История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима
Шрифт:
Эта изящная версия приключений Гильгамеша из шести глав вводит нас в заблуждение, и не слегка. Эпическая поэма множество раз переписывалась на глиняных табличках – которые, как это свойственно глине, легко бьются. Куски, разбросанные по всему древнему Ближнему Востоку, написаны на многих языках, от шумерского до ассирийского, и относятся к периоду времени от 2100 до 612 года до н. э. Самые древние шумерские копии, начиная с работ писцов царя Шульги, содержат только первые два повествования и заканчиваются оплакиванием. Невозможно выяснить, то ли другие четыре главы были частью древнего цикла, а затем оказались утеряны, то ли их добавили позднее. Третье и четвертое предания, «Небесный бык»
К 1000 году до н. э. или около того, куски всех четырех преданий появляются в Средиземноморье и распространяются по Передней Азии. История о потопе, которая существовала во множестве разных версий задолго до 2000 года до н. э., была вставлена в виде пятой главы, вероятно, лет через тысячу после смерти Гильгамеша; она явно не связана с остальным эпическим преданием. («Сядь и позволь мне рассказать тебе одну историю», – приказывает Утнапиштим Гильгамешу, а потом заводит свой рассказ, словно у него никогда не было возможности никому рассказать о потопе после того, как он покинул корабль.) А о предании «Поиски Гильгамеша», в котором он находит и теряет Древо Юности, мы можем сказать только то, что его добавили к остальным частям эпической поэмы примерно к 626 году до н. э.
Это дата самой древней копии всех шести эпических песен. Она пришла к нам из коллекции Ашшурбанапала, ассирийского царя с душой библиотекаря. Ашшурбанапал стал царем в 668 году. За тридцать лет своего правления он разрушил Вавилон, убил собственного брата (который был вавилонским царем), разозлился на иудейского пророка по имени Иона, который без конца возглашал, что Ниневея, столица Ашшурбанапала, обречена. Ко времени своей смерти Ашшурбанапал также собрал в первой в мире настоящей библиотеке двадцать две тысячи глиняных табличек. Двенадцать из них содержали эпическую Поэму о Гильгамеше в ее наиболее распространенной форме.
Только первые два предания можно с некоторой долей достоверности отнести к той страшной дали, когда жил Гильгамеш. Обращает на себя внимание то, что необыкновенная энергия Гильгамеша отражается в сюжетах о нем – в его путешествии на север в кедровые леса, и в погребальных оплакиваниях: к ним можно относиться как к отражению, хотя и искаженному, исторической правды. Более того, они служат несомненным источником появления первого в мире эпического повествования, в котором смерть приходит и как опустошение, и как освобождение.
В первом предании, «Повести об Энкиду», царь Урука не считается со своим народом, и тот начинает роптать:
Война – развлечение для Гильгамеша,Надменность его не знает границ,и днем он, и ночью верит себе лишь:Сыновей отбирает у отцов безутешных,хоть обязан, как царь, свой народ он беречь.2Царь, данный Шумеру богами, сильная власть, которая помогала городам выжить, переросла в тиранию. Горожане Урука обратились к богам с просьбой об избавлении. В ответ боги создали из глины существо по имени Энкиду и поселили его в пустынной местности Шумера. Энкиду
не знает о том, как возделывать землю,о том, как живет человек в наши дни,ничего не знает он о городах, обнесенных стенами, о центрах шумерской культуры. Он выглядит сильным, похожим на бога, но ведет себя как животное – бродит по равнинам, ест траву и живет рядом со зверями; он является карикатурой на кочевников, которые всегда не ладили с горожанами.
Когда Гильгамеш узнает об этом пришельце, он посылает на пустошь проститутку, чтобы та соблазнила Энкиду и приручила его. («Она разделась догола», – повествует нам поэма.) Побежденный такой довольно прямолинейной стратегией, Энкиду проводит шесть дней и семь ночей в плотских утехах. Когда он наконец поднимается и пытается вернуться к своему образу жизни среди животных, те убегают от него: он превратился в человека.
Меньше стал Энкиду и намного слабее,и дикие звери умчались вмиг прочь;но он поумнел, пришла к нему мудрость,теперь обладал он умом человека.Теперь, когда Энкиду наделен умом человека, он должен отправиться в город, где ему и положено жить. Проститутка предлагает взять его с собой «за прочные стены Урука, где Гильгамеш правит людьми, как дикий бык».
Когда они прибывают в Урук, Гильгамеш как раз прерывает бракосочетание по праву властителя, которым он широко пользовался многие годы: «Царь Урука требовал права первой ночи с невестой, – сообщает эпическое повествование, – как права, принадлежащего ему по рождению». Энкиду, возмутившись таким злоупотреблением властью, заслоняет вход в комнату невесты. Они борются; это равное соперничество, самое
равное из всех, с какими встречался Гильгамеш. И хотя царь победил, он оказался настолько под впечатлением силы Энкиду, что оба дают клятву дружбы навек. Это смягчает тиранические импульсы Гильгамеша. Население Урука вздыхает с облегчением, так как на их улицы приходит мир.
Эта борьба, конечно, гораздо больше, чем просто драка. Сквозь всю эту историю красной нитью проходит неуверенность шумеров в необходимости царской власти. Безусловно, царская власть – это дар богов для выживания человека; предполагалось, что цари принесут справедливость, удержат сильного от того, чтобы ввергнуть слабого в бедность и голод. Понятно, что царь, которому следовало поддерживать справедливость, должен был быть достаточно сильным, чтобы его воля исполнялась.
Но все-таки эта сила была опасна, так как могла привести к тирании. И когда такое случалось, основы шумерского города начинали рушиться, возникал конфликт. В Уруке царь был законом – и если царь оказывался плохим человеком, искажалась сама природа закона.
Достаточно страшно, когда приближается неизвестное. Гильгамеш сражался не с подобным себе, а с существом из-за стены. Борьба у дверей невесты шла с его нецивилизованным зеркальным отражением; Энкиду ведь был сделан
подобным ему, как его отражение,его вторым «я», с его сердцем горящим:так пусть же они дерутся,а городу мир оставят.