Истории Руана
Шрифт:
Только гремлин, общипанная мокрая курица, сидит лыбится. Ему-то что - проценты капают...
На поле появилась пара крепких ребят в белых накидках и серьезный мужик с красным крестом на спине. Вырубившегося Руби окутало молочное сияние. Мужик махнул рукой, парни подхватили пациента и вся процессия исчезла в мерцнувшем портале.
Девлары! Как не прикидывай, а один удачный финт - победа в кармане. Как так можно-то, а? Разве сильная магия, отличная скорость, быстрый перебор заклинаний - пустяк по сравнению с простым расчетом? Или такой талантливый
Похоже, я что-то упускаю. В таком деле, как ставки, нельзя полагаться на гадание на гуще чай-тэ. А на что тогда? Тонкий расчет - насмарку. Вот как было не поставить на верняк? Противник же просто везучий проходимец. Уже четвертый раз подряд...
Крушивец, благодушно взирая на меня, заметил:
– Вы полагаетесь... ола-ла... на простую вязь событий. Видите ли, мистер Россеневский, мир - непредсказуем! Жив! Беспечен и радостен! Не загоняйте его в шаткие рамки условностей и ограждений, - довольно улыбнулся.
– Ой, щас начнетси, - закатил глазки гремлин, - филохсохфия. Отоб не болтали б, а ставочку на следущий заход делали б!
Кому что, а гремлина ставки волнуют. Вымогатель мелкий!
– Позвольте не согласиться, Эрз Мы. Мир, безусловно, живой, но даже в этой, казалось бы, непредсказуемости событий, прослеживается четкое действие физических законов. Да, их много, поэтому с точностью определить что-либо несколько... э-э... затруднительно.
– Неужели?
– хмыкнул Крушивец. Покрутился на диванчике, умащиваясь так, дабы лицезреть собеседника.
– Вы в состоянии определить, например, погоду? На завтра, послезавтра, послепослезавтра, через седмицу? Весной, летом, следующей зимой?
Вот же... постановщик заданий. Прекрасно же знает, что уж что, а погоду предсказать совершенно невозможно. Как на родине, так и здесь... Правила всем известны, да толку-то.
– Я не могу знать что взбредет в голову какому-нить погоднику. Вдарит вожжа под хвост и понесется.
– Безусловно, - кивнул Крушивец. Потянулся, серьезным тоном продолжил: - Аль теща в гости напросится, иль жена куда засобирается... Дело оно такое, не зависящее от природы и силы стихий. Женщины...
– Женщины тут причем?
– удивился я.
– А при том, юноша, - осклабился Эрз Мы.
– Это вихрь! Сейчас одно, через две минуты другое, вечером третье, через седмицу - опять одно! Никакой логики и постоянства! И знаете, что?
– засемафорил.
– Что?
– спросил я под душераздирающий вздох гремлина.
– Вы живете рядом с ними! Вот! Трижды вот!
– Да хоть десять! При чем тут женщины и мордобой мужиков на арене?!
– При всем!
– наставительно возвел к небу перст Крушивец.
– А кто поутру еду подает? Одежду чинит и подготавливает? Обувь греет? Напитки на Игре готовит,
– То есть вы хотите сказать, что на всю непредсказуемость исхода поединка влияют женщины?
– недоуменно уточнил я.
– Нет! Я хочу сказать - влияет все! Каждая мелочь! Каждая травинка и камешек под ногой! Каждая... еда! И маленькие шепчущие наглецы тем более!
– Я-то тута до чого?
– немедленно отреагировал Гзимо.
– До того, - передразнил гремлина Крушивец, - что лезешь не в свое дело постоянно.
– Да я ничого...
– как-то подозрительно забеспокоился Гзимо.
– Ой ли, - нахмурился Эрз Мы.
– Так! С этого места подробней, - почуял я очередной подвох.
– Ваш маленький помощник, наверное... наверняка!.. забыл о маленькой, малюсенькой такой детальке...
Гремлин постарался скрыться в банном халате: торчат наружу только нос и кончики ушей, а из густой шевелюры настороженно поблескивает хитрый глаз.
– Ну-ну, - поторопил я притихшего пройдоху. Ибо весь внешний вид прямо вопиет... дать пару щелбанов, подзатыльник, с ноги да по лбу.
– Эм... кхэ...ой... того... процент с выграшу... э... всього десятинка... с програшу ж пять.
Звучит, конечно, красиво. Но, похоже, следует понимать несколько по-другому: одна десятая процента от выигрыша идет в доход мелкой нахальной... животине. А с проигрыша-то пять процентов!
Гремлин в неписанных законах мироздания отлично разбирается - хлопнуло и опустевший халат мягко улегся на диванчик.
– Ну не паршивец ли, а?
– прорычал я сквозь зубы.
– Свобода, - философски заметил Крушивец.
– Неужели?
– Истинно так, - закивал Эрз Мы, - вы понимаете сие как правила внешнего мира к вам. Однако, нет никаких ограничений. Ни для вас - ни для кого! Каждый крутится, творит, играет, придумывает - как дано по силам!
В чем-то Крушивец, безусловно, прав. Но как можно жить - оглядываясь? Постоянно. День и ночь. А, может, все не так? Если жить - не идти по придуманной тропе, а перебирать ногами по нетронутой целине? Тогда подобные мелкие пакости всего лишь часть узора бытия.
Крон! Лезут же подобные мысли... я, на секундочку, приехал смотреть турнир боевых магов, а занимаюсь непонятно чем.
В колизее поднялась неясная суматоха. Забегали зрители, выплеснулись из проходов бородачи, несколько секторов окружила мерцающая пелена. У окруженных трибун ежесекундно стали вспыхивать порталы, из которых выскакивают в белых накидках лекари. Я присмотрелся - и услужливая магия враз приблизила изображение.
Девларовщина какая-то! Часть зрителей просто валяется в отключке. Все остальные участники вакханалии: одни ломятся непонятно куда, лезут, ползут, прыгают; вторые затеяли драку, набрасываются не только с кулаками, но и зубами вгрызаются как сумасшедшие. Чинно сидящие и снующие туда-сюда зрители враз превратились в толпу обезумивших... Кого?