История Хэйкэ
Шрифт:
Экс-император сам уговорил Токико остаться на ужин, и Токитада вскоре к ним присоединился. Го-Сиракава привлек к себе дочку Токико, приласкал ее, при этом заметив:
– Говорят, дочери похожи на отцов, а сыновья много берут от матери, и малышка Токуко, кажется, напоминает Киёмори.
Радость Токико была непомерна, когда экс-император ласкал Токуко, время от времени приговаривая: «Хорошенькая малышка, какой хорошенький ребенок!..» Ничто, думала она, не может сравниться с радостью от этих добрых слов.
– Токико, сколько у вас детей? – спросил он.
Токико со
– Так много, что я едва могу их сосчитать.
– Больше сыновей, чем дочерей?
– Больше сыновей.
– А эта малышка которая по счету?
– Наша третья дочка.
– Так много детей, что вы точно не помните! В таком случае вы, безусловно, не будете возражать, если эта девочка будет жить у ее тети, не правда ли? – сказал, улыбаясь, экс-император. – Как тебе это нравится, малышка?
Ребенок был готов заплакать. Оттолкнув руки Го-Сиракавы, девочка подбежала к матери.
– Видите, ваше величество, она еще совсем маленькая.
– Да, это так, но Токуко должна почаще навещать свою тетушку, чтобы лучше познакомиться. И после этого остаться здесь!
Потом Го-Сиракава обратил свое внимание на Токико, вежливо расспрашивая ее о ней самой, о домашнем хозяйстве и жизни в Рокухаре. Он говорил о Киёмори – его сильных и слабых сторонах, одобрительно отозвался о деятельности мужа. Токико была настолько очарована экс-императором, что невольно начала говорить с ним совершенно доверительно. Своими сочувствующими словами он добился от нее признаний о некоторых обидах, которые у нее были на супруга, и, не осуждая Киёмори, выбрал как раз такие тактичные ответы, которые больше всего ей понравились, сказав:
– Да, женщине нелегко быть замужем за таким одаренным человеком… С другой стороны, вы были бы в высшей степени несчастны с бесхарактерным мужем.
– Нет, я уверена, что обычный скучный парень, даже если он бедный, который проводит время дома и уделяет какое-то внимание жене, нравился бы мне больше.
– Да, Киёмори – личность неугомонная, он вечно движим своими мечтами.
– Да, это так, – согласилась Токико.
– Вы могли бы посоветовать ему стать более религиозным. Недостаток Киёмори – его привычка умалять убеждения людей, этакое бесшабашное стремление ничего не бояться.
Чем больше он говорил о чертах характера мужа, тем больше Токико восхищалась экс-императором. К тому моменту, когда она собралась уходить, Го-Сиракава уже кое-что узнал о вкусах Токико и подарил ей отрез редкой и красивой ткани и попросил приезжать еще.
В тот же самый вечер Бамбоку прибыл в «розовый» дворик и увидел там Киёмори с Митиёси, предводителем пиратов, который год назад поселился в Рокухаре в качестве слуги главы дома Хэйкэ.
– Все закончено, мой господин, – сказал Митиёси, разворачивая большую морскую карту и разложив ее перед Киёмори. Некоторые элементы – береговая линия и порты Китая – оказались чисто предположительными; были помечены также различные маршруты через Внутреннее море.
Киёмори нетерпеливо склонился над картой:
– Бамбоку, подойди ближе и посмотри. Митиёси,
– Был не один порт. Все зависело от ветра и волны.
– А как насчет Внутреннего моря?
– Я никогда в нем не был, потому что там нет хороших гаваней.
Киёмори указал на четыре или пять пунктов на карте:
– А как насчет этих?
– Они едва подходят по размерам для рыбацких лодок и небольших судов, чтобы бросить там якорь.
– А если подальше?
– Течения за пределами гаваней переменчивы. Если бы корабли могли войти в залив Кумано, там среди островов нашлись бы хорошие естественные гавани. Но в любом случае большие парусные суда китайцев не смогли бы зайти и туда.
– Жаль, – вздохнул Киёмори, поднимая глаза. – Пятьсот лет назад, когда наши посланцы ездили ко двору императоров династии Тан, богатства из Китая текли к нам нескончаемым потоком. То были славные дни!
– Лучше, чем сейчас?
– Конечно. Вам, должно быть, покажутся странными мои слова, но я убежден в том, что наша страна была более процветающей пятьсот лет назад, культура – более яркой, религиозные наставники являли большую мудрость и усердие, люди меньше воевали. Удивительно, что мы не добились никакого прогресса. На протяжении пятисот лет у нас был застой.
– В чем причина этого, как вы полагаете?
– Мы позволили себе барахтаться в трясине. Так было на протяжении веков, с тех пор, как двор перестал направлять послов к китайскому двору. Как ты думаешь, Красный Нос? – Киёмори засмеялся и быстро поправил себя: – Я имею в виду, Бамбоку. Ну, смотритель реки Камо – ты уже чересчур доволен своим титулом. Тебе, кстати, предстоит управлять одним из пяти портов на Внутреннем море, и, знаешь, мы будем отправлять в Китай один корабль за другим.
– Да, я поставлю на это все мое состояние.
– Как вы думаете, который из портов будет первым? – спросил Киёмори.
– Как насчет порта Кандзаки в устье реки?
– Не годится из-за песчаных отмелей, – уверенно ответил хозяин Рокухары.
– Муро?
– Слишком узок.
– Ну тогда какой же?
– Овада. Я много раз плавал мимо него мальчишкой. Там вдоль берега были владения моего отца. Там и мои собственные, и я всегда на корабле прохожу Оваду… И каждый раз, когда мы пытаемся высадиться на берег, нам доставляют много бед сильные ветры и плохая гавань Овады. Еще мальчишкой я задавался вопросом, что можно там сделать с гаванью.
Бамбоку с удивлением уставился на Киёмори:
– Э, вы сказали, что такие мысли появились у вас тогда, когда вы были мальчиком?
– Гм… Точнее, в ту пору, когда мне исполнилось лет этак двадцать. – Киёмори говорил с Красным Носом необычно серьезно. – Ты подумай только, Бамбоку, лишь сейчас я могу дать тебе придворный титул – это что-то такое, о чем я не смел и помыслить всего лишь несколько лет назад. А кто такой был Киёмори в молодости? Воином, которого презирали аристократы! Сторожевым псом и несчастным отпрыском дома Хэйкэ… Как мог я знать тогда, что готовит мне будущее? Я был молод, меня притесняли, валили с ног, хотя я был полон решимости жить.