Истории Раймона Седьмого
Шрифт:
– Что я?– я предпочёл перевести стрелки на себя, и не палить девчонок. Люди, нелюди…право на образование у всех одинаковое!
– Вы же не просто так плакаты сожгли,– она не спрашивала, она утверждала.– Просто, выслушайте меня, ладно? Просто выслушайте.
– Хорошо, я слушаю.
– Знаете, конечно, мы сами виноваты…я, Тамара и Альбина. Мы дружили давно, учились вместе.
Тааак, интересненько. Директор, завхоз и учитель рисования.
– Тамара
Да, я это понимал. Сам такой.
– А я, я была обычная, просто всегда хотела быть лучше всех, теперь это называют синдромом отличника,– она горько усмехнулась. – меня после педучилища направили на практику сюда. Тома тогда была в академке, она недавно родила, а Альбина ушла из училища. Она решила стать знаменитой художницей, у неё появились какие-то странные друзья, но она продолжала с нами общаться. А когда узнала, что я работаю в этой школе, она стала требовать, чтобы я провела её в этот кабинет.
– А шкафы там стояли?– поинтересовался я, синие гробы меня никак не отпускали.
– Ну, да…– директор не ожидала такого вопроса,– они там всегда стояли. Альбина тоже спрашивала про эти шкафы, вот и Вы теперь…
– Да я так, ничего, вы рассказывайте,– подбодрил её я.
– Тогда у Тамары заболел малыш, сильно заболел, он умирал, положили в реанимацию, её даже не пускали, а Альбина пришла и сказала, что знает, как помочь, она была как одержимая, и мы ей поверили. Представляете, ночью, в пустой школе…я даже и не вспомню точно, что мы делали, она что то рисовала на полу, свечи…кошку зарезали…но они пришли, понимаете, пришли!
– Кто пришли?– я чего-то совсем потерялся,– сторожа, что ли?
– Нет, сторож спал, как всегда,– она внимательно посмотрела на меня,– они…другие, мы их позвали и они пришли! И мы попросили, Тамара– здоровья для сына, я– чтоб стать тут самой главной, а Альбина– славы и известности…они сказали, что надо платить…всегда платить, и они сами возьмут плату, всегда сами выберут, но они обманули нас! Так легко обмануть трёх наивных дурочек…Малыш выздоровел, но навсегда остался малышом– пострадал мозг, ему теперь всегда шесть лет…я стала самой главной здесь– директор захолустной школы, и никаких перспектив, а Альбина, да, она получила славу и известность, наверное вы слышали о ней– Альбина Занкевич, понимаете, её слава и известность– совершенно не те, на которые она рассчитывала.
Блина…конечно я знал Альбину Занкевич, городская сумасшедшая, её знали все, кто как-либо был связан с нашим училищем. Её работы часто анализировали педагоги, а её история… безумно талантливая, она решила, что окружающее быдло не достойно её гениальных работ, а потом по наклонной…я даже видел её на какой-то выставке, куда мы, студенты явились толпой. Безумного вида тётка, в каком-то бордовом балахоне, она говорила странные вещи, странно верные…но мне показалось, что она больше играет на публику, я тогда ещё подумал, что с ней интересно пообщаться, когда она в себе…
– Она пришла ко мне четыре года назад,– продолжала директор,– говорила, что мы должны всё исправить, ведь они брали свою плату, понимаете, если поднять статистику несчастных случаев по школе, то всё понятно, три смертельных случая, и травмы…мы снова собрались вместе, но они больше не пришли…я взяла Альбину на работу, она сказала, что будет искать, искать путь…я не знаю, что она нашла, но…и теперь даже не спросить…
– А они ведь вас не обманули,– задумчиво сказал я,– просто выполнили всё буквально, в точности. Нельзя шутить с потусторонними силами.
– Да, да, мы слишком поздно поняли,– она почти плакала,– Альбина, теперь Тамара, а потом я…мне не страшно, не думайте, я одинока, у меня нет семьи, но если бы моя смерть могла всё прекратить…
Мне было жаль их. Всех троих, по глупости вляпавшихся в такое мерзкое дерьмо. И самое гадкое, что я не знал, чем помочь. Хотя… зря я что ли кабинет ремонтировал? Хитрожопые нёхи решили поиметь с меня ремонт на халяву? А вот хрен им! Не уйду!
– Если Вы напишете по собственному, я пойму,– обречённо сказала директор,– никто не хочет быть жертвой. Я всех предупреждаю, но они хитрее меня…
– Но не хитрее меня,– усмехнулся я.– Не надейтесь, я так просто не уйду! Я ещё всем тут нервы попорчу, в своё удовольствие.
Она слабо улыбнулась.
– Я так и поняла с самого начала, Вы другой, не как остальные…и девочки ваши тоже.
– Дети не при чём,– отрезал я,– пусть спокойно учатся.
– Хорошо,– она серьёзно кивнула.
Мы возвращались обратно в школу. Здание старинного трёхэтажного особняка среди древних деревьев казалось мне несмотря ни на что, уютным и симпатичным.
У крыльца стоял грузовичок, охранник с физруком перетаскивали в школу рулоны линолеума. Я свистнул помощничков и присоединился к работе.
Девы отправились в Ларисин кабинет, помогать с уборкой и мытьём мебели. Директор расписалась в накладной и ушла к себе, а мы раскатали линолеум по коридору, чтоб выровнялся.
Я зашёл в свой многострадальный кабинет. Рассказ директора что то прояснил, но что то и запутал И каким боком тут синие гробы? Задницей чую, не просто так они тут стоят… Я остановился, прикидывая объём работ, и тут только заметил, что плинтус идёт вокруг шкафов– когда настилали линолеум в прошлый раз, их даже не трогали, просто вырезали дыру в линолеуме, и пустили плинтус, чтоб не отдирался.
– А чё нам делать?– недоросли топтались в дверях.
– Валите домой,– великодушно разрешил я,– завтра будем полы готовить, я сегодня плинтуса расколочу, сколько успею, а завтра всё снимем.
– А чего вам директриса рассказала?– осторожно поинтересовался Никита.
– А это под грифом 18+,– усмехнулся я,– рано вам мелким такие вещи знать.
– А правда, что тут чёртей вызывали?– о, как, вся школа в курсе, что ли?