История болезни (сборник)
Шрифт:
Максим не хотел, чтоб Николай Иванович оставался в Москве навсегда, но говорить вслух не стал, понимая, что это лишь эмоциональный всплеск; через месяц деньги закончатся, и Аня сама начнет канючить, почему он никуда не едет – такова уж противоречивая женская натура.
Пока Максим чистил картошку, мысли его посещали самые разные, но основная была спокойная и уверенная: …Как все удачно устроилось. Главное, я-то не причем. А через неделю Анька оклемается… В кастрюльке булькало мясо, и он поднял крышку, разглядывая яркие вкрапления моркови. …Чего
– Как пахнет!.. – появившись на кухне, Аня поцеловала мужа в щеку, – радость моя, что б я без тебя делала?
– Все то же самое, только сама.
– Когда ты делаешь, лучше. Но я могу что-нибудь помочь, пока отпустило.
– Все уже готово. Пусть тушится.
– Любимый мой, если б ты знал, как хорошо, когда ты рядом!.. Но и я ведь не бездельница? Честное слово, просто очень плохо себя чувствую. Когда здорова, я ведь все делаю, правда? Мне сейчас очень-очень стыдно.
Максим почувствовал, что готов бросить все и сидеть около нее, и только варить, стирать, мыть полы…
На следующий день он шел на работу в приподнятом настроении и очень довольный собой. Вчерашние, сумбурные мысли сгладились, и у проходной он даже поболтал с конструкторами, которых вывели расчищать выпавший за ночь снег. Жизнь казалась, как всегда, прекрасна…
Первое, что он увидел, поднявшись в офис, был шеф, говоривший по телефону. Он кивнул Максиму и указал на стул. Напротив, подперев кулаком щеку, сидел Сашка.
Максим растерянно огляделся. Его спокойствие мгновенно улетучилось, потому что обычно всех, свободных от командировок, шеф отпускал домой, а раз Сашка здесь, значит…
…В пятницу, по любому, не поеду. Да он и сам не пошлет под выходные… Сняв шапку, Максим сел.
– Вместе едем, – коротко сообщил Сашка.
Максим не успел спросить, куда они едут, потому что шеф положил трубку.
– Как отдохнул? – встав, он протянул Максиму руку.
– Какой там отдых – ремонт делал.
– Дело нужное, – дежурно кивнул шеф, – теперь слушай. Едете с Сашей. Ему ситуацию я уже почти обрисовал …
(Максим демонстративно вздохнул, показывая, как не хочется ему ехать, но шеф не захотел понимать намек).
– …во-первых, это модернизированный робот, а, во-вторых, столица рядом, а жаловаться сейчас все научились. Мне за этот объект уже вчера «пистон вставили» – оказывается, мы сроки им срываем, так что вопрос срочный.
– А конструктор не хочет прокатиться на свою «модернизацию»? – спросил Сашка, глядя в пол, – знаем мы эти первые номера – «сопли» замучаешься убирать.
– Хочет. Но он в больнице – эпидемия, сам знаешь. Сами разберетесь, не маленькие. Кстати, – шеф повернулся к Максиму, – ты ж у нас, кажется, главный спец по роботам – тебе там, вообще, раз плюнуть. Поэтому будешь старшим группы. Ну, а если зашьетесь…
– Ехать в воскресенье? – спросил Максим с надеждой.
– Ехать сегодня вечером, – шеф достал из стола два конверта, – здесь деньги, командировки, билеты. Договора давно у заказчика…
– Сегодня? – перебил Максим растерянно.
– А в чем дело? Ты ж из отпуска – по работе, небось, соскучился. Саш, – он положил руку ему на плечо, – ты, брат, извини – я знаю, что
– Наши жены – пушки заряжены, – Сашка поднялся, – все сделаем, Николай Иванович.
По очереди пожав шефу руку, оба вышли в коридор и одновременно закурили.
– Поезд двадцать пятый, – Сашка посмотрел в билет, – короче, без двадцати восемь встречаемся на вокзале. Пожрать я возьму, так что не парься. Пузырь нужен?.. Или не будем, а то ребята там, похоже, скандальные – с утра дыхнем перегаром…
– Не нужен, – согласился Максим.
– Тогда до вечера, – и Сашка направился к лестнице.
Все рушилось. Максим не представлял, как скажет Ане, что сегодня должен уехать, как выдержит ее слезы, ее взгляд и слова о том, что он ее не любит, что она ему совершенно безразлична. …За какой-то час как все изменилось! И ведь шеф – тварь, все предусмотрел! Даже не скажешь, что билеты кончились!.. Напроектируют, козлы, а нам расхлебывай, – подумал Максим, глядя на конструкторов, весело бросавших снег.
Домой он добрался, как во сне. Голова гудела от сумасшедших мыслей, из которых никак не удавалось вычленить ничего рационального. Максим чувствовал себя винтиком, который каждый вправе открутить или закрутить по своему усмотрению; он ненавидел, и шефа, и работу, и безотказного Сашку, но ненависть эта являлась, скорее, абстрактной, так как ее не на кого было выплеснуть.
Ввалившись в комнату прямо в дубленке, Максим бросил с порога:
– Я сегодня еду, – и поспешно вышел, чтоб не видеть произведенного эффекта. Не спеша, разделся и только после этого зашел вновь. Аня сидела на диване, отрешенно глядя в окно. Она не плакала, не билась в истерике, и это выглядело так неестественно, что Максим растерялся.
– Анют, понимаешь… – начал он ласково.
– Ты никуда не поедешь, – жена повернула голову, – я без тебя умру, – голос был пугающе уверенным и твердым.
– Но, Анют…
– Ты не любишь меня! – перебила она, – я понимаю – работа, есть работа, но разве можно оставлять женщину в таком положении? Даже посторонние люди так не поступают! – Аня все-таки заплакала. Максим попытался дотронуться до нее, но она резко дернула плечом, – что тебе надо? Я умру без тебя, а ты можешь ехать!.. – она уронила голову на руки, – дура, как я любила тебя! Три года только и делала, что ждала из твоих дурацких командировок, а ты бросаешь меня… – она снова подняла лицо, – почему я так люблю тебя? Ну, почему?!.. – и ударила в диван кулачком.
Максим стоял совершенно подавленный, не в силах представить, что ее вдруг может не стать в его жизни.
…Да пропади оно все пропадом!..
– Если хочешь, я не поеду, – он сам чуть не заплакал.
– Я уже ничего не хочу.
– Я не поеду, – повторил он задумчиво, – но как?
Аня пристально посмотрела мужу в глаза, словно испытывая его волю, а потом сказала совершенно обыденно:
– Ты что, не можешь заболеть? Сейчас же эпидемия гриппа. Можешь, как мы в школе делали, клея понюхать. Будет тебе, и насморк, и кашель… ты просто не хочешь быть со мной!