Шрифт:
Предисловие
В основу предлагаемого издания положен лекционный курс, прочитанный магистрантам-филологам Кемеровского университета в 2016 году. Возможно, это обстоятельство сказалось на отчасти устной, разговорной интонации изложения, от которой автору не хотелось отказываться, так как настоящий текст адресован не столько специалистам, сколько более широкому кругу читателей.
Объём охватываемого материала подобного рода исторических исследований всецело зависит от содержания используемого понятия «герменевтика». Этим понятием может обозначаться как специфическая техника интерпретации религиозных, юридических и художественных текстов, так и философское осмысление глобальной проблемы понимания как основы человеческого бытия.
Следует предварительно сказать о намеренном почти полном вынесении за рамки данного очерка истории литературоведения
Наш опыт описания исторического становления герменевтики, конечно, далеко не первый. Назовём некоторые труды на эту тему, классические и современные, на русском языке. В. Дильтей. Герменевтическая система Шлейермахера в её отличии от предшествующей протестантской герменевтики // В. Дильтей. Собр. соч. Т. IV. М., 2001; Х.-Г. Гадамер. Истина и метод. М., 1988; Г. Г. Шпет. Герменевтика и её проблемы // Контекст. М., 1989–1991; О. М. Фрейденберг. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997; С. С. Аверинцев. Символ // Краткая литературная энциклопедия. Т. 6. М., 1971; С. С. Аверинцев. Филология // Краткая литературная энциклопедия. Т. 7. М., 1972; В. Г. Кузнецов. Герменевтика и её путь от конкретной методики до философского направления // Логос 1999, № 10. С. 43–88; Герменевтика и деконструкция. СПб., 1999; В. Айрапетян. Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски. М., 2001; К. Дж. Ванхузер. Искусство понимания текста. Черкассы, 2007; М. Е. Соболева. Философская герменевтика: понятия и позиции. М., 2014; Г. Д. Гачев. Образы божества в культуре: национальные варианты. М., 2016; Герменевтическая традиция в России: актуальные контексты и современные проблемы. М., СПб., Белгород, 2019.
Предлагаемая работа написана, конечно, отнюдь не в противовес имеющимся, а в опоре на них и в дополнение к ним.
Введение. Понятие герменевтики
Первое знакомство с герменевтикой показывает, что не следует путать понятие герменевтики со словом, которым её называют. Например, Фрейд занимался всю жизнь герменевтикой, не пользуясь этим наименованием. Здесь показательна вообще медицина и прежде всего то, что называют диагностикой. Анамнез (????????? – воспоминание) – комплекс исходных данных о больном – аналогичен собранию улик и свидетельских показаний сыщиком, тоже представителем герменевтического ремесла. От этих предварительных сведений отталкиваются в обоих случаях для воссоздания патологической либо криминальной картины происшедшего. Сыщик и врач предстают друзьями в цикле рассказов и повестей Артура Конан Дойла. Причём даже само знакомство их описано как герменевтическая задача доктора Уотсона, пытающегося определить профессию Шерлока Холмса по отрывочным и противоречивым сведениям о своём новом знакомом, которыми он располагал накануне совместной аренды квартиры на Бейкер-стрит.
В юридической сфере герменевтическая ситуация возникает не только в расследовании преступления, но и в судебном разбирательстве, то есть при определении меры вины и строгости наказания. Такого рода толкование часто становится темой художественного изображения. Например, вся двенадцатая книга романа «Братья Карамазовы» описывает судебное заседание, пришедшее к обвинению Дмитрия Карамазова в убийстве его отца Фёдора Павловича. Несмотря на обилие фактов и свидетельских показаний, приведённых в пользу такого приговора, читатель в итоге узнаёт, что обвиняемый всё-таки не виноват. Многомерная сложность жизни изображается в романе Достоевского непостижимой для рассудочных юридических процедур. Но при этом вера (брата Алексея) не ошибается. Здесь выявляется значимая для всей истории герменевтики, как мы увидим, коллизия доверия и удостоверения, веры и знания.
В знаменитом рассказе Акутагавы «В чаще» (и его экранизации режиссёра А. Куросавы «Расёмон») развёрнуты несколько совершенно различных версий одного и того же события, принадлежащих его участникам. Здесь тоже демонстрируется бессилие юридического разбирательства. Название «В чаще» поэтому оказывается не столько обозначением места расследуемого происшествия, сколько символом блуждания следствия, а также – непреодолимой темноты человеческой природы.
Положительные же примеры раскрытия криминальных загадок даёт богатая детективная литература, главным предметом которой всегда является сам процесс расследования, проходящего, как правило, по известной библейской формуле: «Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы» (Лука 8, 17).
Особым видом герменевтических ситуаций может служить выяснение неполадки автомобиля. Заметим: герменевтическая проблема возникает здесь, как и в предыдущих примерах, при встрече с неким разладом, с нарушением обычного хода дел, когда знакомое внезапно оказывается странным, что требует усилий понимания. При этом автомеханик, как мы понимаем, также не нуждается в слове «герменевтика».
Но несмотря на нетождественность слова и понятия само выражение «герменевтика», конечно, что-то проясняет. Оно греческое (???????? – интерпретировать) и означает искусство толкования. Так как этимологию этого слова ведут часто от имени бога Гермеса, то необходимо вспомнить, что с ним связано. Во-первых, он вестник воли богов, посредник между небом и землёй, богами и людьми. «Теогония» Гесиода повествует о происхождении Гермеса:
Майя, Атлантова дочерь, взошла на священное ложеК Зевсу и вестником вечных богов разрешилась, Гермесом.(Теогония 938–939) // Гесиод. Полное собрание текстов. М., 2001. С. 48–49). Гермеса называет вестником сам Зевс (Гомер. Илиада 5, 29).
Во-вторых, Гермес – покровитель путников, послов, переводчиков, купцов, а также проводник душ умерших в царство смерти. Гермес вхож в оба мира – живых и мёртвых. Здесь он тоже посредник, легко преодолевающий границу между ними. Поздняя античность назвала Гермеса Трисмегистом – трижды величайшим. С ним связывались оккультные (тайные) науки. Отсюда слово «герметический» – сокровенный. Имя Гермеса родственно слову «герма», означающему место погребения (каменный столб, груда камней), памятник. Гермы – хранители и покровители дорог, границ, ворот, входов (выходов). Гермы «из мрамора» на границах между греческими городами упоминаются, например, географом II века (Павсаний. Описание Эллады. Т. 1. М., 2002. С. 191). Их порча воспринималась как страшное кощунство, приводящее к бедствиям. Фукидид рассказывает о повреждённых гермах в Афинах накануне подготовки к очередной войне, что горожане сочли «зловещим предзнаменованием» (Фукидид. История. Л., 1981. С. 274).
Весь этот предварительно намеченный нами семантический комплекс подводит к тому, что составляет природу герменевтики – искусства истолкования. Например, понятие посредничества является главным как при описании процедур интерпретации, так и для объяснения сущности языка. Или то же самое можно сказать об образе ворот, указывающем на семантику закрытости и открытости, столь важную при определении природы истолкования.
Общеизвестно, что в центре герменевтики всегда стояла и стоит проблема понимания. Прежде чем обратиться к долгой истории осмысления этой проблемы, следует присмотреться к самому феномену как он дан нашему обыденному представлению. В некоторых из многочисленных философских словарей понимание названо «освоением», что заставляет нас видеть проблемную природу понимания в столкновении с чем-то чужим, чуждым. Понять в связи с этим означает сделать чужое своим. Освоение (усвоение) носит характер приобретения. Не случайна поэтому этимологическая связь в русском языке глаголов «понимать» и «иметь». Смыслом можно овладеть (быстро понимать – «схватывать на лету»; близко русскому выражению «схватывать» немецкое erfassen или английское grasp).
Ещё часто с пониманием связываются такие действия, как обнаружение и углубление. С ними в описание герменевтической ситуации вовлекаются топологические категории внутреннего и внешнего (наружного). Понимание трактуется как распознавание чего-то спрятанного (тайного, сокровенного) за поверхностным и явным. Здесь видится корень метафор смысловой глубины и разгрызания ореха загадки.
Другой перифраз понимания мы находим в «прояснении» или «уяснении», что отсылает нас к семантике света и тьмы, а также тумана – расхожим метафорам истины и заблуждения. При этом вовлекается «в работу» упомянутый ранее образ пути, на котором можно достичь истины и с которого, наоборот, можно сбиться (заблудиться). Причём образ неясности здесь не обязательно должен оцениваться отрицательно, как и само понятие тайны. Туман, конечно, затрудняет видение дороги, но он может, уводя от привычной ясности, привести к какому-то новому открытию, о чём говорит нам знаменитый анимационный фильм Юрия Норштейна.
С семантикой пути связано и то, что понимание называют постижением смысла. Слово «постигать» тоже нуждается в этимологическом комментарии. Ряд родственных слов (настигать, застигать, достигать) обнажает пространственную семантику движения, приводящего к искомой цели. Постижение как поиск смысла и достижение как пространственное перемещение в пункт назначения семантически сближаются, и сам поиск смысла воспринимается как трудный путь. (Вот почему Гермес покровительствовал странникам). Если ряд родственных слов продолжить, мы обнаружим: недосягаемый, присяга, посягнуть (с беглым «т»). Здесь тоже выявляется семантика цели, прикосновения. Но можно вспомнить ещё родственное выражение, только без приставки – «стезя». В этом слове, проясняющем смысл корня, объединены семантика движения и семантика смысла, плана. Стезя не просто дорога никуда, а движение целенаправленное, осмысленное. Это и есть постижение и одновременно миссия, дело.