История борделей с древнейших времен
Шрифт:
Женщины и мужчины, особо преуспевшие в нем, превращаются в жрецов, шаманов – посредников между людьми и богами. Это большая честь, но и большая ответственность, люди будут обращаться к ним с просьбами, а если их просьбы остаются невыполненными, значит, они – плохие шаманы, не умеют войти в доверие к духам.
И они начинают изучать свойства растений, их исцеляющую силу, их воздействие на сознание, в том числе и на эротическое возбуждение. Ласки и массаж с ароматическими маслами, выжатыми из растений, и жиром бизона производят одинаковый эффект. Самые искусные учатся управлять людьми. Они – чародейки и чародеи и хвалятся своим даром. Они разрабатывают ритуалы, которые никогда не забудут их клиенты и которые заставят тех вернуться с подарками. Они ищут покровительства
Влюбленные выбирают особые места: уединяются в темной пещере, в шалаше, всегда около самого драгоценного из всех сокровищ, непрерывно пылающего костра: он прогоняет нежеланных гостей – животных, но, самое главное, подчеркивает красоту обнаженных тел, скрывая недостатки. Он освещает игру любви лучше, чем глиняные лампы, наполненные маслом или жиром. Зимой все происходит на мехах, летом на свежих, ароматных ветвях. Если время года и погода благоприятны, то девушки уводят любовников на поляну, защищенную от любопытных взглядов.
Секс все больше становится игрой для двоих, сексуальные отношения – чем-то уникальным, что влюбленные открывают вместе. И хотя вечером у общего костра юноши и девушки шушукаются, обмениваясь впечатлениями, хотя они все еще с легкостью меняют партнеров (разумеется, из числа разрешенных), все чаще появляется привязанность конкретного мужчины к конкретной женщине и наоборот. Первые признания в любви, первые сцены ревности…
Влюбленные начинают обмениваться подарками, они селятся вместе, вместе заботятся о детях, пусть даже прижитых от других мужчин (понятие отцовства достаточно долго не существовало в первобытном обществе, люди вообще не улавливали связь между сексом и зачатием и считали, что детей в живот женщины помещают духи). Брак становится все более парным, все более моногамным, а где появляется моногамия, понятия избранника или избранницы, там появляются и измены, нарушение клятв. Но мужчина все еще не может заявить: «Эта женщина – моя, и только моя», а женщина не может сказать то же самое о мужчине. По-прежнему один мужчина может состоять в равноправных союзах с несколькими женщинами одновременно, то есть иметь нескольких жен, а женщина – иметь нескольких мужей. Оба супруга могут легко расторгнуть брак и вступить в новый.
Любви, даже взаимной, слишком мало, чтобы в отношениях произошел переворот. Нужна революция в экономических условиях, появление новых источников пищи и благосостояния. И возможно, эту революцию совершают женщины.
Собирая растения и изучая их свойства, они передают информацию из поколения в поколение. Постепенно они начинают сажать наиболее ценные растения недалеко от дома, чтобы всегда иметь их под рукой. Сначала это пряные и лекарственные травы, растения, погружающие в транс и помогающие общению с духами, афродизиаки. Потом растения, употребляемые в пищу, со съедобными клубнями, листьями, стеблями, плодами и семенами. Женщины отбирают самые большие, сильные и вкусные из них, занимаются примитивной селекцией. В большинстве первобытных племен, в которых земледелие ограничивается огородами, а для рыхления земли используется мотыга, обработка земли считается женской работой.
Но женщины идут дальше. Им ясно, что их молока не всегда хватает для того, чтобы выкормить младенца до тех пор, пока он не сможет есть овощи и мясо, что нужен новый источник питания. И они начинают приручать молодых самок оленей, антилоп, горных коз и овец и кормить их молоком своих детей. Они учатся готовить и кисломолочные продукты, которые хранятся дольше и перевариваются легче, чем молоко: простоквашу, творог, сыры. Чтобы поддерживать у самок лактацию, женщины оставляют их привязанными пастись в лесу или в степи, для того чтобы те спарились с дикими самцами. Приплод можно забивать на мясо, а самых сильных и здоровых использовать для дальнейшего разведения.
Это настоящая революция в первобытном обществе. С изобретением земледелия и скотоводства люди наконец наедаются досыта и, самое главное, получают возможность делать запасы. Падает детская смертность, растет продолжительность жизни. Земледелие позволяет покончить с кочевой жизнью, возникают первые долговременные жилища, первые города. Но скотоводство, напротив, предрасполагает к кочевому образу жизни. Там, где земледелие невозможно, все племя кочует вслед за стадами, перевозя сборные дома, юрты или чумы в повозках. Но в Передней Азии, на землях «плодородного полумесяца», женщины остаются в городах и возделывают землю, а мужчины возвращаются к ним с пастбищ.
Некоторые племена целиком оседают на земле и придумывают плуг, который глубже пашет землю и позволяет получить хороший урожай. Но женщинам трудно справиться с плугом, и постепенно пахота становится мужским делом. Правда, женщины по-прежнему участвуют в полевых работах: они сеют, выпалывают сорняки, убирают урожай.
А дальше происходит то, что сумели хрестоматийно определить философы XIX века, изучавшие возникновение семьи, частной собственности и государства: приручение домашних животных и разведение стад создали неслыханные до того источники богатства и породили совершенно новые общественные отношения… Все прежние способы добывания пищи отступили теперь на задний план; охота, бывшая раньше необходимостью, стала теперь роскошью.
Но кому принадлежало это новое богатство? Первоначально, безусловно, роду. Однако рано или поздно должна была развиться частная собственность на стада. Трудно сказать, являлся ли в глазах автора так называемой Первой книги Моисея патриарх Авраам владельцем своих стад в силу собственного права как глава семейной общины или же в силу своего положения фактически наследственного старейшины рода. Несомненно лишь то, что мы не должны представлять его себе собственником в современном смысле этого слова. И несомненно, далее, что на пороге достоверной истории мы уже всюду находим стада как обособленную собственность глав семей совершенно так же, как и произведения искусства варварской эпохи, металлическую утварь, предметы роскоши и, наконец, людской скот – рабов…
…Согласно материнскому праву, следовательно, до тех пор, пока происхождение фиксировалось только по женской линии, а также в соответствии с первоначальным порядком наследования в роде, умершему члену рода наследовали его сородичи… Имущество должно было оставаться внутри рода. Но дети умершего мужчины принадлежали не к его роду, а к роду своей матери; они наследовали матери первоначально вместе с остальными ее кровными родственниками, позднее, возможно, – в первую очередь; но своему отцу они не могли наследовать, так как не принадлежали к его роду, имущество же отца должно было оставаться в этом последнем. Следовательно, после смерти владельца стад его стада должны были переходить прежде всего к его братьям и сестрам и к детям его сестер или же к потомкам сестер его матери. Его же собственные дети оказывались лишенными наследства.
Таким образом, по мере того как богатства росли, они, с одной стороны, давали мужу более влиятельное положение в семье, чем жене, и, с другой стороны, порождали стремление использовать это упрочившееся положение для того, чтобы изменить традиционный порядок наследования в пользу детей. Но это не могло иметь места, пока происхождение велось в соответствии с материнским правом. Поэтому последнее должно было быть отменено, и оно было отменено. Это было совсем не так трудно, как нам теперь представляется. Ведь этой революции – одной из самых радикальных, пережитых человечеством, – не было надобности затрагивать ни одного из живущих членов рода. Все они могли оставаться и далее тем, чем были раньше. Достаточно было простого решения, что на будущее время потомство членов рода мужчин должно оставаться внутри его, тогда как потомство женщин должно исключаться из него и переходить в род своего отца. Этим отменялось определение происхождения по женской и право наследования по материнской линии и вводилось определение происхождения по мужской и право наследования по отцовской линии. Мы ничего не знаем о том, как и когда эта революция произошла у культурных народов. Она целиком относится к доисторической эпохе…