реабилитации».
Однако призывы Якира остались без ответа, и ни Сталина, ни здравствовавших до тех пор его подручных не осудили. Чтобы хотя бы символично восполнить этот пробел, в 1969 году появился самиздатский бюллетень «Преступление и наказание», посвященный, согласно «Хронике текущих событий», «разоблачению палачей сталинских времен. Рассказывая о палачах, садистах, доносчиках, преступниках против человечности, издание говорит о том, где они сейчас и что делают» [62] .
62
ХТС 9 / Новости самиздата. «Преступление и наказание». Вып. 3. Второй и третий выпуски журнала: АС 490 и АС 1025 // Собрание документов самиздата. Т. 7 и 22. Мюнхен: Samizdat Archive Association, 1973 – 1974. О выпусках журнала см.: https://samizdat.library.utoronto.ca/content/prestuplenie-i-nakazanie.
Г. Померанц в своем трактате «Нравственный облик исторической личности» [63] попытался дать нравственную оценку личности Сталина. Причем он полагал, что тех, кто раньше поддерживали Сталина в контексте борьбы против фашизма и Гитлера, можно оправдать хотя бы частично – учитывая особенности того времени, однако нынешнее идолопоклонство ничем оправдать нельзя.
Восстановить уважение к Сталину, зная, что он делал, – значит установить нечто новое, установить уважение к доносам, пыткам и казням. Это даже Сталин не пытался сделать. Он предпочитал лицемерить. Восстановить уважение к Сталину – значит установить около нашего знамени нравственного урода. Этого еще никогда не было. Делались мерзости, но знамя оставалось чистым [64] .
63
Померанц Г. Нравственный облик исторической личности. Архив самиздата № 479-б // Собрание документов самиздата. Т. 16. Мюнхен: Samizdat Archive Association, 976.
64
Померанц Г. Нравственный облик исторической личности. Архив самиздата № 479-б // Собрание документов самиздата. Т. 16. Мюнхен: Samizdat Archive Association, 976.
В 1968 году, в письме в редакцию «Известий» [65] писательница Лидия Чуковская возражала утешительному выводу недавно опубликованного стихотворения:
Несчетный счет минувших днейНеужто не оплачен?‹…›И он с лихвой, тот длинный счет,Оплачен и оплакан [66] .Нет, уверяла Чуковская, тот счет еще не оплачен, ибо «бывают счеты неотвратимые и в то же время – неоплатные». И хотя он был «оплакан», но лились «океаны слез ‹…› украдкой в подушки». Правда, бывшие заключенные были реабилитированы, но палачи их остались неосужденными, и списки имен доносчиков – неоглашенными.
65
Чуковская Л.К. Не казнь, но мысль, но слово…
66
Там же. Стоит уточнить, что Л.К. Чуковская приводит не вполне точную цитату. Эти строки стихотворения М. Алигер «Несчетный счет минувших дней…» выглядят так:
«..Вся жизнь моя – мой вечный счет, с лихвой, без скидок и без льгот, на круг, – назад и наперед, –
оплачен и оплакан».
…я не предлагаю зуб на зуб. Месть не прельщает меня. Я не об уголовном, а об общественном суде говорю. ‹…› Пусть из гибели невинных вырастает не новая казнь, а ясная мысль. Точное слово. Я хочу, чтобы винтик за винтиком была исследована машина, которая превращала полного жизни, цветущего деятельностью человека в холодный труп. Чтобы ей был вынесен приговор. Во весь голос. Не перечеркнуть надо счет, поставив на нем успокоительный штемпель «уплачено», а распутать клубок причин и следствий, серьезно и тщательно, петля за петлей его разобрать… [67]
67
Там же.