Истории Руана
Шрифт:
Понятно. Простодушный коллега...
– Между прочим, Кирилл, сегодня в нашем расписании посещение Малой сцены, Музея фигур и колокольни Собора...
– Отставить разговорчики!
– рявкнул я. Свето-Зар втянул голову в плечи и удивленно покосился.
– Сегодня у нас день посещения... прекрасного.
И куда пойти?
Погревшись и перекусив в харчевне, прямо там, расстелив на столе карту, прикинули дальнейший путь. Точнее, из перечисленной сотни возможных пунктов посещений, я выбрал самое незвучное. Отдающее той реальностью, которую ни подделать, ни подправить никому не по силам.
И расплачиваясь за обед,
Покосился на Свето-Зара. Адепт, с легкой улыбкой дебила, бережно завернув купленные "на перекус" пирожки, застыл над решением сложной проблемы: как засунуть пухлый сверток в узкую горловину наплечной сумки? Да не помять ценную еду, дабы сладкое плодовое варенье не покинуло пределов свежей и пахучей, хрустящей корочки...
Мне стало не по себе. Из-за недосыпа паранойя напала? Кому какое дело до двух адептов, тем более, что магами нас назвать язык не повернется даже у дворового мальчишки. А соглядатай... гном... так и вовсе прихлебывает горячительное, и явно не отвар из травок. Уж очень рожа довольная.
***
"Галерея истинного искусства забытых народов Руана госпожи Де Рул де Туапсе ре Хогувъ" оказалась ладным двухэтажным домишкой несколько тяжеловесного вида. Приземистое, крепкое здание, с маленькими окнами-бойницами, высоченным первым этажом и плоской крышей. Широкая лестница, ведущая к массивной двустворчатой двери, вежливо пригласила в гости выскобленными от малейших признаков льда ступеньками. Подивившись такому ведению дел (даже на центральных улицах Туриона все же стоит поглядывать под ноги), мы с радостью воспользовались предложением.
На широкой террасе, метрах в двух от двери, два коротышки, сопя и глухо бормоча под нос ругательства, старательно пытаются отдраить серый камень стены от ярко-зеленого рисунка. Работа спорится - сложно разобрать, как художество выглядело изначально. Хм... кому понадобилось на стену частной галереи наносить ритуальный рисунок? Ибо чем еще может быть семилучевая звезда, описанная вокруг незамкнутого круга, полного неясных символов?
Дверь открылась тихо и мягко, впустив в гардеробную. Сухонький старичок обменял куртки и теплую обувь на пару медных бирок с довеском в виде теплых тапочек подходящего размера. Благообразная старушка, восседающая за маленьким столиком, облегчив кошели на пять серебряных монет с носа, кивнула на внутреннюю дверь.
Зайдя внутрь, я удивленно осмотрелся. Большая гостиная, с широкой лестницей на второй этаж прямо напротив входа, укрытой шикарным ворсистым ковром. Не смотря на маленькие окошки очень светло от множества настенных фонарей, которые, судя по характерному миганию, магические! Дорогое удовольствие. Хотя... блестящий, натертый воском деревянный пол, декоративные изящные колонны, даже ограждение лестницы из художественной ковки!
Из коридора с левой стороны выплыла пожилая пара. Крепкий не по годам орк в шикарном костюме и лакированных туфлях под руку ведет величественную даму - крупную супругу, обвешанную драгоценностями как праздничное дерево. Слоноподобная парочка, легко, будто порхая, пролетела перед нами, исчезнув в правом коридоре.
– Осмелюсь утверждать - мы ошиблись. Сие не есть место истинного искусства, а пристанище материальных постулатов
– Ты сам-то понял, что сказал?
Пухлый адепт повернулся, и я в очередной раз поразился пустоте и отрешенности его взгляда.
– Впрочем, - задумался Свето-Зар, глядя куда-то сквозь меня, - правильность восприятия объективности окружающего сложна для субъективной составляющей заблудшего во мраке своей сущности существа.
– Знаешь...
– протянул я.
– За два года службы я понял одну простую истину: лучший способ правильного ориентирования в хитросплетениях окружающего для оппонентов любого толкования мы всегда имеем под рукой.
– Сунул под нос адепта кулак.
В глазах Свето-Зара появилась осмысленность...
Обычный дом переделали под галерею - и это сказалось. Вместо больших выставочных площадей - маленькие, уютные комнаты. То пару картин, то десяток статуэток, то огромная композиция работающего фонтана, то множество полочек, заваленных всяким разным со всего мира. И полное отсутствие табличек с описанием, даже название и автора очередного шедевра не видать...
В просторном зале, залитом скромным зимним солнцем благодаря окну во всю длину комнаты, разместилась на стене лишь одна картина. Не огромное эпическое полотно, или серия на одну тематику, а маленькая форточка в иной мир. Размером с обычный поднос, на кои в хороших харчевнях бойкие девушки разносят снедь.
Горстка ребятни в грубой одежде, с ножами на боку, маленьких котомках на худеньких плечах да короткими палками в руках застыли на бескрайнем лугу. Желтые, синие, красные пятна диких цветов под ногами, легкие белые облачка на синем небе - и мощная темно-зеленая стена векового леса. Кто они? Юные путешественники, сбитый отряд будущих героев или пацанва с ближайшей деревни?
Свето-Зар, лениво окидывающий сонным взглядом экспонаты истинного искусства госпожи ре Хогувъ, застыл перед картиной как гончая. Острый глаз, напряженная поза. Еще только руку согнуть да ногу приподнять...
Я резко хлопнул. Пухлый адепт подпрыгнул, испуганно заозирался и через пару секунд укоризненно уставился на меня. Я скорчил невинную физиономию:
– Пробрало, а?
– Рука мастера...
– восхищенно выдавил адепт.
Хм... Лес выглядит кроновски опасно и неприступно. Да еще и с зубочистками, по недомыслию названными ножами, выполненными одним росчерком кисти. Крепкие палки в руках сгодятся для помощи при ходьбе, просушке белья, и совершенно никак не подходят на роль оружия. Хотя, казалось бы, для чего оно? Но, кинув лишь один взгляд на темную и неприветливую стену леса, сразу понимаешь - без оного никак.
Поневоле приходит вопрос: зачем? Ломиться сквозь дебри, когда легче обойти по лугу, не связываясь с не нужным, по сути, испытанием. Но поза мальчишек, замерших перед преградой, явно говорит: мы готовы. К тому, что ждет впереди.
Некто, проникнув в комнату через не закрытую нами дверь, приблизился мягкими шагами:
– "Темный лес", - мягко и негромко заговорила женщина, - картина неизвестного мастера из далекой Росси.
Я покосился на подошедшую: обычная пожилая женщина, с испещренными морщинами лицом и настолько светлыми и лучистыми глазами, что сразу возникло недоумение - откуда столь молодой взгляд у такой особы?