История Англии для юных
Шрифт:
Брат Марии, граф Меррей, один из главных поборников протестантизма в Шотландии, противился этому браку отчасти из религиозных соображений, но главным образом из презрения к ничтожному жениху. Настояв на своем, при поддержке самых влиятельных лордов, Мария отправила Меррея в ссылку за его строптивость, когда же он и его люди с оружием в руках поднялись на защиту своей веры, она сама, спустя какой-то месяц после свадьбы, выехала им навстречу в доспехах и с заряженными пистолетами у седла. Изгнанные из Шотландии повстанцы явились к Елизавете, и та, верная своему природному двуличию, называла их прилюдно изменниками и тайком им помогала.
Пробыв замужем совсем недолго, Мария возненавидела своего супруга, а тот, в свою очередь, возненавидел Дэвида Риччио, того самого человека, с чьей помощью он завоевал благосклонность жены. Теперь он заподозрил их в любовной связи. Ненависть Дарнли к Риччио дошла до того, что он задумал убить его, взяв в сообщники лорда
— Пусть Риччио покинет комнату, — приказал лорд Рутвен.
— Он не уйдет, — ответила королева, — у вас на лице написано, что он в опасности, и я настаиваю, чтоб он остался здесь.
Тогда заговорщики набросились на Риччио, затеяли с ним борьбу, опрокинули стол, выволокли несчастного из комнаты и прикончили пятьюдесятью ножевыми ударами. Узнав, что Риччио мертв, королева сказала:
— Никаких слез. Я буду думать об отмщении!
Заговорщики набросились на Риччио и прикончили его
Двух дней не прошло, и Мария убедила своего долговязого идиота мужа бросить заговорщиков и бежать с ней в Данбар. Там он подписал прокламацию, лживо и подло отрицая свою причастность к недавнему кровавому событию. Потом туда же явились граф Босуэл и еще несколько дворян. Собрав с их помощью восьмитысячное войско, беглецы возвратились в Эдинбург, а убийц отправили в Англию. Мария вскоре родила сына, но о мести она не забыла.
Понятное дело, трусость и предательство мужа заставили королеву испытать к нему еще большее отвращение. Очень похоже, что она влюбилась в Босуэла, и вместе с ним обдумывала, как избавиться от Дарнли. Босуэлу она прямо-таки в рот смотрела, и он убедил ее простить убийц Риччио. Подготовка к крещению маленького принца тоже легла на Босуэла, он же был одним из самых почетнык гостей на церемонии, во время которой младенец был наречен Яковом, а его крестной матерью стала Елизавета, хотя лично она и не присутствовала. Спустя неделю Дарнли вынужден был покинуть Марию: он заболел оспой и перебрался в Глазго, в дом отца, куда королева отправила к нему своего доктора. Понятное дело, за этим крьтось одно притворство да хитрость, потому как всего через месяц Босуэл с ее ведома предложил одному из прикончивших Риччио заговорщиков убить Дарнли, сославшись на высказанное королевой пожелание «устранить его». Известно, что в один и тот же день она проклинала мужа в письме к своему послу во Франции, а потом поехала в Глазго, сделав вид, будто места себе не находит от волнения и любви. Если королева Мария хотела, чтобы Дарнли оказался в ее власти, то тут все получилось как нельзя кстати: она убедила мужа вернуться с ней в Эдинбург и пожить пока не во дворце, а в доме, который стоял одиноко у городской окраины и назывался Кирк-оф-Филд. Здесь Дарнли оставался около недели. Одним воскресным вечером королева, побыв с мужем до десяти, поехала затем в Холируд, — ее ждали на свадебном торжестве одной из ее любимых придворных дам. Через два часа после полуночи город сотрясся от взрыва, и Кирк-оф-Филд взлетел на воздух.
Тело Дарнли обнаружилось на следующий день в некотором отдалении, под деревом. Никто не знает, откуда оно там взялось, не изуродованное и не опаленное порохом, и почему это преступление было таким необычным и диким. Лживость Елизаветы и лживость Марии затемняют почти все страницы их совместной истории, лишая ее достоверности. Но у меня есть серьезные опасения, что Мария участвовала в убийстве мужа и отомстила ему, как обещала. Вся Шотландия держалась такого мнения. По ночам на улицах Эдинбурга звучали голоса, требовавшие возмездия убийцы. Чьи-то неведомые руки вывешивали в людньх местах воззвания, клеймившие Босуэла как преступника, а королеву как его сообщницу, а когда уж он на ней женился (хотя у него была жена), разыграв сперва настоящую комедию и якобы взяв королеву в плен, людскому возмущению не было предела. Говорят, больше всего ополчились на королеву женщины, улюлюкавшие ей вслед и проклинавшие ее на улицах.
Но порочным союзам редко сопутствует удача. Муж и жена побыли всего какой-то месяц под одной крышей и бьли вынуждены разлучиться навеки стараниями кучки знатных шотландцев, ополчившихся против них ради безопасности маленького принца. Босуэл хвастал направо
Лучше бы Мария осталась в замке Лохлевен, хоть и был он унылой темницей, куда долетал только шум озерной воды, плескавшейся у его подножья, отбрасывая пляшущие тени на стены комнат. Но ей не хотелось здесь оставаться, и она не раз пыталась бежать. Первая попытка почти удалась: королева переоделась в платье своей прачки, но разоблачила себя, придержав рукой вуаль, которую захотел приподнять один из гребцов. Гребца насторожила белизна ее кожи, и он отвез королеву назад. Вскоре после того Мария очаровала служившего в замке пажа по прозвищу Маленький Дуглас, и тот, украв ключи от главных ворот, пока его семья сидела за ужином, пробрался тайком к королеве и, заперев эти ворота снаружи, переправил ее на лодке через озеро, а ключи утопил по дороге. На берегу Марию поджидал еще один Дуглас и несколько лордов, в их компании она поскакала верхом в Гамильтон, и там на ее защиту поднялись три тысячи человек. Здесь же она издала прокламацию, заявив, что отречение, подписанное ею в тюрьме, недействительно и регент обязан повиноваться законной королеве. Бывалый солдат Меррей ни капли не растерялся, хотя у него в подчинении не было армии, сделал вид, будто согласен, и, собрав войско вдвое меньше числом, чем у Марии, дал ей бой. Всего четверть часа понадобилось ему, чтобы развеять по ветру ее надежды. И снова королева проделала верхом долгий, длиною в шестьдесят длинных шотландских миль, путь и укрылась в аббатстве Дандреннан, откуда большей безопасности перебралась во владения Елизаветы.
Мария Шотландская приехала в Англию — себе на погибель, на горе королевству и на беду многим его жителям — в 1568 году. О том, как она покинула эту страну и этот мир через двадцать лет, мы с вами скоро узнаем.
Часть вторая
Явившись в Англию без денег и в одном платье, Мария Шотландская отправила Елизавете письмо, прикинулась этаким невинным беззащитным созданием королевских кровей и попросила оказать ей содействие: приструнить ее шотландских подданных, заставить их позвать ее назад и опять ей повиноваться. Однако характер ее ни для кого в Англии уже не был тайной, все знали, что она не такая, какой притворяется, и для начала ей было велено вернуть себе доброе имя. Такой оборот дела настолько смутил Марию, что, чем оставаться в Англии, она готова была уехать в Испанию или во Францию, а уж на крайний случай даже возвратиться в Шотландию. Но какую бы из трех этих стран она ни выбрала, Англию, так или иначе, ожидали бы новые неприятности, и потому ее решили задержать здесь. Сперва Мария осела в Карлайле, а после ее переселяли из замка в замок, в зависимости от обстоятельств, но Англии она больше не попадала.
Вначале Мария вовсю артачилась, уверяя, что ей не в чем оправдываться, но все же послушалась совета лорда Херриса, своего преданнейшего английского друга, и согласилась держать ответ перед шотландскими дворянами, если те выскажут свои обиды в присутствии английских дворян, выбранных Елизаветой. И собрание это, названное конференцией, состоялось, — сперва в Йорке, а затем в Хэмптон-Корте. Лорд Леннокс, отец Дарнли, при всех, открыто, обвинил Марию в убийстве своего сына, и, что бы сейчас ни говорили и ни писали ее защитники, несомненно одно: после того как ее брат Меррей предъявил всем шкатулку с обличительными документами и перепиской с Босуэлом, она от дальнейшего разбирательства уклонилась. Соответственно, нам остается поверить, что люди, признавшие Марию виновной, знали истинную правду, а желание оправдать ее впоследствии было благородным, но не имело под собой почвы.
Между тем герцог Норфолк, человек достойный, но слабохарактерный, хотя его и насторожили бумаги из шкатулки, вздумал непременно жениться на Марии Шотландской: отчасти оттого, что был ею пленен, отчасти из тщеславия, а главным образом — попавшись на крючок ловким интриганам, которые строили козни Елизавете. Поскольку идея встретила тайную поддержку у кое-кого из приближенных английской королевы и в их числе у ее фаворита графа Лестера (он поддержал ее в пику другим фаворитам), Мария ее одобрила, а вместе с ней король французский и король испанский. Утаить план однако не удалось, слухи дошли до Елизаветы, и она посоветовала герцогу «быть пощепетильнее, выбирая подушку». Норфолк пролопотал в ответ какие-то жалкие слова, но задним числом разозлился, его сочли опасным и отправили в Тауэр.