Истории Дикого поля
Шрифт:
Положив тело петуха у основания дуба, князь переломил над убитой им птицей две стрелы и с силой воткнул их в землю. Преклонив колено, Святослав на какое-то время замер и прислушался. И тут же раздался крик ночной птицы, все это время смело сидевшей на дереве. Ухнув несколько раз, филин расправил крылья и, оттолкнувшись от ветки дуба, поднялся в ночное небо, но никуда не улетел и продолжал кружить над поляной, над священным деревом, над Святославом. «Что ты хочешь мне поведать, мудрая птица?» – подняв к небу глаза, прошептал князь. А потом филина не стало. Птица будто растворилась среди низких облаков, и сколько ни всматривался в небо Святослав, так и не понял, куда она подевалась.
Встав и еще раз склонив голову перед священным деревом, князь направился в сторону лагеря, но, не доходя до него, резко свернул в сторону. Пропавшая в небе вещая птица не давала ему покоя. Куда подевался
В этой стороне берег Хортичьего острова резко обрывался в Данапр высокими, покрытыми мхом и лишайниками, скалами. Встав на одну из них, Святослав подставил лицо влажному ветру, дующему со стороны реки. Выглянувший из-за туч месяц осветил коренастую фигуру князя. На его гладко выбритой голове свисал в одну сторону длинный клок темных волос, а концы густых усов опускались к самому подбородку. В мочке уха сверкала золотая серьга, украшенная красным карбункулом [20] в обрамлении двух белоснежных жемчужин.
20
Карбункул – драгоценный камень, разновидность граната темно-красного цвета. Особо почитался в Древней Руси, где часто назывался рубином.
Киевский князь вновь обнажил свой меч. Но на этот раз жертвой был он сам. Приложив к острому лезвию ладонь, Святослав сделал на ней надрез и окропил клинок своей кровью. Затем поднял его над головой и со словами «Тебе – всю, врагу ни капли» бросил меч в темные воды Данапра.
В лагерь русичей Святослав вернулся уже под утро. Увидев его, стоявший в дозоре дружинник чуть не выронил копье:
– Что с тобой, княже? Ты же весь в кровище!
Грозно зыркнув в его сторону, Святослав направился к берегу. Сняв грязную одежду, он вошел в воду и с головой окунулся в еще холодную купель Данапра. Смыв с себя уже успевшую взяться коричневой коркой кровь, князь переоделся в чистое и, выбрав где посуше, уселся на берегу реки, прислонившись спиной к черному стволу дерева.
Он знал, что не заснет. Да и зачем? Темнота ночи еще окутывала прибрежные скалы, деревья и воды Данапра, но приметы утренней зари уже были видны. На горизонте появилась еле заметная серая полоска восходящего Солнца, в прибрежных плавнях раздался шорох речной живности, а на поверхности ближайшего плеса пошли по воде круги, оставшиеся от удара хвостом проснувшейся и вышедшей на охоту щуки.
Течение реки в этом месте было быстрым. «Как моя жизнь, – подумал Святослав. – Вроде жил, а вроде и не жил вовсе». Пока жив был батюшка – Великий князь Киевский Игорь Рюрикович, рос он при родителях. А опосля его смерти Великая княгиня Ольга отправила сына в Новгород, вроде как княжить, а на самом деле – с глаз долой. Не хотела матушка, чтобы законный наследник Рюриковичей оставался в столице Руси Киевской. Сама хотела править. Спасибо, что не придушила. Вон, послов древлянского князя – одних в бане сожгла, а других так и вовсе – живьем в землю закопала. Меч поверх платья женского одела и поехала в землю древлянскую с убивцами батюшки разбираться. Разобралась – города пожгла, людишек на колья посадила.
Да и когда подрос он, все одно житья не давала. Сама крещение приняла и его хотела от веры отцов и прадедов отвернуть. Хоть и мал был княжич, а не поддался на уговоры мамкины, не предал своих побратимов, не изменил своей вере языческой. А с бабой этой что учудила! Взяла, и подложила под него свою ключницу Малушу. Напоила перед этим крепко, а потом сама им подушки пуховые и взбила. Будто он совсем дите малое, и не понимает что к чему. Да и была у него к тому времени девка – дочка одного из дружинников – Любава. Миловались они с ней, пока не узнала она про Малушу. Через пару ден Любаву утопшей из озерца тутошнего вынули.
Совсем нестерпимо ему в Киеве стало. Оттого и убегал он вместе с дружиною в далекие походы, чтобы только от матушки подале быть. Первыми, кому он отправил свое послание «Хочу на вас идти», были вятичи [21] . Не держал он на этот народец никакого зла, токмо путь на Хазарию через их земли проходил. А ужо на следующий год [22] довелось схлестнуться с противником посурьезней. Хазары – сила известная, однако ж не устояли они супротив напору и доблести русичей. Сначала на Дону Саркел уступили, а потом уж и до столицы черед дошел. Взял Святослав столицу Хазарского каганата город Итиль, а заодно и Семендер. Уж больно дружине хотелось в далеком
21
Вятичи – союз восточнославянских племен, проживавших в верховьях и среднем течении р. Оки.
22
В 965 г. Святослав разбил войско Хазарского каганата и захватил Саркел – крепость хазар в Нижнем Подонье.
А в Киеве что? Шпионы матушки ему проходу не давали, на пирах место отводилось припорожное, а на почетных местах уселись чернорясочники [23] . По праздникам от княгини всем подарки богатые – меха куньи да горностаевы, сапфиры горстьями, кафтаны в золоте. А ему да его людям что? Кубок оловянный, да малахай лисий. Как такое стерпеть?
Прознал он от одного купца византийского, что совсем недалеко есть место, с виду очень похожее на родные берега Данапра, не то что пески Каспийские. Со слов купца, туда стекаются все блага земные: из Греческой земли – золото, вина, плоды разные; из Чехии и Венгрии – серебро и кони; из Руси – меха, воск, мед и рабы. Зовется это место Болгарским Царством. Да какая разница! Захотелось Святославу на это место глянуть. Вот, по весне 967 года, туда ватага княжья и двинула.
23
Чернорясочники – в последние годы своей жизни княгиня Ольга пригласила в Киев представителей христианских церквей, выделив в городе место для их поселения.
Царство это было на реке Дунае. И городов по ее берегам было не счесть. Не обманул купец византийский – любо князю стало в землях болгарских. А боле всего приглянулся Святославу городок под названием Переяславец. И не просто приглянулся – захотел князь столицу Руси Киевской перенесть на берег Дунайский, чтобы, значится, Переяславец стоял посередке подвластных ему земель.
Прознав об том, сильно разгневалась Ольга – говорят, посуду греческую била об чем попадя. Челядь несколько дней в палаты с оглядкой заходила. Кто знает, чем бы это закончилось, но тут к стенам Киева орда печенежская подвалила. Осадила город со всех сторон, решила горожан на измор взять. Киевляне весточку об такой проказе, конечно, князю своему отправили. Однако Дунай далеко! Пока весточка дошла, пока князь собирался, а потом еще и добирался… Короче, спромоглися земляки его город от навалы печенежской удержать. Ну, а подоспевшему князю осталось только печенегов от города отогнать подале.
Осерчали на него земляки. Где это видано? Родной князь по чужим землям шастает, заставы уже тамочки обустраивает, а в родимой земле оставил на поругу печенежскую мать старую да детей малых. Княгиня с ним даже разговаривать не захотела – глянула исподлобья, словно кипятком ошпарила, и удалилась в свои покои. Видно сильно ее злоба захлестнула, слегла она. А через пару ден Великой княгини Киевской Ольги не стало.
А что ж Святослав? Распорядился посадить на княжение своих сыновей – Владимира отправил в Новгород, Олега к древлянам, Ярополка оставил в Киеве. Казнил для утехи пару-тройку чернорясочников, остальные разбежались сами. Опосля дождался хорошей погоды, сел на коня и айда обратно на Дунай в Переяславец.
Как ни любо князю было в этих землях, но и здесь ему были не рады. Городские ворота Переяславца и Доростола местные жители ему так и не открыли. Пришлось Святославу показать болгарам характер княжеский и отвадить их перечить ему раз и навсегда. Ох, и много же кровушки при этом утекло!..
Маленько отдохнув от трудов государственных, заскучал князь. Написал «Иду на вы» самому императору византийскому. Тот вызов принял и отправил навстречу русичам своего полководца Варду Склира. Крепким орешком оказался этот Варда. Избегая сражений, он подпустил войско Святослава почти к столице Византийской империи – Константинополю, а затем стремительной атакой не только опрокинул ряды русичей, но заставил их отступить и укрыться в городских крепостях Болгарии. Одна часть дружины укрылась в Преславе, другая в Доростоле. Византийские солдаты штурмом взяли Преславскую крепость и уничтожили большую часть русов. Осада Доростола, где находился и сам Святослав, длилась три месяца. В конце концов Святослав принял непростое для себя решение. Он сообщил императору Византии, Иоанну Цимисхию, что готов уйти из Болгарии, при условии, если ему отдадут всех пленных и раненых русичей.