Историки Греции
Шрифт:
III. (1) Хейрисоф все не возвращался, судов, сколько нужно, не было, продовольствия взять было негде, и поэтому решили, что надо уходить. На корабли посадили обессилевших, всех, кто был старше сорока, детей, женщин и ту поклажу, которую нет необходимости иметь при себе. Посадили на корабль и Филесия с Софенетом, самых пожилых из начальников, приказав им за всем надзирать. Остальные двинулись по дороге, которая была уже исправлена. (2) На третий день пути пришли в Керасунт, 269 приморский греческий город, колонию Синопы в стране колхов. (3) Там оставались десять дней и произвели смотр с оружием; людей сосчитали, их оказалось восемь тысяч шестьсот. Столько греков спаслось, остальные погибли в боях, от снега, от болезней.
269
III, 2. Керасунтлежал к западу от Трапезунта.
(4) Там же поделили деньги, вырученные за пленных. Десятую часть изъяли для Аполлона и Артемиды Эфесской, и старшие начальники поделили эту десятину, чтобы каждый хранил свою долю для богов; 270 а долю Хейрисофа взял Неон из Асины. (5) Ксенофонт то, что причиталось Аполлону, внес как вклад в афинскую сокровищницу в Дельфах, надписав свое имя и имя Проксена, погибшего с Клеархом:
270
III, 4. Существовал обычай отделять в честь божества десятую часть прибыли, вырученной от какого-либо предприятия.
271
III, 6. …уходил из Азии с Агесилаем…— Странствования греческого отряда закончились тем, что в начале 399 г. отряд влился в спартанское войско, стоявшее в Малой Азии для борьбы с Персией. В 394 г. это войско, возглавляемое спартанским царем Агесилаем, вернулось в Грецию, вместе с войском вернулся и Ксенофонт.
272
III, 7. …Ксенофонт был… изгнан…— За участие в военных действиях на стороне Спарты Ксенофонт был осужден в Афинах на изгнание (точная дата неизвестна). Скиллунт— город в Пелопоннесе на р. Селинунте, притоке Алфея. Ксенофонт, вероятно, жил здесь с середины 80-х гг. до 370 г. Олимпия— местность в Пелопоннесе на берегу Алфея около святилища Зевса Олимпийского. Каждые четыре года в Олимпии проводились общегреческие празднества, во время которых совершалось жертвоприношение Зевсу и происходили спортивные состязания. …для богини— т. е. для Артемиды.
IV. (1) Из Керасунта те, что и раньше ехали по морю, поплыли дальше, остальные двинулись по суше. (2) Прибыв на границы моссинеков, 273 послали к ним Тимисифея из Трапезунта, связанного с моссинеками гостеприимством, чтобы он спросил, идти ли грекам через их страну как через дружескую или как через враждебную. И те ответили, полагаясь на свои укрепления, что не пропустят войско. (3) Тогда Тимисифей сказал, что дальше живут моссинеки, враждующие с этими. Решено было призвать их, — а вдруг они захотят стать грекам союзниками. И посланный к ним Тимисифей привел их старейшин. (4) По приходе старейшины моссинеков встретились с греческими начальниками. И Ксенофонт сказал, а перевел Тимисифей: (5) «Мы хотим, моссинеки, невредимо вернуться в Грецию пешим путем, потому что судов у нас нет, но нам препятствуют те, что, как мы слышали, и вам враждебны. (6) Если вам угодно, мы можем взять вас в союзники, и отомстить за все обиды, какие были вам прежде от них нанесены, и сделать их впредь послушными вам. (7) А если вы дадите нам уйти, то поразмыслите, появится ли у вас еще когда-нибудь такая союзная сила». (8) На это один из моссинекских старейшин сказал, что они согласны и принимают союз. (9) «В таком случае, — сказал Ксенофонт, — что вам от нас нужно, если мы станем вашими союзниками, и как вы можете помочь нам пройти здесь?» (10) И ему ответили: «Нам хватит сил вторгнуться в землю ваших и наших врагов с другой стороны, а сюда прислать вам лодки и людей, чтобы они заодно с вами сражались и показывали вам дорогу».
273
IV, 2. Моссинеки— горное племя, жившее к западу от Керасунта.
(11) На этом обе стороны обменялись клятвами. Моссинеки ушли, а на другой день вернулись с тремя сотнями лодок-однодревок, и в каждой было по три человека, из которых двое вышли на сушу и стали строем, а один оставался в лодке. (12) На этих лодках они и отплыли, а оставшиеся построились так: они стали рядами самое большее по сто человек, друг против друга, как поющие попеременно хоры. У каждого был плетеный щит, удвоенный белою бычьей шкурой и похожий на лист плюща, а в правой руке копье в шесть локтей, с наконечником наверху и шаром внизу древка. (13) Надеты на них были рубахи выше колен, грубые как мешковина, а на головах — кожаные шлемы вроде пафлагонских, остроконечные и с шишаком посредине. Были у них еще железные секиры. (14) Потом один из них запел, а остальные все зашагали с мерным пением и, пройдя мимо греческого строя через расположенье войска, двинулись прямо на врага, к тому укрепленыо, которое, казалось, легче всего взять приступом. (15) Расположено оно было перед тем городом, что зовется у моссинеков столицей и где их главная крепость. Из-за этого-то места и шла война: владеющие им считаются повелителями всех моссинеков, и, по словам нападавших, их враги владели им не по справедливости, а корыстно присвоили принадлежащее всем.
(16) За ними пошли следом и некоторые из греков, хотя начальники их не посылали, и выступили они ради грабежа. Враги, покуда они подходили, до поры не шевелились, но когда укрепленье было уже совсем близко, сделали вылазку и обратили наступавших в бегство, положив немало варваров и несколько шедших с ними греков, а потом гнались за ними, пока не увидели спешивших на выручку греков. (17) Тогда противники повернули назад и отступили, но головы убитым отрезали и показывали их грекам и своим врагам и при этом приплясывали и пели какой-то напев. (18) Греки были рассержены тем, что врагу позволили расхрабриться и что те греки, которые пошли на бой, хоть их и было много, бежали вместе с варварами, чего во всем войске ни разу не бывало. (19) Но Ксенофонт, созвав греков, сказал: «Воины, нечего падать духом из-за этого случая: ведь хорошего в нем не меньше, чем плохого. (20) Во-первых, вы удостоверились, что будущие наши проводники на самом деле враги тем, с кем и нам поневоле приходится враждовать. Во-вторых, те из греков, кому нет дела до порядка и кто возомнил, будто сумеет заодно с варварами сделать то же, что и вместе с нами, поплатились за это и впредь не так просто покинут свое место в строю. (21) А вам надобно подготовиться, чтобы тем из варваров, которые с нами в дружбе, показать, насколько мы их сильнее, а враги чтобы поняли, что сражающиеся с ними сейчас ничуть не похожи на сражавшихся раньше без всякого порядка».
(22) Так провели этот день. А на другой день, принеся жертвы и найдя их благоприятными, позавтракали и, построив людей в затылок по отрядам, а варварам велев построиться так же на левом крыле, двинулись с места, поставив лучников между отрядами, немного глубже переднего края латников. (23) Дело в том, что среди врагов были такие проворные, что сбегали вниз и метали камни. Однако лучники и копейщики заставили их вернуться. Остальные двигались шагом, — сперва к укрепленью, от которого накануне прогнали варваров и тех, кто шел с ними, так как там враг и выстроился для боя. (24) Удар копейщиков варвары выдержали и схватились с ними, а когда приблизились латники, пустились в бегство. Копейщики сейчас же бросились в погоню и преследовали их вверх вплоть до города, а латники в строю шли следом. (25) Когда поднялись наверх, к домам города, тогда враги, собравшись все вместе, приняли бой: они бросали дротики, и еще у них были пики, такие толстые и длинные, что человек едва может их нести; ими-то они и пытались отбиваться в рукопашной. (26) Когда греки не только не отступили, но и продолжали идти вперед, варвары всем скопом бежали и оттуда, покинув укрепленье. А царь, — он живет в построенной на крепостном холме деревянной башне, моссинеки его содержат на общий счет и охраняют, он же никуда не спускается, — царь не захотел выйти, как и тот, что был в укрепленье, взятом прежде, и сгорел вместе со своей башней.
(27) Греки, когда грабили оба укрепленья, нашли в домах клады из хлебов, оставшихся, как говорили моссинеки, с отцовских времен, а новый хлеб лежал необмолоченным; большею частью это была полба. (28) Находили они также в кувшинах куски засоленного дельфиньего мяса, а в горшках — дельфинью ворвань, которая служит моссинекам затем же, зачем грекам — масло. (29) А на крышах было много плоских каштанов без поперечных скорлупок. Их очень часто употребляют в пищу, отваривая и выпекая из них хлеб. Нашли и вино, которое в неразбавленном виде казалось горьким из-за своей терпкости, а разбавленное было душистым и вкусным.
(30) Греки, поевши там, отправились дальше, передав укрепленье моссинекам — своим союзникам. А из прочих укреплений, сколько было их на стороне врагов, самые легкие для приступа были покинуты, а остальные сдались добровольно. (31) Большей частью эти укрепления таковы: одно отстоит от другого стадиев на восемьдесят, и одно больше, другое меньше; когда моссинеки перекликаются, крик слышен из города в город, потому что вся страна — это сплошные высоты и низины. (32) А когда греки по пути оказались в краю друзей, им показали разжиревших сыновей самых богатых моссинеков, откормленных вареными каштанами, изнеженных, бледных, почти таких же в толщину, как в вышину, с грудью и спиной, разукрашенной наколотыми цветами. (33) Моссинеки домогались от гетер, которых привели греки, чтобы те совокуплялись с ними при всех: такой у моссинеков обычай. Все они, и мужчины и женщины, белокожи. (34) Все участники похода говорили, что моссинеки — из варваров варвары и обычаи у них дальше всего от греческих. На людях они делают то, что все прочие делают наедине, а оставшись одни, ведут себя, как будто рядом другие: сами с собою разговаривают, смеются, останавливаются где попало и начинают плясать, словно другим напоказ.
V. (1) Через эту страну, и вражескую и дружескую, греки прошли за восемь переходов и прибыли в край халибов. Племя это немногочисленно и подвластно моссинекам, большинство из них живет выделкою железа. Оттуда пришли к тибаренам. 274 (2) Страна тибаренов обширная и более равнинная, а городки в ней лежат у моря и не так укреплены. Старшие начальники намерены были на эти городки напасть и дать войску поживиться, а потому не приняли присланных тибаренами даров гостеприимства и приказали пришедшим обождать: они, начальники, хотят, мол, принести жертвы. (3) Но после многих закланий гадатели в один голос предрекли, что богам эта война никак не угодна. Поэтому дары гостеприимства были приняты, и за два дня мирно пройдя эту страну, войско прибыло в Котиору, греческий город, колонию Синопы в стране тибаренов. 275 (5) В ней оставались сорок пять дней. За этот срок греки прежде всего принесли богам жертвы, потом поплеменно устроили торжественные шествия, а после — гимнастические состязания. (6) Продовольствие же они добывали частью в Пафлагонии, частью — в поселеньях котиоритов, которые ничего им не продавали и даже не приняли в город больных и раненых.
274
V, 1. Тибарены— племя, жившее вдоль Черного моря к западу от моссинеков.
275
V, 4. Позднейшая вставка: «До сих пор войско шло пешком. Длина пути вниз, от места битвы близ Вавилона вплоть до Котиоры: переходов 122, парасангов 620, стадиев 18 600. Продолжительность пути — 8 месяцев».
(7) В это время прибыли послы из Синопы, которые боялись за котиоритов — и за их город (он ведь принадлежал Синопе и платил ей дань), и за страну, которую, как они слышали, греки грабят. Пришедши в их стан, они сказали так (держал речь Гекатоним, считавшийся у них мастером говорить): (8) «Мы посланы к вам, воины, городом Синопой, чтобы восславить вас за то, что вы, греки, победили варваров, и порадоваться вместе с вами тому, что вы благополучно прибыли сюда, одолев, как мы слышали, много страшного и трудного. (9) Мы полагаем, что коль скоро и вы, и мы — греки, то нам от вас будет только одно добро, а зла никакого: ведь мы никогда первыми не делали вам зла. (10) А здешние котиориты — выселенцы из нашего города, мы отдали им этот край, отняв его у варваров, поэтому они платят нам установленную дань, как и жители Керасунта и Трапезунта; так что то зло, которое вы им причините, город Синопа считает причиненным себе. (11) И вот мы слышим, что вы силой вошли в город и иные из вас разместились на постой по домам, а в малых городках вы без спросу берете все, что вам нужно. (12) Мы этого не одобряем, и если вы так будете поступать и впредь, нам придется заключить союз с Корилой, 276 с пафлагонцами и еще с кем мы только сможем».
276
V, 12. Корила— пафлагонский вождь.