Истории «Кэтти Джей»
Шрифт:
— Оставьте нас, — приказала Амалиция, хлопнув в ладоши. — Нам с Дарианом есть о чем поговорить. — Юноша мгновенно вылетел вон, благообразный лакей попятился и плотно затворил за собой дверь. Фрей перехватил его взгляд. Здоровяк в ливрее почему-то сочувственно подмигнул ему.
Капитану «Кэтти Джей» не понравился такой тайный жест. У него возникло дурное предчувствие. Он обернулся — Амалиция приближалась к нему с явно нехорошими намерениями. Ее благосклонная аристократическая улыбка сменилась устрашающей гримасой.
— Подожди ми… — начал Дариан, но получил сокрушительный удар носком сапога в челюсть и повалился на ближайшее канапе.
Еще не успели погаснуть искры у него перед глазами, как Амалиция схватила его за ворот и вздернула на ноги. Куда делась та очаровательная утонченная дама? Не могла ведь она превратиться в бешеную гарпию, которая занесла сжатый кулак и метко ударила его в лоб?
— Где… ты… был? — визжала она, подкрепляя каждый удар мощным ударом по его лицу. — Где… ты… был?
— Позволь мне объяснить, — пробормотал он. Похоже, что пара зубов уже шаталась.
— Нет! Ты всегда так! Болтаешь, я успокаиваюсь, прощаю тебя, а потом ты снова бросаешь меня! Ты лжец, Дариан. Проклятый лжец!
— Нет! — соврал он.
Она уставилась на него, приоткрыв рот, и вдруг пнула между ног.
— Не надейся увильнуть!
Фрей почти не слышал ее слов. Они пробивались сквозь туман мучительной боли. Внизу живота у него образовалась странная пустота, серый сгусток страдания, словно кишки приступили к поминкам его репродуктивной системы.
— Почему ты пропадал неизвестно где, когда я избавилась от этой треклятой обители? — гневно спросила она. — Где отсиживался мой лихой любовник-пират, пока я, сбиваясь с ног, искала его? Ну-ка, отвечай!
Он хотел возразить ей, но выдавил из себя лишь слабый писк, который расслышала бы разве что летучая мышь.
— Ни единой весточки! За целый год! — вопила Амалиция. — И не надейся, что я поверю, будто ты не получал моих писем! Я рассылала их повсюду!
Фрей поднял руку и сглотнул вставший в горле тяжелый ком, вероятно, это были (или все же не были) его собственные тестикулы.
— Я думал… — прохрипел он.
— Что? Я-то не забыла о твоем обещании! Ты клялся, что женишься на мне!
Вообще-то подобных клятв Фрей вовсе не давал, но понимал — в сложившейся ситуации об этом лучше умолчать.
— Я решил… что ты отказалась от меня.
— Повтори!
Дариан перевел дыхание. Боль в паху слегка утихла, и теперь он смог составить целую фразу:
— Я думал, что недостаточно хорош для тебя.
— О, какая чушь! — фыркнула Амалиция. — Нашел себе оправдание!
— Посмотри вокруг! — сказал Фрей. — Ты — леди. Владеешь настоящей империей. Конечно, ты любила меня, пока был жив твой отец. Кстати, ты разозлила его романчиком с безродным вольным пилотом. Но правила игры переменились. Мы мечтали сбежать, но теперь бежать не от кого. Разве я тебе нужен?
Амалиция уставилась на него, будто не верила собственным ушам.
— Мне такое и в голову не приходило!
Ее нападение дало слабину, и Фрей продолжил контратаку:
— А что будет дальше? Светские балы, званые обеды, постоянное общение с богатыми и могущественными людьми. И я начну раздражать тебя. Я надоем тебе, и ты найдешь себе другого, того, кто умеет есть суп, не чавкая.
— Дариан, опомнись! — возмутилась она, но протест прозвучал неубедительно. Она томилась по любви, старательно разжигала в себе гнев, и остальное просто ускользнуло от нее.
— Это — правда, ты сама знаешь, — произнес он и, крепко держась за стул, поднялся на ноги. Ощупал себя и убедился, что важные части тела пока находятся на своем месте.
Амалиция сердито направилась к окну. Она действительно расстроилась. Еще бы — ее праведный гнев разрядился в значительной степени вхолостую! Скрестив руки на груди, она уставилась на идеально ровные лужайки. Собралась с силами для новой атаки. И резко повернулась.
— Значит, по-твоему, все кончено? — отрывисто бросила она. — И поэтому ты исчез без единого слова?
— Нет, — ответил Фрей. — Я хотел вернуться к тебе. Но не жалким пиратом-неудачником. А человеком, который был бы достоин такой блестящей дамы, как ты. Стать богатым и уважаемым. Но я не оправдал твоих надежд, Амалиция. У меня ничего не получилось.
Защита имени Арриса Пинна. Непробиваемая, внешне скромная и практически неопровержимая. Ничего не может так сильно обескуражить девушек, как благородное признание в дурацком, безнадежном поступке. Их начинают мучить совесть и жалость, когда ты сам вскакиваешь в ловушку.
В его глазах стояли слезы — конечно, не столько от печали, сколько от боли в отбитых яйцах, но для Амалиции это было неважно. Ее гнев угас, как огонек задутой свечи.
— Ты считал, что недостоин меня? — спросила она, и Фрей понял, что прощен. Подобный тон — «я-даже-поверить-не-могла-что-ты-такой-милашка-и-лапочка» — согласно богатому опыту Дариана обычно звучал, когда он подносил девушке тщательно подобранный подарок или в редких случаях проявлял нежности.
— Я старался быть честным, пытался сделать состояние благородными способами, — сообщил он. — Например, купить земли. Но…
— Дариан, кровь и сопли!… Неужели ты думал, что я не захочу тебя?
Он потрогал скулу. Та сильно ныла, он ощутил, как прямо под пальцами наливается желвак.
— А разве захочешь? — спросил он с понурым видом.
— Конечно, Дариан! А почему бы еще я стала писать тебе письма?
— После всего, что я сделал?
— Да! — Она расхохоталась и, взяв его избитое лицо ладонями, посмотрела ему в глаза. — И никогда не переставала хотеть.
— О, Амалиция! — простонал он. — Я был немыслимым глупцом!