История Александра Македонского

Руф Квинт Курций

КНИГА VII

ГЛАВА 1

1. Если под свежим впечатлением от преступления Филота Воины считали, что он был казнен по заслугам, то когда его не стало, ненависть их тут же обратилась в сострадание. 2. Этому содействовали слава юноши и старость осиротевшего отца. 3. Парменион первый открыл царю путь в Азию, с ним он разделял все опасности, во всех сражениях командовал одним из флангов; он был первым другом Филиппа и настолько преданным самому Александру, что тот не захотел иметь никого дру-иио помощником в убийстве Аттала. 4. Подобные размышления распространялись в войске, а о мятежных словах доносилось il/ipio. Он не был ими взволнован и, хорошо понимая, что вред иг праздности устраняется делом, призвал всех собратьев к его шатру. 5. Узнав, что толпа воинов собралась, он вышел на сходку. Атаррий, несомненно по уговору с царем, потребовал принести Александра Линкеста, замыслившего убить царя! гораздо рлпьше, чем Филот. 6. По двум, как мы уже сказали, доносам ни уже третий год содержался; в оковах. Считалось достоверным, что он участвовал в заговоре на жизнь Филиппа, но по-

кольку он первый приветствовал Александра как царя, ему цалось избежать казни, но не обвинения. 7. Тогда же прось-

"ы его тестя Антипатра сдерживали законный; гнев царя. Но гпхший гнев Александра снова усилился: новые тревоги заста-

пли вспомнить о давней опасности. 8. Итак, Александра при-1 '-л и из-под стражи и велели ему говорить. Но хотя; он обдумы-ц/1л оправдательную речь в течение трех лет, от смущения и пил нения он сказал мало из того, что подготовил; под конец

му изменила не только память, но и рассудок. 9. Ни у кого не

было сомнения, что его волнение свидетельствует об упреках совести, а не о слабой памяти. Итак, воины, стоявшие к нему ближе, произили его копьями, пока он еще боролся со своей забывчивостью.

10. Когда убрали его труп, царь велел ввести Аминту и Сирмия; младший их брат Полемон бежал, узнав, что Филота подвергают пыткам. 11. Это были ближайшие друзья Филота, выдвинутые на высокие и почетные должности, преимущественно по его ходатайству; царь помнил, как настойчиво Филот старался приблизить их к нему и не сомневался, что они тоже участвовали в этом последнем заговоре. 12. Итак, он заявил, что они уже давно вызывают у него подозрения благодаря предупреждениям его матери, писавшей ему, чтобы он их остерегал-•ся. Хотя он неохотно верил худшему, теперь должен уступить -явным уликам и приказал их связать. 13. Ведь несомненно, накануне раскрытия злодейства Филота они имели с ним тайное свидание. Их брат бежал во время следствия по делу Фнлота и тем самым раскрыл причину своего бегства. 14. Недавно, вопреки обычаю и под видом служебного рвения, оттеснив остальных товарищей, они приблизились к нему безо всякой видимой причины, так что он удивился, почему они исполняют службу не в свой черед, и, испугавшись их смущения, быстра отошел к оруженосцам, следовавшим сразу за ним. 15. Кроме того, когда накануне раскрытия преступления Филота Антифан, писец при коннице, потребовал от Аминты, чтобы он, по обычаю, выделил часть своих лошадей тем, кто их потерял, тот надменно ответил, что если Антифан не откажется от своих требований, то вскоре узнает, с кем имеет дело. 16. Эти наглые и безрассудные слова, направленные собственно против царя, представляют собой ие что иное* как явное свидетельство преступных намерений. 17. Если все это правда, они заслужили то же, что и Филот, если нет, то он требует, чтобы они оправдались. 13. Затем привели Антифана, и он показал, что обвиняемый не дал лошадей и при этом надменно угрожал.

19. Аминта, получив разрешение говорить, сказал: «Если царь согласится, я прошу снять с меня оковы иа то время, пока я буду говорить». Царь велел освободить обоих и, кроме того, дал копье Аминте, желавшему, чтобы ему вернули и облик оруженосца. 20. Взяв копье левой рукой и отойдя от того места, где только что лежал труп Александра, ои сказал: «Какая бы участь, царь, ни ожидала нас, мы заявляем, что за счастливую будем тебе обязаны, а за несчастную будем винить судьбу. Мы отвечаем иа суде, не боясь предвзятого решения, свободные телом и душой. Ты нам вернул даже оружие, с которым мы! обыч но тебя сопровождаем. Нам нечего бояться суда, а теперь мож^ но! перестать бояться и судьбы. 21. Позволь мне, прошу, отвС' тить сначала на твое последнее обвинение. Мы, царь, совсем не признаем за собой вины в словесном оскорблении твоего вели чества. Я сказал бы, что ты уже давно стал выше всякой завн

сти, если бы не опасался, как бы ты не подумал, будто я хочу Льстивой, речью искупить свое прежнее злословие.) 22. Впрочем, «ели кто и услышал какие-либо грубые слова твоего воина, утомленного походом, или испытывающего опасности сражения, Или больного и залечивающего раны в палатке, то своими подвигами мы заслужили, чтобы ты отнес эти слова за счет обстоятельств, а не за счет нашей воли. 23. Когда: случается какое-либо несчастье, все бывают виновны; мы готовы тогда наложить №) себя руки, хотя1 и нет у нас ненависти к себе; если родители Повстречаются с детьми, и те им неприятны и ненавистны.

Напротив, когда нас осыпают дарами, когда мы возвращаемся обремененные наградами, кто может нас вынести? Кто мо-tjKCT сдержать порывы нашей радости? 24. И негодование и ве-Ьелье у воинов не имеют границ. Мы поддаемся порывам страстей. Порицаем ли мы или хвалим, сострадаем или негодуем — [Ice под влиянием, настроения. То мы хотим идти в Индию! и к берегам океана, то вспоминаем о жеиах, детях и родине. 25. Но :1*ысли и слова собеседников прерывает сигнал трубы: все мы бежим в свои ряды, и весь гнев, накипевший у нас в палатках, .Мы обращаем иа головы врага. О если бы и вииа Филота состояла только в одних речах!»

26. «Но вернусь к тому, в чем нас обвиняют. Я не стану отрицать дружбу, какая у нас была с Филотом, и признаю, что мы извлекли из нее для себя большую пользу. 27. Но что же ты удивляешься, что мы почитали сына Пармениона, которого ты пожелал сделать самым близким к себе лицом? Ведь и Филот превзошел положением почти всех твоих друзей. 28. Клянусь ногами, ты сам, царь, если хочешь услышать правду, виновен в опасности, угрожающей всем нам. Кто другой, как не ты, заставлял желавших понравиться тебе обращаться к Филоту? По его рекомендации мы поднялись до такой ступени твоей чружбы. Он был твоим приближенным: его милости мы добивались, его гнева боялись. 29. Не клялись ли все мы, твои под-i.чиные, чуть ли не повторяя вслед за тобой твои слова, что бу-и'м иметь общих с тобой врагов' и друзей? Связанные этой священной клятвой, могли ли мы отстраняться именно от того, кого и| предпочитал всем остальным? 30. Итак,, если это является преступлением, то во всем войске ты мало найдешь невиновных; i готов поклясться, что даже никого. Ведь все желали быть Фузьями Филота, но не все могли этого достичь. Если ты ие ппдишь разницы между соучастниками по, преступлению и фузьями, ты ие сможешь отличить друзей от тех, кто только осел ими стать. 31. Как же доказывают наше соучастие в его смысле? Как я думаю, именно тем, что накануне раскрытия и'овора Филот беседовал с нами дружески и без свидетелей, I, правда, не мог бы оправдаться, если бы в тот день в чем-либо нарушил течение, своей прежней жизни и свои привычки. Мели же в тот роковой день мы вели себя как обычно, то наши привычки должны освободить нас от подозрений».

32.; «Но говорят, мы не дали Антифану коней! И это столкновение с Антифаном случилось накануне открытия заговора Филота! Если Антифан хочет навлечь подозрение на нас^, потому что мы не дали ему в тот день коней, то он и самого себя не сможет оправдать, ибо желал получить их именно в тот же день. 33. Трудно решить, кто виновен, если, конечно, не считать, что сохраняющий свое добро поступает правильнее, чем требующий чужого. 34. Впрочем, царь, сначала у меня было 10 лошадей; из них Антифан уже распределил 8 среди тех, кто потерял своих. Итак, у меня оставалось всего 2 лошади, которых также хотел увести этот человек, очень надменный и, конечно, несправедливый. Но я был принужден удержать их за собой, чтобы не сражаться пешим. 35. Я не отрицаю, что свободно говорил о бездельником, претендующим лишь на ту военную обязанность, чтобы распределять чужих лошадей среди идущих з сражение. Но вот пришли такие времена, что я вынужден давать отчет в своих речах одновременно перед Александром и перед Лнтифаном». 36. «Но твоя мать писала тебе о нас как о твоих врагах! О, если бы она заботилась о своем сыне более разумно и не создавала в своей обеспокоенной душе пустых тревог! Почему же она не указала на причину своих опасений? Почему, наконец, не назвала того, кто донес ей на нас? Какие) наши действия или слова побудили ее написать столь, тревож-| ное письмо? 37. О, горестное мое положение, когда молчать, может быть, менее опасно, чем говорить! Но чем бы пи завершился суд, ты осуди лучше мою неразумную защиту, чем мое] дело. Ты, однако, признаешь то, о чем я сейчас скажу; ты помнишь, как, посылая меня в Македонию набирать войско, ты] сказал мне, что много здоровых юношей, скрывается в доме твоей матери. 38. Ты предписал мне повиноваться только твоему] приказу и привести к тебе уклонявшихся от военной службы.] Я сделал это и исполнил твое приказание смелее, чем это было] в моих интересах. Я привел оттуда Горгия, Гекатея и Горгпд.-i, которые тебе хорошо служат. 39. Итак, что может быть более несправедливым, чем казнить меня за то, что я исполнил тшш приказ, в то время как в случае неповиновения должен был Сил понести наказание по закону? У твоей матери нет другой при чины преследовать нас, кроме той, что мы предпочли ее женемн! милости твои интересы. 40.! Я привел б тысяч македонской пе\о ты и 600 всадников; часть этих людей не последовала бы :t;i мной, если бы я был снисходителен к уклонявшимся от воешиш службы. Поэтому успокой свою мать, поскольку она гневает! на нас по указанной причине и ты сам подвел нас под ее гне-п»

ГЛАВА 2

1. Пока Аминта говорил, неожиданно прибыли воины, in стигшие его бежавшего брата Полемона, о котором было угш мянуто, и теперь доставившие его связанным. Едва можно было

145

уяержа^ь негодующую толпу, чтобы она тотчас, по обычаю, ие абросала его камнями., 2. Но тот без малейшего страха ска-ил: «Я йlb прошу снисхождения для себя, только пусть мое бег- то не поставят в вину невиновным братьям. Если его нельзя

лфавдатЦ пусть это будет только моим преступлением. Уже потому их\положение лучше моего, что своим бегством я один

изываю подозрение». 3. Вся сходка одобрила его слова. За-• м у всех Потекли слезы: настолько переменилось неожиданно

i строение людей, что все, что прежде ему вредило, теперь об-

ггилось ему на пользу. At Он едва достиг юношеского возрас-

Находясь среди всадников, устрашенных пыткой Филота, !племон поддался общей панике. Покинутый своими товарища-ii, он колебался, вернуться ли ему или продолжать бегство, огда был схвачен преследовавшими его людьми. 5. Он стал ткать перед сходкой и бить себя по лицу, сетуя, не на свою асть, но па судьбу своих братьев, по его вине оказавшихся в | асности. 6. Ему удалось уже тронуть не только воинов, но и iMoro царя, неумолимым оставался только один брат. Глядя пего свирепым взором, он сказал: «Безумный, тебе следовало акать тогда, когда тьР вонзал шпоры в своего коня, покинув глтьев и присоединившись к дезертирам. Несчастный, куда и | чего ты бежал? Ты заставил меня, обвиненного в уголовном преступлении, выступить с речью обвинителя». 7. Тот признал-1 что виновен, но больше перед братьями, чем перед собой. I \'т толпа дала волю слезам и крикам, чем она обычно проявила свое настроение. В единый крик слились все голоса, требовавшие пощады для невиновных храбрых мужей. И друзья, '^пользовавшись случаем вызвать сострадание, поднимаются со слезами умоляют царя о пощаде. 8. Когда наступило мол-|Пие, тот сказал: «Я также своим приговором снимаю обвине-ie. с Аминты и, его братьев. Для вас же, юноши, я желаю, что-