Истории, рассказанные у камина (сборник)
Шрифт:
Лишь одно обстоятельство немного смущало Ворда Мортимера на его новой должности, а именно, чрезвычайно высокое положение, которое в научном мире занимал его предшественник. Профессор Андреас был выдающимся ученым, человеком с европейской репутацией. На его лекции съезжались студенты со всех уголков мира, а тот безупречный порядок, в котором он содержал доверенную ему коллекцию музея на Белмор-стрит, считался образцом для подражания во всех научных сообществах. Поэтому большое удивление вызвало известие о том, что в пятидесятипятилетнем возрасте он неожиданно подал в отставку и оставил те обязанности, которые были для него и источником дохода, и любимым занятием. Он оставил удобную квартиру при музее, в которой жил с дочерью, и ее занял мой неженатый друг Мортимер.
Узнав о назначении Мортимера, профессор Андреас написал ему письмо, в котором тепло поздравил его и очень одобрительно отозвался о его научных достижениях. Я присутствовал при их первой встрече, и вместе с Мортимером обошел музей, когда профессор показывал нам восхитительную коллекцию, которую он лелеял долгие годы. Кроме нас, при этом осмотре присутствовали прекрасная дочь профессора и молодой капитан Вилсон, который, насколько я понял, в скором времени должен был стать ее мужем. Всего мы побывали в пятнадцати залах, но вавилонский {340} , сирийский и центральный зал, в котором хранились иудейская и египетская коллекции, вызвали у нас наибольшее восхищение. Профессор Андреас выглядел спокойным суховатым, уже немолодым мужчиной. Лицо у него было чисто выбрито, держался он бесстрастно, но темные глаза его вспыхивали, а лицо словно оживало, когда он указывал нам на редкость и красоту какого-либо из своих экспонатов. По тому, как он обводил их рукой, можно было видеть, насколько он гордится своей коллекцией и как больно ему осознавать, что теперь о ней будет заботиться кто-то другой.
340
…вавилонский… – Вавилон – древний город в Месопотамии, к юго-западу от современного Багдада; в XIX–XVI вв. до н. э. столица Вавилонии.
Он по очереди показал нам мумии, папирусы, собрание редких скарабеев {341} , письмена, затем иудейские реликвии и копию знаменитого семисвечника из Иерусалимского Храма, который был привезен в Рим императором Титом {342} , и сейчас, как считают некоторые исследователи, покоится на дне Тибра. Потом он подошел к витрине, которая стояла в самом центре зала, и, всем своим видом выражая почтительность, посмотрел через стекло на находящийся внутри экспонат.
341
…скарабеев…– Скарабей – жук, в Древнем Египте почитавшийся священным животным богов Солнца – как символ его созидательной силы и возрождения в загробной жизни.
342
…семисвечника из Иерусалимского храма, который был привезен в Рим императором Титом… – Менора (в переводе с иврита – семисвечник) – иудейская реликвия, золотой светильник, который, согласно древнееврейским священным книгам, находился с евреями во время скитаний по пустыне, а затем – в Иерусалимском храме – центре религиозной жизни еврейского народа, вплоть до его разрушения в 70 г. римской армией во главе в Титом Флавием Веспасианом (39–81), будущим (с 79 г.) императором Рима.
– Такого знатока, как вы, мистер Мортимер, этим не удивишь, – сказал он, – но, я думаю, что вашему другу, мистеру Джексону, будет любопытно на это взглянуть.
Склонившись над витриной, я увидел квадратный предмет, примерно пять на пять дюймов, который состоял из двенадцати драгоценных камней в золотом обрамлении и с золотыми крючками на двух углах. Камни были разные, они различались по цвету, но все одного размера. Их размер, расположение и последовательность тонов напомнили мне коробку акварельных красок. На каждом из камней были выгравированы какие-то непонятные письмена.
– Вы знаете, что такое урим и туммим, мистер Джексон?
Я слышал эти названия, но мое представление об их предназначении было весьма размыто.
– Урим и туммим {343} – это название наперсника с драгоценными камнями, который носили иудейские первосвященники. Древние иудеи очень высоко почитали его… Примерно так же, как древние римляне могли почитать Сивиллины книги на Капитолии {344} . Как видите, здесь двенадцать изумительных камней с мистическими надписями. Начиная с камня в левом верхнем углу, это рубин, топаз, изумруд, карбункул, сапфир, алмаз, яхонт, агат, аметист, хризолит, оникс и яшма.
343
…урим и туммим… – Упоминаемые в Библии предметы, при помощи которых первосвященник от имени народа или царя вопрошал Бога (Ветхий Завет, Числа, 27:21). Один из вариантов перевода с древнееврейского – «свет и совершенство».
344
…Сивиллины книги на Капитолии.– Сивиллы – легендарные прорицательницы, упоминаемые античными авторами; всего насчитывалось до двенадцати Сивилл; самая известная – Кумская Сивилла, которой приписываются «Сивиллины книги» – сборник изречений и предсказаний, служивший для официальных гаданий в Древнем Риме. «Сивиллины книги» хранились особой жреческой коллегией в храме Юпитера на Капитолийском холме Рима; в 83 г. до н. э. они сгорели, но были восстановлены и находились в храме Аполлона на Палатинском холме. В 405 г., уже в христианскую эпоху, «Сивиллины книги» были сожжены по приказу правителя Западной Римской империи Стилихона.
Разнообразие и красота камней меня потрясла.
– Известна ли история этого наперсника? – спросил я.
– Это очень древняя вещь, стоимость его огромна, – ответил профессор Андреас. – Мы не можем этого утверждать окончательно, но у нас есть основания полагать, что это тот самый урим и туммим из храма Соломона {345} . Ни в одном европейском собрании нет ничего подобного. Мой друг капитан Вилсон – настоящий эксперт по драгоценным камням, он может рассказать вам об их истинной ценности.
345
…из храма Соломона. –Храм Соломона (950–586 до н. э.) – Первый Иерусалимский храм; воздвигнут в период царствования Соломона; разрушен до основания вавилонянами.
Капитан Вилсон, мужчина с загорелым, резко очерченным лицом, стоял рядом со своей невестой с противоположной стороны витрины.
– Да, – сухо промолвил он, – никогда не видел таких прекрасных камней.
– А посмотрите на золотую оправу. В старину мастера чрезвычайно искусно… – наверное, он собирался обратить наше внимание на отделку камней, когда капитан Вилсон прервал его.
– Этот подсвечник – еще более яркий образец их ювелирного искусства, – сказал капитан, поворачиваясь к другому столику. Мы перешли к нему и восхитились стволом, покрытым орнаментом, и богато украшенными ветвями подсвечника.
Слушать рассказ такого специалиста о столь редкостных предметах было чрезвычайно интересно, и, когда профессор Андреас наконец завершил осмотр формальной передачей драгоценной коллекции заботам моего друга, я не мог не почувствовать жалость к нему и зависть к его преемнику, которому предстояло провести жизнь, занимаясь столь приятными обязанностями. В течение недели Ворд Мортимер окончательно переселился в новую квартиру и стал единовластным хозяином музея на Белмор-стрит.
А примерно через две недели мой друг пригласил к себе на обед с полдюжины друзей-холостяков, чтобы отпраздновать свое новое назначение. Когда друзья начали расходиться, он потянул меня за рукав и жестом попросил меня остаться.
– Вам идти-то всего несколько сот ярдов, – сказал он (я жил тогда в квартире в доме Олбани), – так что можете и задержаться. Давайте выкурим по сигаре. Я бы очень хотел услышать ваш совет.
Я вернулся в кресло и закурил одну из его великолепных «матрон». Выпроводив последнего гостя, он вытащил из кармана пиджака письмо и сел напротив меня, держа его в руках.
– Это анонимное письмо я получил сегодня утром, – объяснил он. – Я хочу прочитать его вам и послушать, что вы на это скажете.
– Пожалуйста, я готов выслушать. Чем смогу помогу.
– В записке говорится: «Сэр, я настоятельно советую вам очень внимательно следить за всеми бесценными вещами, которые поручены вашим заботам. Мне кажется, что нынешняя система охраны коллекции одним человеком недостаточно надежна. Будьте начеку, иначе может произойти непоправимое».
– Это все?
– Да, это все.
– Что ж, – сказал я, – по крайней мере, очевидно, что письмо это написано кем-то из тех немногих, кто знает, что в музее по ночам дежурит только один охранник.