История Древней Греции
Шрифт:
Полигамия, вероятно, была традицией у македонских монархов. Аминт, отец Филиппа, имел не менее шести сыновей от двух браков и тем самым гарантировал передачу престола в рамках царской семьи. У Филиппа было шесть жен, но лишь двое сыновей – первенец от Олимпиады Александр и сын Филинны Арридей, больной эпилепсией. Олимпиада, гречанка из царского рода, называлась царицей, и Александр считался наследником престола. Если бы Филипп и Александр погибли в грядущей азиатской кампании, то ни Арридей, ни Аминт, сын Пердикки, при котором Филипп первоначально был регентом, не заслуживали престола. Вероятно, в надежде иметь еще одного сына Филипп в 337 г. женился на Клеопатре, племяннице знатного македонянина Аттала. Этот брак, однако, привел к отчуждению Олимпиады и Александра, которые покинули двор, но были возвращены к нему Филиппом в 336 г.; дочь Олимпиады Клеопатру выдавали замуж за Александра Молосского именно в знак примирения. Во время свадебных торжеств Филипп появился в театре в Эгах без телохранителей и был убит знатным юношей Павсанием, которым двигала личная вражда, а не какие-либо политические мотивы. Тело 45-летнего царя было погребено в гробнице македонских царей, а его сына Александра народ провозгласил царем Македонии.
Военные
Армией Македонии был вооруженный народ, преданный своему царю и черпающий силу в созданном им экономическом процветании. В первые годы своего правления Филипп широко использовал наемные войска, но под конец у него в армии остались лишь наемники-специалисты. Гетайры, из которых состояли его штаб и тяжелая конница, отличались непревзойденной боеспособностью и доблестью. Эскадроны, сформированные по территориальному признаку, соперничали друг с другом в преданности родным областям, а отдельных бойцов за отличную службу зачисляли в члены штаба или царской гвардии (agema). Пезетайры, или тяжелая пехота, были организованы аналогичным образом; царские батальоны – гипасписты – составляли элитный корпус. Вспомогательные отряды легких пехотинцев, пехоты, сражающейся во взаимодействии с конницей, пелтастов, метателей дротиков, пращников, инженеров, саперов, интендантов и топографов были специалистами по ведению горной войны в Балканах и осадам хорошо укрепленных городов. Филипп возглавлял тот отряд, на который возлагалась самая тяжелая задача. Он был ранен при организации осады Метоны и когда командовал конницей гетайров в Иллирии, возглавлял пехоту под Херонеей и в войне с Бардилисом. Армия, доставшаяся Александру, была закалена превратностями войны и проявила себя почти непобедимой в боях против иллирийской пехоты, греческих гоплитов и скифской конницы.
По некоторым сведениям, Филипп больше гордился своими дипломатическими, чем военными победами. Он не чурался двуличности и подкупов, как и его современники, причем пользовался этими методами более успешно. На войне он мог проявить жестокость, казнив наемников Ономарха или уничтожив Олинф, точно так же, как Фивы и Афины поступили с Орхоменом и Сестом, но к Фокиде и Амфиссе он проявил гораздо больше гуманности, а с Афинами обошелся очень великодушно. О его уровне как государственного деятеля можно судить не только по организации его царства, но и по отношениям с соседними народами, как греками, так и варварами. Хотя земли между озером Лихнид и рекой Нест были включены в состав Македонии, иллирийские и фракийские племена Филипп оставил под властью вассальных царей и развивал их страны, основав в них колонии. В Эпире он укрепил Молоссийское царство и расширил его границы, но союз с молоссянами держался лишь на брачных связях. Фессалия, цивилизация которой находилась на одном уровне с македонской, была связана с державой Филиппа равноправным союзом: Фессалия не только избрала Филиппа архонтом своей лиги, но и стала, в отличие от Македонии, членом Греческой лиги. Во всех этих странах Филипп покровительствовал развитию городов, но не полисам. Отношения с Грецией он строил по-другому. Человек, который столь терпеливо пытался добиться сотрудничества с Афинами и запретил своей коннице преследовать бегущих под Херонеей, не собирался, как утверждали его враги, разрушать греческие полисы: он намеревался умиротворить их и заручиться содействием в войне с Персией. Возможно, он пытался достичь невозможного. Однако устав федеративного союза свидетельствует о глубоком понимании причин анархии в греческих государствах, а Филипп в зените своей карьеры отличался большим благоразумием и, вероятно, большим вниманием к Греции, чем Александр в юности.
Вся эта система держалась на одном человеке, который выступал в нескольких четко различающихся ипостасях: царь Македонии, повелитель вассальных царств на Балканах, архонт Фессалийской лиги, гиеромнемон Совета амфиктионии, гегемон Греческой лиги во время войны. Поэтому личность Филиппа и цели, поставленные им, представляют величайший интерес для историка. В некоторых отношениях они представляются загадочными. Демосфен, Эсхин, Теопомп и Исократ расходились в их оценке. Каждый из них судил о Филиппе в первую очередь так, как грек судит о греке. Демосфен считал, что Филипп, как и Эпаминонд Фиванский, угрожал афинским амбициям, а Исократ видел в нем вождя общегреческого похода против Персии, наподобие Дионисия или Архидама. Филипп, разумеется, был не просто способным варваром из Пеллы. При его дворе были приняты греческие манеры. Он принес эллинизацию в Балканские страны и поступил бы так же в Азии, если бы остался жив и покорил Персию. Его план по замирению греческих государств и привлечению их избыточного населения в Азии учитывал не только македонские, но и греческие интересы. Считается, что Филипп интересовался греческой философией; он нанял Аристотеля в учителя Александру и восхищался «аттическим изяществом» Афин. Если судить о нем как о греке IV столетия, он, безусловно, был просвещенным завоевателем других государств, но, возможно, о нем следует судить скорее в контексте македонской монархии [68] .
68
Филипп
Македонские цари имели много общего с микенскими царями, изображенными в «Илиаде». Они тоже вели родословную от Зевса, так как Филипп считал себя потомком Геракла, сына Зевса. На своих ранних монетах он чеканил голову Геракла, назвал первый основанный им город Гераклеей и установил статую Геракла в устье Дуная. Он поклонялся Зевсу Дионскому, преподнес богатые дары Зевсу Олимпийскому, выступал как защитник святилища Аполлона в Дельфах и изображал на своих монетах головы Зевса и Аполлона. Существенно, что Исократ призывал Филиппа как потомка Геракла считать всю Грецию своей родиной. Гомеровскими чертами личности Филиппа, которые лучше известны нам на примере Александра, были властолюбие, жажда славы и страстная, благородная и эмоциональная натура: он рыдал над доблестными воинами Священного отряда, погибшими при Херонее. Если Филипп придерживался несложных верований героической эпохи и действительно считал себя потомком Зевса, призванным, подобно Гераклу, облагодетельствовать человечество, то истоки его поведения и его политики, как и у Александра, следует искать в глубоких религиозных убеждениях.
4. Западные греки, 345–322 гг
В 400–348 гг. в Италии произошли огромные перемены, которые позже отразились на греческих городах запада. То же самое давление племен Центральной Европы, которое, по-видимому, вызвало угрозу со стороны иллирийцев, пеонийцев, фракийцев, гетов и скифов оседлым балканским народам, заставило и галлов в начале IV в. перейти через Альпы в область к северу от реки По. Вклинившись между Этрурией и землями венетов у крайней оконечности Адриатического моря, галлы начали наступление в центральную Италию, оттеснив этрусков к предгорьям Апеннин и адриатическому побережью Умбрии. Рим воспользовался этим натиском на этрусков, чтобы захватить Вейи (396) и аннексировать южные пределы Этрурии (391). Именно перед нападением на Вейи римляне впервые отправили в Грецию послов, чтобы спросить совета у дельфийского оракула; после этого римляне преподнесли Дельфам золотую чашу; она хранилась в сокровищнице Массилии, с которой Рим поддерживал дружественные отношения. Но римское наступление было временно остановлено галлами, которые около 391 г. разграбили Рим и совершали набеги в Кампанию и Апулию.
В течение следующего поколения шли почти непрерывные войны, из которых Рим вышел победителем. В 358 г. он нанес поражение галлам, вынудил эквов и герников объединиться с ним в союз и изгнал вольсков с прибрежных равнин. В 354 г. Рим заставил некоторые непокорные государства вступить в Латинскую лигу и заключил союз с самнитами. В 351 г. аннексия Римом южной Этрурии была подтверждена мирным договором с Тарквиниями и Фалериями. Эти успехи привлекли пристальное внимание Карфагена. В 348 г. Рим и его союзники заключили с Карфагеном и его союзниками договор о дружбе, который определял условия торговли и пиратства в водах, находящихся под контролем договаривающихся сторон. Карфагенянам запрещался доступ на все римские и союзные территории, за исключением Рима, в котором они могли торговать, а римлянам и их союзникам был закрыт доступ в Сардинию и Африку, однако они могли торговать в Карфагене и в карфагенской части Сицилии.
В тот же период Карфаген приобрел обширные владения в Испании, где его торговыми конкурентами являлись греческие колонии, основанные Массилией. Основной целью Карфагена в 348 г., когда он подписал договор с Римом, было покорение греческой Сицилии и контроль за Мессинским проливом. Для достижения этой цели было необходимо захватить Сиракузы. Когда Гикет в 345/44 г. пригласил карфагенян помочь в изгнании Дионисия из Ортигии, Карфаген приготовился занять Сиракузы и покорить все греческие города, ослабленные войнами, непрерывно ведущимися с 357 г. Его не смутило даже то, что Гикет ранее отправил посольство в Коринф, так как греческие государства отошли в тени Македонии на второй план.
Гикет и сиракузские аристократы, обращаясь к Коринфу за помощью, надеялись на появление освободителя, который не стал бы тираном. Коринфяне выбрали Тимолеонта, который доказал свою ненависть к тирании около 356 г., организовав убийство своего брата, в то время тирана Коринфа. Но вскоре после этого Гикет прислал письмо, в котором просил Коринф не вмешиваться, так как он уже позвал на подмогу карфагенян. Тем не менее в 344 г. Тимолеонт отправился в путь с 10 кораблями и 700 наемниками, в основном ветеранами Священной войны. В Регии его перехватила карфагенская эскадра, но он ускользнул в Тавромений на Сицилии, где его радушно принял Андромах, отец известного впоследствии историка Тимея. Вскоре Тимолеонта пригласили вмешаться в межпартийную борьбу в Адране. Однако Гикет, блокировавший Дионисия в сиракузской цитадели Ортигии, привел в Адран на поддержку противоположной стороны гораздо больший отряд. Тимолеонт вполне обоснованно подозревал Гикета в тиранических амбициях, поэтому он неожиданно напал на Гикета и разбил его войско. Этот успех позволил Тимолеонту заручиться поддержкой соперника Гикета, кампанского наемника Мамерка, который был тираном Катаны; вероятно, через Мамерка Тимолеонт наладил связь с Дионисием: тирана и освободителя объединяла взаимная вражда с Гикетом и Карфагеном. Было заключено соглашение, по которому Тимолеонт обязался помогать при обороне Ортигии, а Дионисий предоставлял ему Катану в качестве базы. Осенью 344 г., примерно через пятьдесят дней после прибытия Тимолеонта в Сицилию, его помощник Неон прибыл в Ортигию и вместе с 2 тысячами наемников Дионисия повел борьбу с Гикетом и Карфагеном. Вероятно, Дионисий и Тимолеонт несколько месяцев действовали совместно, но летом 343 г. Дионисий покинул Сицилию и удалился в Коринф.