Истории Руана
Шрифт:
– Что обычно?
– я с трудом справился с отчаянно заверещавшим организмом. Совсем недавно завтракал же!
– Все проблемы возникают по вине трех "ж", - Крушивец придвинул к себе огромный судок и жестом фокусника повязал на шею салфетку. Специальным полотенцем застелил колени. Порывшись в тарелке с орудиями для еды, выудил парочку странных инструментов: благородного вида "пассатижи" и банальный молоток-топорик. Приглядевшись внимательней, я понял: не смотря на скромную внешность, у знакомого для каждого пацана инструмента есть и парочка отличий: изогнутые крючья в начале
– Видите ли, мистер Россеневский, даже когда все хорошо - найдутся недовольные. И движущим мотивом будет одно из трех "ж".
– Эрз Мы снял крышку с судка. Показалась мутная жижа, с плавающей на поверхности зеленью. Крушивец засунул "пассатижи" внутрь и быстро вытащил улов: нечто длинное, широкое и округлое, будто бы в панцире, от души дергающее бессчетным числом суставчатых лапок, часть из которых заканчивается клешнями, а часть - коготками. Эрз Мы ничуть не смутился живой еды - кинул на стол и от души стукнул молотком пару раз.
"Обед" приподнялся на мельтешащих лапках и получил еще пяток ударов. Распластался на столе.
– Жажда, жадность, женщины, - задумчиво пробурчал Эрз Мы. Снова пошарил по столу и выудил самую натуральную пилу. С противным скрежетом стал елозить по "обеду".
– По вам легко понять, что вы, молодой человек, еще не пробовали один из ярчайших деликатесов Свободного! Ола-ла!
– Это чего?
– я с трудом сдержал рвотный позыв. Странно - вид крови не пугает, трупы по ночам не снятся, а от этой твари, съедаемой на обед, так и тянет опорожнить желудок.
– Вошшь!
– провозгласил Эрз Мы и взмахнул "пассатижами", отчего мутные зеленые капли разлетелись по всему столу.
– Вошь?!
– Вошшь!
– не согласился Крушивец.
Наполовину распиленная несчастная животина попыталась дать деру. Но кругленький любитель деликатесов не сплоховал - широко размахнулся и так ударил молотком, что загодя повязанная на шее салфетка сменила белоснежный цвет на мутно-зеленый.
– Мммм... правильно приготовлена... отменно... великолепно... божественно! Хороший повар у господина Гзмаилиурхта, отличный!
Я сглотнул и понял: быть мне пока без обеда.
Эрз Мы нажал на пилу, не забывая обхаживать вошшь систематическими ударами. Через минуту, удовлетворенно осмотрев распиленную почти напополам животину, достал широкий нож и вогнал внутрь.
Во мне что-то екнуло.
Крушивец активно повертел нож внутри, после чего погрузил туда пассатижи и, заметно напрягшись, вырвал здоровенный кусок светло-зеленого мяса. Воздел добычу над головой, дав мне возможность разглядеть в деталях, что кусок мяса сокращается даже в "пассатижах"!
– Не желаете попробовать?
И тут я окончательно понял: быть мне сегодня и без завтрака.
***
Жизнь - непредсказуема. Сегодня ты уверен: завтра будет новый день. Проходят сутки и понимаешь - а нет ничего нового. Все тоже самое, только на календаре другое число, чуть-чуть сложнее вставать, быстрее копится усталость. А там, уже не за горами, ноющие поутру суставы, слепнущие глаза, одышка и весь букет ранней, по-твоему, и совершенно состоятельной,
***
– Все люди - проходимцы!
– зло рявкнул господина Гзмаилиурхт, предусмотрительно отложивший сигару перед проведением эксперимента.
Зачем было спорить? Известно же - когда на кону стоит целый судок божественно великолепного, вкуснейшего деликатеса, приготовленного истинным мастером своего дела, любые заигрывания беспочвенны и проигрышны по своей сути. "Правильную вошшь одним ударом не обездвижить!" - две минуты назад утверждал упрямый гремлин. Ха! Переворачиваешь оглушающий инструмент, слегка выгибаешь кисть - вуаля! Вошшь, пришпиленная к столу, как ни дергайся, никуда уже не денется.
Обиженный на людей гремлин исчез, а огромный судок с новой порцией десерта прибыл.
– По моей классификации, господин Россеневский, вошшь занимает всего пятое место. Подумайте только - пятое! Это еще четыре... четыре! Бесподобных, божественных, непередаваемых никакими словами, песнями, плясками, танцами, чувствами... вкуса! В принципе, можно затребовать господина Гзмаилиурхта и...
– Нет!
– Сразу среагировал я, вспомнив как сначала лишился завтрака, потом понял что в ближайшую седмицу не смогу ничего есть мясного, и только спустя еще десяток минут пришедший к мысли о чисто духовном питании... больше таких испытаний в один день не пережить...
– Отчего?! Вы же, несмотря на битый час уговоров, присоединились к истинным почитателям...
– Не хочу даже слышать! Мне теперь эти блохи по гроб снится будут!
– Ола-ла... какие-такие-сякие блохи, молодой человек? Вошшь! Глубоководное, прошу заметить, водорослеядное. Кстати, на четвертом месте моей скромной классификации, состоит действительно внешне не сильно привлекательное создание. Так называемая "слеза холмов троллей". Гусеница... ола-ла... не совсем, скорее не столько насекомое, сколько животное с внешним скелетом, но знаете, тут отличия не существенны, поскольку...
– Бум!
– Со всей дури заехал я по очередной вошше, метко направив выстрел на одного маленького любителя гадких, хоть и вкусных, деликатесов.
Крушивец, продемонстрировав чудеса реакции, ловко принял выстрел на салфетку.
– Поскольку!
– Эрз Мы невозмутимо скомкал салфетку и бросил в пустующий судок.
– Есть этих созданий... ола-ла... невозможно! Однако, сии твари денно и нощно вкушают редчайшие травы, кои достать... никак! Совершенно и истинно! Никак! Ибо лазить ради мельчайших корешков по обрывистым скалам... Бум, плюх, шмяк! И знаете, молодой человек, после "слез холмов" блюдо практически сразу готово! Ах, какой вкус, какое великолепие оттенков... ни один повар не сравнится с кишечным...