История Англии
Шрифт:
Утром, когда огромное множество народа собралось штурмовать замок, то оно нашло несчастных евреев, которые выжили только благодаря тому, что взобрались на зубцы крепостной стены и которые возвестили печальным голосом о резне, происшедшей ночью с их людьми. И предоставляя видимое свидетельство этой великой жертвы, они бросали мертвые тела через стену и кричали при этом: "Вот тела тех несчастных, кто в безумной ярости навлек на себя смерть, и уже умирая, распространил огонь внутри замка, чтобы сжечь и нас, живьем, поскольку мы отказались поступить таким же образом. Но мы выбрали себе участь отдаться на милость христиан, и Бог сохранил нас от ярости наших братьев и от гибели в огне с тем, чтобы мы приняли вашу веру, поскольку в нашем несчастии мы обрели понимание и знание истинности Христа. Поэтому, мы молим вас о милосердии, ведь мы готовы выполнить то, что вы обычно требуете — очиститься святым крещением, отбросить наши древние обряды и объединиться с церковью Христовой. Поэтому примите же нас как братьев, а не как врагов, и пусть мы будем жить с вами в одной вере и в мире Христа". Пока они говорили такое со слезами на глазах, многих наши люди смотрели с огромным ужасом и удивлением на безумство умерших и с жалостью — на выживших.
В отношении этих людей, что с дикой свирепостью были забиты как скот, я без колебаний буду утверждать, что если в их просьбе о крещении не было обмана, то они были крещены своей собственной кровью и не были нисколько обмануты относительно действенности его силы. Но искали ли они святую купель притворно или непритворно, жестокость этих убийц следует ненавидеть. Их первое преступление, несомненно, было в том, что они проливали человеческую кровь, словно воду, без всякого законного основания. Их второе преступление состояло в том, что они действовали таким варварским образом не из желания правосудия, а из-за тьмы своего преступного замысла. Третье было в том, что они лишили милости Христа тех, кто просил о нем. И четвертое — в том, что они солгали тем несчастным, чтобы обманом выманить их для убийства.
Когда резня завершилась, заговорщики сразу отправились в кафедральный собор и яростными криками и жестами заставили испуганных церковных старост выдать им долговые расписки, которыми были связаны христиане, и которые были положены туда на хранение теми евреями, что были откупщиками королевских доходов. Получив эти свидетельства отвратительной алчности, они торжественно предали их огню прямо посреди церкви, и таким образом, освободились сами и освободили многих других от их обязательств. После того, как эти вещи были сделаны, те из заговорщиков, кто принял знак Господа, отправились в свой поход, прежде, чем могло быть начато какое-нибудь расследование, но остальные остались в графстве, предчувствую следствие. Эти события в Йорке произошли во время Страстей Господа нашего, а именно в день накануне Вербного Воскресенья (17 марта).
Глава 11.
О королевском гневе на убийц евреев.
О событиях в Йорке было быстро доложено королю, который находился за морем, и который, после волнений в Лондоне, пожаловал евреям мир и охраняемую законом безопасность в пределах своего королевства. Он был разгневал и разъярен не только по причине ущерба своему королевскому величеству, но из-за огромного ущерба для своих доходов — поскольку евреи, которые являлись королевскими откупщиками, владели состоянием принадлежащем казне. Королевскому канцлеру и хранителю королевства, епископу Илийскому, немедленно были даны полномочия, предписывающие наложить заслуженное наказание на виновников этого дерзкого преступления. Епископ, человек жестокого нрава и жаждущий славы, примерно во время празднования Вознесения Господня (3 мая) подошел с войском к Йорку и учинил горожанам самый строгий допрос. Однако, главные зачинщики мятежа бежали в Шотландию, а горожане стойко отрицали всякое участие в смуте, в которой они и сами пострадали, и которая возникла ни по их желанию, ни по их совету, и проходила без их участия. И они заявили, что малое число их было неспособно сдержать необузданную ярость той неуправляемой толпы. В конце концов, канцлер принял решение: вместо серьезного наказания наложить денежные штрафы на каждого человека в соответствии с его состоянием, в то время как разношерстное и бесчисленное множество народа, чье неуемное рвение и стало основной причиной ужасного восстания, никоим образом было невозможно подвергнуть суду или наказать. Затем канцлер удалил человека, который распоряжался графством и поскольку он не смог лучше выполнить предписание короля и более действенно свершить правосудие, то вернулся назад, не пролив крови, и до сего дня еще никто не был осужден и не был наказан за эту резню евреев.
Глава 12.
О том, как короли прибыли на Сицилию, и как король Англии штурмовал Мессину.
Следующим летом, в году 1190 от разрешения Девы, славные короли Франции и Англии начали свое путешествие в Иерусалим и после должных приготовлений, и имея при себе большие армии, встретились в Марселе. После необходимой остановки, король Франции осенью первым со своими войсками поднял паруса и, избежав штормов, прибыл на Сицилию. Но король Англии, после отъезда короля Франции, еще несколько дней оставался в Марселе. Наконец, флот поднял якоря и вместе с армией под его командованием, он отважился пуститься морем, и с попутными ветрами достиг того же острова. Тот, кто приплыл в прославленнейший город Мессину первым, был принят жителями с такой радостью, что решил там и зазимовать, а тот, кто приплыл вслед за ним, после высадки своих войск, также пожелал провести зиму в том же месте, сообща, поскольку размеры города были достаточны и там имелись удобства всех видов. Поэтому, с этой целью, он послал нескольких своих людей вперед, но горожане, уже довольствовались пребыванием среди них одного короля и отказываясь обременять себя обустройством двух великих суверенов, с оскорблениями выгнали из города тех, кто был послан вперед, и в суматохе нескольких из них убили. На это король Англии пришел в ярость и решил, что должен потребовать удовлетворения от людей Мессины за причиненный ему ущерб. Но те, сознавая свою собственную силу и полагаясь на помощь своих благородных гостей, гордо отклонили требование, о каком бы то ни было удовлетворении.
При таком оскорблении храбрый монарх воспламенился желанием отомстить и приказал своим войскам вооружиться и напасть на город. В этом деле он побуждал людей идти вперед не только своим приказом, но и своим собственным примером, и хотя город некоторое время отважно защищался горожанами, а также и французами, все же он, в конце концов, своей мощью, ворвался в него. После того, как он вступил в город победителем, потеряв немного своих людей, он, видимо, стал умереннее в своем желании мести и успокоил свой гнев, получив удовольствие от своей славы триумфатора. Поэтому, будучи умиротворенным запоздалым удовлетворением со стороны горожан и тем, уважением, которое к себе внушил, он ограничил свою пылкость и воздержался от выполнения своих угроз. Вскоре после этого, из уважения к королю Франции он вышел из города, который охотно предоставил ему и его армии. Он построил укрепление по ту сторону городских стен и устроил там лагерь, в котором провел зиму вместе со своими войсками среди всевозможного изобилия. Однако, король Франции отнесся к штурму приютившего его города как к оскорблению самому себе, и оставив без внимания предоставление ему преимущественного права на гостеприимство, которым он наслаждался, затаил непримиримую злобу против короля Англии, проникшую даже в самую сущность его костей. Хотя до поры это и скрывалось, но проявилось в свое время, и как будет рассказано в надлежащем месте, стало явным всему миру.
Пока короли проводили таким образом зиму в Сицилии, огромные отряды войск, что собрались из разных стран под знаменем Господа, проводили зиму в Далмации, Истрии и Венеции и с рвением ожидали прихода весны.
Глава 13.
О немецком походе и о смерти императора.
Тем временем, Фридрих, император Германии, в предыдущем году (а именно в 1189 от разрешения Девы), со своим сыном, герцогом Швабским, и войсками из Германии, уже начал, как о том говорилось выше, свой поход к Иерусалиму. По причине многочисленных препятствий, он вел свою армию через верхние страны не спеша. Пройдя Паннонию, он вступил во владения императора Константинополя, поскольку желал получить расположение этого христианского монарха для своего похода, который был наиважнейшим делом для христиан. Но он нашел его немногим лучше самого Саладина. Ведь этот грек (ведь хотя греки и являются христианами, но известно, что они ненавидят латинян, не меньше, нет, даже более злобно, чем сарацин) — этот грек, говорю я, после взятия Иерусалима, как говорили, заключил договор с Саладином — этим самым диким врагом имени христианина, обещая, что на суше и на море, он запретит в своих владениях проход латинян в Сирию. Поэтому, когда латинский император, через своих посланников, обращался к греческому императору, как христианин к другому христианину, как Израиль при Моисее обращался в древние времена к Сигону, царю Аморитян: "Позволь мне пройти землею твоею, не будем заходить в поля и виноградники, ...а пойдем путем царским, доколе не перейдем пределов твоих" (Числ, 21, 22), то этот грек, походя в этом отношении на нечестивого царя и будучи более преданным Саладину, нежели Христу, не желал позволить христианской армии даже пройти через свои земли. На что латинский император сказал своим людям: "Мы идем на Саладина, врага Христа, и вот, смотрите — один равен другому, или этот даже хуже, чем Саладин, ибо он открыто встает на пути тех, кто ревностен во Христе. И раз мы не можем ничего больше поделать, то пусть мы обратим против него то свое оружие, что мы готовили для Саладина, и проложим себе дорогу мечом". Это всем понравилось, и они вошли на земли, управляемые Константинополем, как враги и храбро штурмовали наиблагороднейший город Фессалоники, который и взяли, и приведя под свою власть прилегающую провинцию, они решили там зазимовать.
Я определенно, никоим образом, не считаю, что нападение на христиан можно одобрить, особенно, если оно сделано христианами, поднявшими оружие против язычников, хотя бы те христиане и действовали образом, весьма далеким от братского, но с другой стороны, было неправильно и то, что те христиане отказали в безопасном проходе другим христианам. В конце концов, это подтверждается и примерами древних, и примерами из Святого Писания. Народ Израиля под водительством Моисея, на свою просьбу к царю аморитян о свободном проходе (о чем я говорил выше) получил отпор, и по приказу Господа, напал на него и овладел его землями. Возможно, наш император и его люди, имели в виду этот прецедент, когда вторглись на земли императора греческого, так как в проходе им было отказано, тогда как он, как я думаю, они должны были принять во внимание другой прецедент. Ведь написано: "Моисей послал послов к царю Эдома, сказать: так говорит брат твой Израиль: ты знаешь все трудности, которые постигли нас. ... Позволь нам пройти землею твоею: мы не пойдем по полям и по виноградникам, ... но пойдем дорогою царскою, не своротим ни направо, ни налево, доколе не перейдем пределов твоих. Но Эдом сказал ему: не проходи через меня, ...И сказали ему сыны Израилевы: мы пойдем большою дорогою и если будем пить твою воду, я и скот мой, то буду платить за нее, только ногами моими пройду, что ничего не стоит. Но он сказал: не проходи. .... и Израиль пошел в сторону от него". (Числ, 20, 14-21)
Смотрите — дети Израиля, идущие под водительством своего великого пророка Моисея, дважды получали отказ от своих собратьев, детей Исава, на свою весьма умеренную просьбу об одном лишь проходе, и все же они не дали ход своей мести в ответ на полученное от братьев оскорбление и не стали прокладывать себе путь мечом, но мудро обошли своих неблагодарных собратьев, как будто бы они не помнили про нанесенных им ущерб. Но позже, при сходных обстоятельствах, они столкнулись с отказом со стороны одних аморитян, которые не относились к расе Авраама, и по приказу и при помощи Господа, они бросились немедленно мстить. Поэтому, христианский император поступил бы более мудро, и это ясно показало произошедшее затем событие, если бы повернул прочь от императора, который, хотя и был негостеприимен, но все же являлся христианином, и поискал бы другой путь в Сирию, хотя бы и требующий больших усилий и больших расходов.
Однако, греческий император, увидел, что против него латинянами не было предпринято ни малейшего враждебного поступка и лишь слегка вкусив от их свирепости, догадался, что может последовать и худшее, если он ничего не предпримет. Поэтому, он заключил с императором договор, предоставил требуемый проход и по справедливости сделал возмещение расходов, понесенных из-за задержки, возникшей, когда он отказывался их пропускать. Тогда латинский император со своей армией прошел Константинополь и благополучно переправился через залив, который зовется "рукавом Святого Георгия".