История Древней Греции

Егоров Алексей

Если Пилосский дворец дает большую информацию о жизни дворца, то дворцы в Микенах и Тиринфе дают представление об укреплениях микенских твердынь. Микенская цитадель была сложена из огромных каменных плит длиной в три и более метров и шириной в метр. Греческий историк Павсаний (II в. по Р.Х.) сообщает, что их называют «циклопической кладкой», считая, что такое могли построить только великаны-циклопы. Ворота Микенского дворца венчались рельефным изображением двух львов (Львиные ворота). Цитадель Тиринфа, самая мощная из микенских цитаделей, была построена из 12-тонных глыб, а наружные стены крепости достигали 4,5 м в толщину и 7,5 м в высоту (в сохранившейся части). Даже преодолев

наружную стену, атакующие оказывались перед внутренней стеной и только тогда могли штурмовать цитадель. В городе был подземный ход, ведущий к скрытому источнику воды в 20 м от крепости.

В отличие от критских, микенские фрески, изображения на вазах и других памятниках искусства изобилуют военными сценами. Война была главным занятием микенских правителей, а оружие играет особую роль в захоронениях. Оборонительным оружием микенских воинов были большие щиты и шлемы, наступательным – копье, бронзовый меч и кинжал. Оружие украшалось, а одним из главных достижений микенского прикладного искусства являются именно инкрустации на предметах вооружения. Микенские предводители сражались на колесницах.

Другим излюбленным предметом микенского быта были перстни и печати. Печати изготавливались из драгоценных камней, яшмы, аметиста, агата и др. Перстни и печати украшались гравированными изображениями – обычно сценами войны, охоты и сельской жизни. И у мужчин, и у женщин были серьги, ожерелья, бусы и браслеты, часто сделанные из тех же серебра ж золота. Женщины носили золотые диадемы. Страсть микенцев к серебру и золоту отразилась в кубках и посмертных масках. Золотая маска из Микен длиной 34,5 см получила название «маски Агамемнона» (так ее назвал еще Шлиман), а из микенских кубков выделяется «Кубок с голубями», очень похожий на гомеровское описание кубка Нестора.

Практически общим убеждением является мнение А. Эванса о том, что микенская культура была лишь второстепенным, периферийным вариантом критской, а микенские поселения – лишь «колониями» критян в «варварской» стране. Это, разумеется – преувеличение. Многое было заимствовано с Крита (архитектура дворцов, фресковая живопись, водопровод и канализация, линейное письмо и др.), а среди мастеров, изготовлявших замечательные изделия микенского искусства, было много критян. Микенцы не достигли уровня критского искусства, однако они достигли того уровня, чтобы воспринять высочайшую культуру Крита, а в некоторых областях (прикладное искусство или работы по золоту) даже превзойти своих учителей.

Благодаря прочтению линейного В, мы можем достаточно полно воссоздать картину микенского общества. Большие архивы хозяйственного характера, часто содержащие различные рассчеты, предполагают наличие развитой бюрократии. Кроме большого числа писцов, существовали чиновники, наблюдавшие за выполнением разнообразных повинностей. Первичной структурой был округ (в Пилосе их было 16), во главе стоял чиновник, именуемый коретером. В подчинении коретера находились мелкие чиновники с громким титулом басилевсов. Над ними стояла уже собственно дворцовая администрация.

Во главе дворцового хозяйства стоял правитель, именуемый «ванакс» или «ванака» (от него произошло греческое «господин» – ). У него была большая челядь (царские горшечники, оружейники, приемщики даров и др.). Вероятно, высшим чиновником был лавагет, командовавший вооруженными силами. Правящую элиту составляли жрецы главного храма, высшие чиновники и военачальники (в основном – начальники колесничных отрядов).

В некоторых табличках появляется «дамос» (народ), видимо, состоявший из рядовых общинников, обычно бедных, но свободных людей. Вероятно, община имела свою земельную собственность.

Вероятно, общинники участвовали и в военных действиях, составляя многочисленную плохо вооруженную пехоту, которая следовала за колесницами знати и отрядами ее дружинников. Гораздо больше сведений о рабах. Среди документов пилосского архива есть списки рабочих отрядов дворца, состоявшие из дворцовых рабов и рабынь. Более многочисленными были женские отряды (до 100 человек), которые делились по профессиям (мололыцицы зерна, прядильщицы, швеи, банщицы и др.). Мужские отряды были меньше (оружейники, горшечники, портные, каменщики), детей приписывали к отрядам женщин. Существовали «божьи рабы» (видимо, рабы храмов), которые, однако, могли иметь собственность и арендовать землю. Рабские отряды получали пайки, а характер и место работы определялись централизованно. Пилосский архив упоминает около 1300 рабов (в основном, рабынь).

Многие работники находились в особом положении. Это были кузнецы, находящиеся под жестким контролем властей и получавшие металл из дворца, что, вероятно, компенсировалось материальным довольствием и престижностью профессии. Судя по всему, к привилегированным категориям относились квалифицированные мастера-парфюмеры, золотых дел мастера, граверы и др. Часть из них относилась к «людям дворца», состоящим на государственной службе, а другая – к выполнявшим временные повинности свободным общинникам.

Микенская экономика показывает двойственную природу этого общества. Преобладание государственного сектора, «отрядная» организация рабов, сильная царская власть и развитая бюрократия позволяют говорить об обществе восточного типа. Вместе с тем, можно увидеть и различия. Дворец имел черты сходства с восточным или критским, но, в определенной степени его можно считать и прообразом будущего греческого города. Похоже, что микенские дворцы были самостоятельны, а гражданская община могла стать моделью для будущей самостоятельной гражданской общины греческого общества. Наконец, огромная роль аристократии, особенно военной, разительно контрастирует с восточной бюрократией. Кроме того археологи и историки второй половины XIX в. обратили внимание на то, что наряду с дворцами, в микенском обществе имелись другие центры обитания, более похожие на позднейшие города.

Политическая организация микенского мира вызывает серьезные дискуссии. Укрепленность дворцов, обилие оружия и данные мифологии указывают на конфликт между обитателями разных дворцов. Археологические данные и мифология показывают острую борьбу между Микенами и Тиринфом, а поэмы фиванского цикла демонстрируют раздоры внутри правящей династии и активное участие в них других городов. Повествование о походах правителей Аргоса против Фив могут косвенно подтверждаться тем, что фиванский дворец погиб в XIV в. до Р.Х., т. е. раньше, чем остальные центры. В науке существует проблема единой «державы Агамемнона». Некоторые ученые полагают, что династия Атридов сумела подчинить остальные области и создать единое государство, однако более вероятно, что речь могла идти лишь о военно-политическом союзе независимых городов, в котором микенский правитель был лишь «первым среди равных».

В XV в. до Р.Х. ахейцы колонизировали Крит, а в XIV – XIII вв. закрепились на юге и западе Малой Азии и островах Родос и Кипр. В одном хеттском документе говорится о державе Ахийява, которая ставится в один ряд с Египтом, Вавилонией и Ассирией. Некоторые ученые полагают, что в XIV в. в юго-западной части Малой Азии появилось некое новое ахейское государство, тогда как другие (явно более правомерно) видят в Ахийяве суммарное обозначение ахейского мира, включая его центры в Балканской Греции.