История Англии
Шрифт:
Глава 5.
О том, что король совершил в Англии перед своим отплытием.
Затем король Англии, который, еще будучи графом Пуату, был первым из земных властителей, кто принял крест Господа, тщательно подготовился к своему отплытию в Иерусалим и главным образом, по просьбе короля Франции, начал делать все виды приготовлений для необходимых расходов, чтобы они смогли вместе отправиться в поход в подходящее время, и он использовал время отсрочки, о которой они договорились для завершения своих приготовлений. И при этом он не думал, что доставшееся ему в наследство казна, вместе с теми средствами, что накопил его отец, предполагая этот поход, будут достаточными, но он использовал все свои возможности и прилагал все усилия в этом отношении, полагая, что для него будет позором, если он не превзойдет славу отца даже в этом. Поэтому, он срочным письмом вызвал к себе короля шотландцев, который испытывал сильное горе по поводу потери замков, отнятых у него в результате войны (как было упомянуто выше), а именно — Роксборо и Бервика. Еще в царствование короля Генриха он вернул себе третий замок, называемый Кастеллум Пуэлларум (Castellum Puellarum) (Эдинбург), когда с его совета и благодаря его доброй воле, он получил жену из заморских провинций (Эрменгаду
Еще новый король искусно убедил епископа Дархэма, который, как он полагал, был богат, выкупить для себя провинцию его собственное епископства, так чтобы он мог быть одновременно и епископом и графом этой провинции, присоединив графство к епископству. При исполнении этого дела подумайте о проницательности короля при изъятии епископских денег и о неумеренной амбиции старого епископа престола, который был известен исключительным богатством, и которого все же не удержал его возраст. И кто не подумал об этой пророческой фразе, произнесенной пророком Господа: "Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю" (Исайя, 5, 8), когда он присоединил графство к епископству, не взвесив, что было больше. Так, для покупки графства он дал королю то, что накопил для похода в Иерусалим, и все, что он смог сгрести со своего престола. Король, прославившийся в сделках такого рода, шутливо сказал: "Я чудесный работник, ибо из старого епископа я сделал нового графа". Но когда епископ, таким образом, лишил сам себя денег, которые предназначал святому паломничеству во имя Христа, а затем стал думать о том, как бы отменить клятву, которую он принес Всемогущему Богу при торжественном принятии креста, и поскольку он не мог сказать римскому понтифику через своих посланников "я купил графство и потому я не могу отправиться в Иерусалим, поэтому я умоляю тебя простить меня", — что он, действительно и мог бы сказать правдиво, но он стал говорить о своем преклонном возрасте и утверждать, что не пригоден для столь трудного паломничества. Будучи, таким образом, предоставлен своей собственной совести, он вслед за этим слабо и непочтительно выбросил знак преданности Господу и остался во владении той драгоценной жемчужиной, которую выискал у короля, и за которую отдал так много. Однако, это — не прочное владение, но в силу времени и обстоятельств — краткое и преходящее.
Однако, этот король, с таким же искусством, как он истощил мешки этого епископа, также соблазнил и многих других, чтобы те соперничали друг с другом потоками своих денег при покупке каких-нибудь почестей, либо привилегий, либо государственных должностей и даже при покупке королевского имущества. Таким образом, чтобы отбыть пораньше, он растрачивал свою собственность, как будто бы и не имел никакого намерения возвращаться, и когда с фамильярной смелостью он был обвинен в этом своими друзьями, то он на это ответил: "Я продал бы еще и Лондон, если бы нашел подходящего покупателя". Наконец, среди этих распродаж он, казалось, потерял свою рассудительность, и по этой причине, многие люди покупали с более свободной душой, поскольку думали, что он никогда не вернется в свою страну, ведь, как говорили, он уже был сломленным и вялым из-за того, что преждевременного и чрезмерно много употреблял оружия, к чему он предавался сверх всякого благоразумия, начиная с самой юности. Поэтому и казалось вероятным, что он будет быстро истощен трудами Восточного похода. Другие говорили, что его организм был настолько испорчен и истощен приступами лихорадки, которую он переносил в течении долгого времени, что он не сможет долго просуществовать при такой беспорядочной жизни, и особенно находясь в гуще столь великих трудов. Доводом в пользу этой точки зрения явился несколько неподходящий симптом, который проявился у него, вместе с бледностью лица и опухлостью его конечностей. Другие даже говорили, что у него было более сотни кровопусканий, что сказывалось на его дурном настроении. Таковы были сообщения касающиеся короля, которые влетали в уши и выходили через уста почти всех людей, и его нескромные и неумеренные пожертвования и распродажи придавали им правдивость, и как будто бы поняв, что вскоре закончит свою деятельность, он очень мало заботился о королевстве, раз он делил его или распоряжался им подобным образом. Но позже было ясно видно, с каким тонким искусством он все это проделал, притворяясь только для того, чтобы осушить мешки всех тех, кто казался ему богатым.
Пробыв несколько месяцев в Англии, он оставил управление своему канцлеру, епископу Илийскому, и переправился в Нормандию перед рождественскими торжествами. Почти все люди гневались на него, видя как такой благородный король, собираясь в дальние страны, покидает свое королевство без проведения какой-нибудь торжественной церемонии, и при своем отъезде проявляет меньше заботы, чем при своем приезде, без совета и согласия ноблей, передав дела человеку, который был иностранцем неясного происхождения, и чье искусство и верность не были еще достаточно испытаны. Но как они, справедливо или нет, недооценивали это назначение, стало ясно видно из последовавших событий.
Глава 6.
О некоем чуде, которое в это время наблюдали в воздухе.
Я не должен обойти молчанием самое удивительное и внушающее страх чудо, которое примерно в это время наблюдалось в Англии многими людьми, которые свидетельствовали об этом дне тем, кто не видел его. Есть общественная дорога, ведущая в Лондон, которая проходит через город, во всех отношениях не примечательный и называемый Данстэпль (Dunstaple). И там, когда некие люди посмотрели днем на небо, то они увидели в чистом воздухе нечто похожее на знамя Господа, выделявшееся своей молочной белизной, и рядом с ним фигуру распятого человека, каким его обычно, ради благочестия правоверных, рисуют в церкви, знаменуя страсти Господни. Пока одни застыли в изумлении, раскрыв глаза на этот удивительный предмет, многие другие люди, идущие общественной дорогой, дивились смотря на них, задравших голову к небу, а подняв голову сами, также становились столь же удивленными, впервые видя такое явление. Когда это пугающее знамение было видимо уже в течении некоторого времени, а выражение лиц и состояние умов тех, кто с любопытством наблюдал за этим оставалось в неопределенном ожидании, стало видно, что облик креста отступил от человека, который до этого казался соединенным с ним, так что между ними стало видно некоторое расстояние, и вскоре после этого, это изумительное явление исчезло. Но и после того, как чудо прошло, осталось произведенное им впечатление. Наконец, сообщение об этом распространялось вдаль и вширь, и повсюду пошли слухи, выражающие удивление по этому поводу. Пусть каждый трактует это чудо, как ему нравится, а я лишь простой рассказчик, а не толкователь знамений. Что Божество хотело показать нам этим знамением, я не знаю.
Глава 7.
О том, что было совершено против наглости евреев в Линне (Lynn).
Когда (как о том говорилось выше), славный король Англии Ричард, уладил дела в своем королевстве, как сам того желал, он переправился в Нормандию и держал торжественный совет с королем Франции, на котором они оба клятвенно подтвердили свой взаимный союз, и со всеми своими ноблями, принявшими знак креста, обещая друг другу братскую любовь, связали себя еще более тесными узами перед началом похода на Восток, и назначили свое выступление на следующее лето. Когда эти акты были торжественно обнародованы, каждый из государей стал делать приготовления, в соответствии со своим собственным величием и громадностью этого предприятия.
Но пока эти вещи происходили во Франции, в Англии христианская ревность против евреев, которая, как я писал, незадолго до этого вспыхнула в Лондоне, теперь неистово разгоралась повсюду, правда, не из чистых побуждений, то есть не только из-за одной веры, но также из-за зависти к их благополучию или из желания захватить их добро. Дерзкие и жадные люди думали, что они сослужат службу Богу, если разграбят и уничтожат людей, которые были мятежниками против Христа, и они и совершали это дело собственной жадности с радостной яростью и без какого-то, даже малейшего, сомнения для своей совести. Действительно, суд Божий мало одобряет такие дела, но допускает их, когда они происходят, чтобы хотя бы этим средствами Он мог бы обуздать наглость этого вероломного народа и надеть узды на их богохульные языки.
Есть город, называемый Линном, известный своим благосостоянием и торговлей, в котором проживали многие представители этого народа, высокомерные от своей многочисленности, величины своих богатств и королевского покровительства. И здесь, как мы слышали, впервые произошло возмущение против них, которое случилось по такому поводу.
Случилось так, что некий их человек из своего суеверия обратился к христовой вере, и жаждя его крови, как дезертира и отступника, они искали шанса осуществить свое злобное намерение, и однажды, они взяли свое оружие и напали на него, когда тот проходил мимо, но он нашел убежище в близлежащей церкви. Несмотря на это, разбушевавшиеся евреи не успокоились, но с упорной яростью и неистовством стали штурмовать эту церковь, чтобы выломать двери и вытащить для убийства беглеца наружу. Те, кто находились внутри церкви, подняли громкий крик, и громкие голоса требовали "Помогите христианам!" Крики и слухи воспламенили христианское население и собрали тех, кто находился по близости, а те, кто находился поодаль, узнав об этом, вооружились и побежали на помощь. Жители этого местечка из страха перед королем действовали вяло, но какие-то пришлые юноши, множество из которых находилось там проездом, отважно напали на тех гордых насильников. Вскоре евреи прекратили штурмовать церковь, и будучи не в состоянии противостоять нападению христиан, обратились в бегство, во время которого некоторые были убиты. На их дома напали христиане, они были разграблены, и наконец, сожжены в огне отмщения. Многие из них окропили своей кровью либо враждебный огонь, либо меч врага. На следующий день туда приехал некий еврей, который был знаменитым врачом, и к которому и из-за его искусства и из-за его достойного поведения христиане также относились с уважением и с дружелюбием. Но он, довольно неумеренно горюя об убийстве своих людей, и пророча месть за это, пробудил ярость, которая еще была жива. Вскоре христиане схватили его и сделали последней жертвой своего гнева против евреев. Пришлые юноши, нагрузившись добром, нашли свои суда и быстро отплыли, опасаясь, что их будут преследовать чиновники короля, а местные жители, когда их допрашивали по этому делу королевские чиновники, свалили всю вину на приезжих, которые уже уехали прочь.
Глава 8.
О том, что было сделано против евреев в Стамфорде (Stamford) и об одном народном суеверии.
После этих событий, новая буря против евреев поднялась в Стамфорде. В этом месте, во время великого поста, проводились ярмарки, на которые стеклось множество молодых людей из разных графств, уже принявших знак Господа, и направлявшихся в Иерусалим. Они негодовали, что проживающие здесь враги креста Христова должны владеть столь великим богатством, тогда как сами они имеют столь мало для больших расходов в столь дальнем путешествии, и они решили, что должны изъять у евреев, как у неправедных собственников все то, что смогут использовать для неотложных нужд в предпринятом ими крестовом походе. Поэтому, полагая, что сослужат службу Христу, если нападут на врагов Его, чьим добром они жаждали завладеть, они смело обрушились на них, и при этом, никто из жителей того места, и никто из тех, кто пришел на ярмарку, не препятствовал им в этом, а некоторые даже и присоединились к ним. Несколько евреев было убито, а остальные, которым удалось с трудом бежать, укрылись в замке. Однако, их дома были разграблены, и было захвачено большое количество денег.
Грабители убежали вместе с плодами своих трудов, и никто, хотя бы только из желания поддержать общественный порядок, не спросил с них по поводу этого дела. Один из них, наихрабрейший юноша по имени Джон, который отправился в Хэмптон (Hampton), часть своих денег оставил у некого человека, и так как тот желал завладеть этими деньгами, был им же тайно убит, а его тело было выброшено ночью из города. Когда это случайно обнаружили какие-то люди, и об этом стало известно, жадный убийца тайком обратился в бегство. Вскоре после этого, одной старой женщине было видение, и после того как там появились какие-то иллюзии мнимых чудес, эти простые люди приписали убитому юноше достоинство и славу мученика и удостоили его могилу торжественной стражей. Воодушевленный его репутацией, безмозглый простой народ, который охватило странное рвение, сначала приходил из окрестностей, а потом начал стекаться и из разных графств, желая или явиться свидетелем чудес нового мученика, или желая получить его покровительство, и никто не пришел на его могилу с пустыми руками. Люди благоразумные на это смеялись, но для духовенства это было удобным случаем для извлечения выгоды из этого суеверия. Вопрос был доложен епископу, мужу высокого достоинства. Сильный духом, он прибыл на место и высмеял знаки уважения этому ложному мученику, которые были устроены заботой либо простоты, либо жадности, и своей властью понтифика и под страхом анафемы он запретил суеверное почитание этого мертвеца. Так, благодаря благочестивой и действенной заботе доброго пастыря, вся эта деятельность духовного обмана была прекращена и исчезла прочь.