История Энн Ширли. Книга 2
Шрифт:
ГОД ВТОРОЙ
Глава первая
14 сентября
Аллея Оборотней
Звонкие Тополя
«Никак не могу смириться с тем, что два месяца пролетели и мы опять в разлуке. Какие это были прекрасные два месяца, правда, дорогой? Но зато осталось только два года до того дня, когда…
(Здесь опущено несколько абзацев.)
Но мне было приятно вернуться в Звонкие Тополя… в свою собственную башню, свое особое кресло и свою недосягаемую постель… и даже к Мукомолу, дремлющему в кухне на подоконнике.
Вдовы обрадовались моему возвращению, а Ребекка Дью прямо сказала:
— Наконец-то вы опять с нами!
Элизабет встретила меня у зеленой калитки с бурным восторгом.
— Я боялась, а вдруг вы раньше меня попали в наше Завтра.
— Какой чудный вечер, — сказала я.
— Там,
Правда, очаровательный комплимент?
— Ну, а как ты провела лето, милая? — спросила я.
— Я думала о том, как будет прекрасно в нашем Завтра, — тихо ответила она.
Потом мы пошли в мою комнату и читали рассказ про слонов. В настоящий момент Элизабет очень интересуется слонами.
— Слон — это такое необыкновенное животное, — серьезно сказала она, подперев кулачками подбородок. — Я надеюсь встретить в Завтра множество слонов.
Мы нарисовали на нашей карте парк для слонов. И не надо напускать на себя высокомерный вид, Джильберт. Представляю твою пренебрежительную усмешку. Сказки нужны людям, без них они просто не проживут, но кто-то же должен их придумывать.
Даже в школу я была рада вернуться. У Кэтрин Брук характер не улучшился, но мои ученики как будто обрадовались мне, а Джен Прингл попросила помочь ей делать нимбы для ангелов: скоро состоится концерт воскресной школы.
Мы собираемся реорганизовать наш драматический клуб. Хотим попробовать уговорить всех родителей сделать небольшой денежный взнос: тогда не надо будет брать деньги за членство в клубе. В следующую субботу мы с Льюисом Алленом объедем дома вдоль Долиш-роуд. Льюис попытается убить сразу двух зайцев: он хочет участвовать в объявленном журналом «Сельский дом» конкурсе на лучшую фотографию живописной фермы. Победитель получит приз 25 долларов, на которые Льюис сможет купить очень нужные ему новый костюм и пальто. Все лето он работал на ферме, а зимой опять будет уборщиком в своем пансионе. Как ему, наверное, противно этим заниматься, но он никогда не жалуется. Мне очень симпатичен Льюис. Он такой целеустремленный и так очаровательно улыбается. Но у него не очень крепкое здоровье, и прошлой зимой я боялась, что он надорвется и сляжет. Однако на ферме он как будто окреп. Сейчас Льюис в выпускном классе, а потом надеется хотя бы год проучиться в Куинс-колледже. Вдовы собираются приглашать его по субботам на ужин. Мы с тетей Кэт обсудили проблему, откуда взять на это деньги. Она согласилась принять от меня небольшой взнос. Ребекку мы, конечно, не стали уговаривать — просто я спросила тетю Кэт в ее присутствии, можно ли мне приглашать Льюиса Аллена на ужин хотя бы две субботы в месяц. Тетя Кэт ледяным голосом ответила, что у них нет на это лишних денег — они ведь и так каждую субботу приглашают какую-нибудь одинокую девушку. Слышал бы ты, как взвилась Ребекка Дью!
— Нет, вы только послушайте! До того уж обеднели, что не можем иногда накормить бедного работящего мальчика, который изо всех сил старается получить образование! Да вы больше платите за печенку для Проклятого Котяры, а он уже до того разжирел, что скоро лопнет. Можете вычесть доллар из моего жалованья, а Льюиса, пожалуйста, приглашайте.
Как Ребекка решила, так и сделали. Льюис Аллен приходит к нам по субботам, но на печенке для кота экономить не стали, да и у Ребекки доллар из жалованья не вычли. Какой же она милый человек, наша Ребекка Дью!
Вчера поздно вечером тетя Шатти пришла ко мне пожаловаться, что ей хочется купить себе вышитую бисером накидку, а тетя Кэт считает, что она стара носить такие вещи.
— Вы тоже так считаете, мисс Ширли? Я не хочу выглядеть смешной… но мне всегда нравились такие накидки, а сейчас они опять вошли в моду.
— Да, что вы, тетя Шатти, конечно же, я так не считаю! — заверила я ее. — Каждый должен носить то, что ему нравится, невзирая на возраст. Если бы вы были слишком стары, вам бы и не захотелось такую накидку.
— Куплю, и все. Пусть Кэт говорит что хочет, — Решительно заявила тетя Шатти, явно пугаясь собственной смелости.
Но я думаю, она все-таки купит накидку, и мне пришло в голову, как примирить с этим тетю Кэт.
Я сейчас одна в своей башне. Снаружи стоит бархатная тишина. Даже тополя не шуршат листьями. Я только что высунулась в окно и послала воздушный поцелуй одному человеку, который сейчас в сотне миль от меня».
Глава вторая
Дорога Долиш-роуд шла неспешными изгибами, и день был из тех, что располагают к неспешности, — так, по крайней мере, думали Энн с Льюисом, которые не спеша брели по ней, останавливаясь, чтобы полюбоваться мелькнувшей между деревьями синевой бухты или сфотографировать красивый вид или живописный домик, полускрытый кустами сирени. Гораздо меньше удовольствия им доставляли разговоры с хозяевами домов насчет взносов на школьный драматический клуб, но Энн с Льюисом поделили эту неприятную обязанность: Льюис разговаривал с женщинами, а Энн с мужчинами.
— Если вы решили надеть это платье и шляпку, возьмите на себя мужчин, — посоветовала ей Ребекка Дью, — Мне в молодости не раз приходилось собирать пожертвования, и я убедилась, что больше денег или хотя бы обещаний получают те, кто лучше одеты и хороши собой — если, конечно, речь идет о мужчинах. Но если собираешься обращаться к женщинам, надо одеться победнее и похуже.
— Правда, идти по дороге очень интересно,
— А куда идет эта дорога? — осведомился практичный Льюис.
— Я могла бы в типичной манере скучной учительницы сказать, что она не идет, а пролегает. Но я так не скажу. И вообще это неважно, куда она идет и где кончается. Помнишь, как это сказано у Эмерсона: «Ну какое мне дело до времени?» Давай сделаем эту фразу своим девизом на сегодня. Я думаю, что если мы даже оставим вселенную в покое, она все равно как-нибудь, худо-бедно проживет и без нас. Посмотри на эти тени от облаков… и на эти покойные зеленые долины… и вон на тот домик, у каждого угла которого растет по яблоне. Представь себе, как он выглядит весной. В такой день чувствуешь, что твоя душа отзывается всему живому и каждый ветерок твой брат. Я рада, что вдоль дороги растет так много папоротников и на них лежит серебристая паутина. Они напоминают мне дни, когда я притворялась… или всерьез верила (по-моему, все-таки всерьез верила), что эта паутина — скатерть, расстеленная феями.
Они нашли недалеко от дороги ручеек и сели на мягкий мох, чтобы напиться из фунтика, который Льюис скрутил из березовой коры.
— Настоящее удовольствие от воды получаешь только тогда, когда умираешь от жажды и вдруг находишь ручей, — сказал Льюис. — Работая на строительстве железной дороги, я однажды потерялся в прерии. День был жаркий, я бродил по прерии несколько часов и уже думал, что умру от жажды, когда вдруг увидел несколько ив, а под ними маленький ручеек. Как же я пил! В тот день я понял, почему Библия с таким уважением говорит о доброй воде.
— Кажется, воды у нас сейчас будет в избытке, — с тревогой сказала Энн. — Собирается дождь, Льюис. Я вообще-то люблю дождь, но на мне красивое платье и моя лучшая шляпка. А спрятаться некуда.
— Вон там должна быть заброшенная кузница, — показал Льюис. — Побежали!
Они успели добежать до укрытия и оттуда с беспечным удовольствием смотрели, как начинается ливень. Все вдруг затихло. Молодые ветерки, которые деловито шуршали и перешептывались по обеим сторонам Долиш-роуд, вдруг сложили крылья и замерли в безмолвии и неподвижности. Ни один листик не шевелился, ни одна тень не мелькала на траве. Листья на клене, стоявшем у поворота дороги, вывернулись наизнанку. Казалось, дерево побледнело от испуга. Затем, как зеленая волна, надвинулась огромная прохладная тень — туча закрыла солнце. Порыв ветра — и полил дождь. Капли стучали по листьям, плясали на дымящейся красной дороге и весело цокали по крыше старой кузницы.
— Неужели это надолго? — спросил Льюис.
Но дождь скоро прошел. Он кончился так же внезапно, как начался, и вот уже солнце осветило мокрые блестящие деревья. Ярко-синее небо прорвалось между клочьями тучи. Вдали виднелся холм, все еще окутанный тенью дождя, но у его подножия чаша долины до краев заполнилась клубящейся персиковой дымкой. Лес сверкал, как весной, а на большом клене над кузницей запела птица — с таким подъемом, словно и впрямь решила, что пришла весна. Да и как было не обмануться, глядя на свежеомытый прекрасный мир.
— Давай посмотрим, куда ведет эта дорога, — предложила Энн, когда они вышли из кузницы и увидели уходившую вправо полузаросшую дорогу.
— Мне кажется, тут никто не живет, — с сомнением сказал Льюис. — По-моему, она выходит к гавани.
— Неважно, пойдем посмотрим. У меня слабость к затерянным маленьким дорожкам, которые ведут неведомо куда. Я печенкой чувствую, что здесь есть дом, заслуживающий того, чтобы его сфотографировать.
Печенка Энн оказалась права: они действительно скоро вышли к дому — и он вполне заслуживал, чтобы его сфотографировать. Это был дом старинной постройки, с низко опущенной крышей и квадратными окнами. Над ним простирали свои ветви огромные ивы, а вокруг были почти непроходимые заросли кустарников и многолетних цветов. Дом был скучного мутно-серого цвета, но позади него виднелись новые ладные амбары и сараи.
— Говорят, если амбары выглядят лучше дома, это признак того, что хозяин зарабатывает больше, чем тратит, — улыбнулся Льюис.
Они пошли к дому по изрытой глубокими колеями травянистой дороге.
— Я бы сказала, это признак того, что он больше заботится о своих лошадях и коровах, чем о домочадцах, — засмеялась Энн. — Нет уж, здесь мы взноса не получим, но зато для конкурса это самый подходящий дом из всех, что мы видели. На фотографии не будет заметно, какого он цвета.
— По этой дорожке, похоже, мало кто ездит, — пожав плечами, отозвался Льюис. — Видно, здесь живут не очень общительные люди. Боюсь, они слыхом не слыхали о драматическом клубе. Надо сфотографировать дом, пока они не вылезли из своего логова.
Дом казался пустым. Льюис сфотографировал его, потом они открыли маленькую белую калитку, прошли через двор и постучали в голубую боковую дверь, которая, по-видимому, вела на кухню: парадная дверь, как и в Звонких Тополях, существовала в основном напоказ… если только это можно сказать про дверь, практически скрытую под плетями дикого винограда.
Во всех домах, где они побывали раньше, хозяева, даже если и не раскошеливались, то во всяком случае встречали их вежливо. Поэтому Энн и Льюис опешили, когда на пороге вместо улыбающейся жены или дочери фермера появился высокий широкоплечий мужчина лет пятидесяти с седеющими, коротко стриженными волосами и лохматыми бровями, и неприветливо спросил: