История Будущего. Миры Роберта Хайнлайна. Том 22
Шрифт:
— Не вешает нос, верно? — шепнул Диксон.
— Может, надо было его отпустить? — спросил Стронг.
— Что? Ерунда! Он нужен здесь. Во всяком случае, место в истории ему обеспечено.
— Да что ему история, — серьезно ответил Стронг. — Он ведь просто хотел слетать на Луну…
— Да, черт его побери… Пусть летит — только сначала с нашим делом пусть закончит. В конце концов, он же все это затеял! Все это сделал он!
— Я понимаю. Обернувшись, Харриман увидел своих компаньонов и направился в их сторону. Они тут же замолчали.
— Ладно, нечего там, — весело сказал
— Пошел! Кричала вся толпа. Громадный корабль мягко тронулся вверх по треку, набирая скорость. Через некоторое время он, уже совсем крохотный, достиг вершины и устремился в небо. На долю секунды он завис над землей, затем из его сопел вырвался сноп пламени — включились двигатели. Потом он превратился в светлое пятнышко — огненный мячик — и вскоре совсем исчез.
Улетел — вперед и вверх, на рандеву с танкерами. Едва корабль достиг вершины, толпа переместилась к западному краю платформы. Харриман остался на месте. Диксон и Стронг тоже не пошли со всеми. Они остались втроем. Харриман был самым одиноким из них — он, казалось, не замечал никого вокруг. Он смотрел в небо. А Стронг смотрел на него. Наконец он шепнул Диксону:
— Ты Библию читал?
— Кое-что.
— Он совсем как Моисей, тот, наверное, выглядел точно так же, когда созерцал землю Обетованную. Харриман опустил глаза и увидел компаньонов.
— А, вы еще здесь? Пошли, работа не ждет.
ДАЛИЛА И КОСМИЧЕСКИЙ МОНТАЖНИК
Моим родителям
Чего там греха таить — хлебнули мы горя, пока монтировали Первую станцию. А все работнички, им за это спасибо.
Спору нет, отгрохать такое сооружение, да еще за двадцать две тысячи триста миль от Земли, — дело непростое. Это и называется инженерный подвиг: куда до него какому-нибудь Панамскому каналу, египетским пирамидам или даже ядерному реактору на Саскуэханне. Впрочем, это неудивительно, строил ее Тини Ларсен — Крошка Ларсен, а раз уж он берется за дело, то делает его до конца.
В первый раз я увидел Тини, когда он играл защитником в команде полупрофессионалов Оппенгеймеровского Технологического — в нем он и начинал свою строительную карьеру. С той поры, пока Тини учился, всякий раз на летних каникулах он подрабатывал у меня. Так он и пошел по строительной части, только теперь уже он, а не я, ходил у другого в начальниках.
Тини такой — ни в жизнь не возьмет работу, пока не дознается наверняка, что проект хорош на все сто. А Первая станция изначально имела в своем составе узлы, которые если монтировать, то уж никак не людям в скафандрах — будь они хоть трижды здоровяки, — а по крайней мере обезьянам о шести лапах.
Тини вынюхал все ляпы и минусы — ни тонны не отправилось в космос, пока он лично до последнего болтика не перелопатил всю документацию и чертежи.
И
Четверых мы погнали за пьянку на рабочем месте, Тини даже пришлось сломать одному руку, уж слишком тот не хотел увольняться. И вот ведь что интересно — где эта пьянь брала выпивку? Источник мы не сразу, но отыскали: один умелец-разметчик соорудил низкотемпературный самогонный аппарат, использующий космический вакуум. Так и гнал потихоньку сивуху из ворованной на складе картошки. Если честно, расставаться с ним было жалко, да уж чересчур большой оказался нахал.
А игра в кости! Вы думаете, раз невесомость и станций находится на геостационарной орбите, так и играть нельзя? Вот и нет! Радист Петере вам быстро доказал бы, кто прав. Это он придумал одно хитроумное приспособление. Представляете, стальных костей нет, магнитной доски нет, а главное — отсутствует элемент случайности. За последнее-то его и пришлось уволить.
Мы собирались отправить радиста на Землю ближайшим транспортным кораблем — как раз на подходе был «Полу месяц». Я сидел у Тини в каюте, когда «Полумесяц» начал делать корректировку курса.
— Пошли кого-нибудь за Петерсом, Папа, — попросил Тини, подплывая к иллюминатору, — скажи ему что-нибудь веселенькое на прощанье. Кто там ему на замену?
— Тип по имени Г. Брукс Макнай, — ответил я.
Из корабля, извиваясь змеей, начал выползать трос. Тини сказал:
— Похоже, у них нелады с привязкой к нашей орбите.
Он запросил радиорубку о положении корабля относительно станции. Ответ ему не понравился, и он приказал соединить его с «Полумесяцем». Тини ждал, пока на экране появился командир корабля:
— Доброе утро, капитан. И кого же ты собрался ловить на свою удочку?
— Твой груз, естественно. Давай, сгружай сюда своих алкашей. Я хочу отвалить до того, как до нас доберется тень.
Надо сказать, что каждый день примерно на час с четвертью станция попадала в тень Земли, и поэтому, чтобы не жечь зазря монтажных прожекторов и не изнашивать скафандров с обогревом, мы работали в две смены по одиннадцать часов каждая.
Тини покачал головой:
— И не подумаю, пока вы не скорректируете с нами курс и скорость.
— А я что сделал!
— По моим приборам, а не по инструкции.
— Тини, поимей совесть! У меня не так много топлива, чтобы маневрировать всякий раз. Мы же не минеры, к чему нам такая точность. И так я из-за тебя опаздываю, а если еще начну жонглировать кораблем ради паршивых нескольких тонн, то мне придется садиться на вспомогательную площадку. Или вообще планировать, не дай Бог!
В то время все корабли имели крылья на случай вынужденной посадки.