Шрифт:
Счастливое расставание
В ожидании посетителя пcихолог Олеся Банина осматривала свой кабинет, вытирая пыль с книжных полок. Созданное пространство вызывало положительный отклик. Два удобных кресла, мягкая кушетка у левой стены с оранжевыми подушками. Рядом столик с графином, две чашки и набор салфеток. На широком подоконнике цветы в горшках и деревянная фигурка медитирующего монаха. Окна прикрыты желтыми шторами. На стене механические часы и сюреалистичная картина безымянного автора. Справа стеллаж с медными статуями греческих богов. Внутреннее убранство создало атмосферу домашнего очага с чуть заметным флером аристократических гостиных начала двадцатого
Олеся обожала свою профессию, веря, что для настоящего психолога не бывает иначе. Последняя запись на восемь вечера. За долгий день накопилась приятная усталость. Ноет желудок, хочется горячего шоколада и чая с лимоном. Она зевнула и прикрыла глаза, когда в дверь осторожно постучались.
– Да, да! Входите! – невнятно произнесла Олеся, очнувшись от полудремы.
– Можно к вам? – произнесла девушка с длинными светлыми волосами пепельного оттенка.
– Да, проходите! Располагайтесь.
– Я Виталина. Можно просто Вита.
– Очень приятно! А я Олеся Олеговна! Итак, давайте начнем.
– Да, давайте! Не знаю, как лучше выразиться? – озадаченно произнесла Виталина. – Накопилось много проблем, или все это одна большая проблема. Я впервые обратилась к психологу. Раньше думала, что визит к вам – проявление слабости, пыталась сама разобраться, но не получилось, и я только сильнее запуталась. Приставала к подругам за советами, но никакого толку от них не добьешься. Они сами немного не в себе. Кажется, меня никто не понимает. Такое ощущение, что я нахожусь в депрессии. Настроение ниже плинтуса где-то около месяца. По вечерам возникает беспричинное беспокойство, на душе тяжело, давят мысли о прошлом. Помогите разобраться? Я уже не справляюсь.
Олеся внимательно изучала клиентку. Миниатюрная особа на низких каблуках с накладными ресницами и красной помадой в облегающем платье и приталенном клетчатом жакете. Бледная кожа, впалые щеки, нос с горбинкой, стройные ноги с угловатыми коленными чашечками и зеленые миндалевидные глаза. Типаж девушки с обложки с обманчивой нежностью.
Пять проведенных сессий, ранний обеденный перерыв и пропущенный кофе из автомата мешали сосредоточиться. Мыслительным усилием Олеся подавляла напряжение в затылке и зачатки головной боли, чтобы выложиться в последний раз.
С клиентами она никогда не вела себя отстраненно и удивлялась, когда в кулуарах коллеги признавались, как им удавалось нейтрально пропускать через себя жалобные истории, словно они отгораживались невидимым защитным экраном, выкладываясь дозировано. Олеся считала, что так нельзя, и вчувствовалась в клиента по полной, по крайней мере, так ей казалось. После череды сеансов она превращалась в расплющенный комок слизи, поэтому раз в неделю устраивала дополнительный выходной для восстановления душевного равновесия.
Олеся совмещала частную практику с медицинским центром, курируя соматических пациентов в качестве клинического психолога. Параллельно она училась в долгосрочной программе психоаналитического направления, собираясь стать членом престижной организации, не видя в том особого смысла. В течение восьми лет развивала карьеру, имела неудачный опыт замужества, и сейчас находилась в пассивном поиске.
– Попробуем разобраться вместе, – тепло улыбнулась Олеся. – Когда появились первые признаки неблагополучия?
– Я пыталась анализировать и пришла к выводу, что причины плохого самочувствия кроются в тяжелом расставании с мужчиной, – скороговоркой отчеканила Виталина. – Не могу его забыть! Мы встречались около двух лет. Познакомились среди общих приятелей. Между нами сразу возникла
– А как вы расстались?
– Совершенно внезапно он вдруг объявил, что мы слишком разные, и нам придется разойтись. Он не говорил, что больше не любит меня, но я заметила холод в его глазах. Он стал черствым и злым, а охладевал ко мне медленно. Я замечала, как он превращался в сухарь. Кажется, он принял решение задолго до оглашения, но молчал, боялся уйти, набирался смелости. Не знаю точно, это мои догадки.
– Как вы справлялись первое время после расставания?
– Ужасно! Ревела навзрыд и много пила, хотя к этому не склонна. А в тот день опустошила две бутылки вина, и будто не опьянела. Щемящая боль в груди, мокрая подушка, в истерике разбила посуду, разорвала общие фотографии и удалила папки на диске. Сейчас жалею об этом, все-таки хорошие воспоминания. Трое суток провалялась в постели, дымила по пачке сигарет, хотя бросила курить в институте. Совсем ничего не ела и так бы и умерла, если бы не нужда ездить в офис. Там еле-еле отвлекалась, хотелось позвонить ему, и я набирала заученный наизусть номер, но он не отвечал, посылая жестокие гудки. Внутри я надеялась на его возвращение. Кажется, мы многое не обсудили. Столько планов роилось в голове. Я бы сочинила десятки писем, но они растворились в сознании, так и не оказавшись на бумаге. Если вкратце, то как-то так. Но я тогда не впала в депрессию. Вкалывала за троих, общалась с друзьями, пыталась забыться, завести легкую интрижку, чтобы отомстить, чтобы сделать ему больнее, но не получилось. Мужчины раздражали, коллеги злили, а от сайтов знакомств тошнило.
Типичная драма. Олеся регулярно сталкивалась с последствиями разрыва, почти специализируясь на реабилитации после разлуки или развода. Она сразу пролистала в памяти похожие случаи, случившиеся за полгода, когда к ней обращались отчаявшиеся женщины после расставания с мужем, либо из-за тягот курортного романа, жаловались на хандру, бессмысленность жизни, проявляли зависимые черты, не могли или не хотели перевернуть страницу, принять на себя ответственность и жить дальше. Им необходима поддержка, возможность излить душу, осознать заблокированные эмоции, избавиться от негатива и наполнить существование новым смыслом.
Сегодня Олеся не услышала ничего нового. Клиенты слепо уверены в своей уникальности, повторяя кем-то давно пройденное с индивидуальными красками. Конечно, не существует универсального рецепта выздоровления, и Олеся отказывалась давать шаблонные советы, понимая их бесполезность и даже вред. Она готова принять их страдания, отразить чувства, вместе пройти болезненный опыт, чтобы увидеть свет в конце туннеля.
В Виталине проявлялся ригидный поведенческий сценарий, усвоенные родительские установки, слабость «Эго» и застоявшийся инфантилизм.