История и повествование
Шрифт:
В годы Первой мировой войны популярность Керенского возросла, этому способствовали его речи в Думе. Запреты на их публикацию лишь привлекали к ним внимание, они распространялись в списках, в машинописи, а подпольные организации выпускали соответствующие листовки. После Февральской революции его запрещенные речи цитировались, печатались в прессе и в отдельных изданиях.
В годы войны появлялись слухи о том, что еврейское население занимается шпионажем в пользу противника. Особый резонанс вызвало сообщение о том, что в местечке Кужи Ковенской губернии евреи якобы вместе с немцами напали на русские войска. Керенский провел расследование. Выступая в Думе, он назвал обвинение «гнусной клеветой» [413] . О его выступлении писали биографы: «Керенский силою фактов и неопровержимостью собранных им данных разбил этот гнусный навет, разоблачил его темных авторов и вывел на свет Божий их недостойную и позорную игру» [414] .
413
Государственная Дума. Четвертый
414
Леонидов О.Вождь свободы А. Ф. Керенский. С. 15.
В 1916 году были призваны на тыловые работы жители Казахстана и Средней Азии (их не призывали на военную службу). Последовало восстание, которое жесточайшим образом подавили. Керенский отправился на место событий, чтобы расследовать причины волнений. Биографы излагали этот эпизод так: «Когда разыгрались эти печальные события, Керенский еще не оправился от серьезной, перенесенной им операции. Прямо с постели, еще больной, несмотря на все запреты врачей, он пустился в путь и постарался убедить генерала Куропаткина не превращать искони лояльных народностей Туркестана и не бросать мирной окраины под ноги борющейся с внешним врагом России» [415] .
415
Там же. С. 16.
Керенский желал создать широкое объединение народников разного толка. Некоторые заседания левых происходили на квартире Керенского, там 16–17 июля 1915 года состоялась конференция представителей народнических групп Петрограда, Москвы, Киева, Самары, Саратова, Вологды, Вятки, Красноярска, Томска, Екатеринбурга, Нижнего Новгорода. Полиция считала молодого депутата центральной фигурой этого объединения. В доме Керенского происходили и собрания эсеров столицы. В том же году жандармские подразделения в провинции получили секретный приказ. В нем говорилось, что Керенский, разъезжая по империи, «ведет противоправительственную деятельность». Предписывалось установить наблюдение за депутатом в случае появления его. После Февральской революции этот документ был вывешен на станции Белоостров для публичного обозрения [416] .
416
Голос солдата. 1917. 6 мая.
Полиция преувеличивала роль лидера фракции трудовиков, считая его «главным руководителем» революционного движения. Так, доклад директора департамента полиции связывал забастовки лета 1915 года с пропагандой Керенского. Ему приписывался призыв создавать заводские коллективы для образования Советов по образцу 1905 года. Доклад называл Керенского «главным руководителем настоящего революционного движения» [417] . В действительности же он призывал рабочих не растрачивать силы движения на отдельные стачки, а готовиться к решительным действиям против режима. Но после Февраля такие оценки полиции звучали лестно, и биографы Керенского их охотно цитировали [418] .
417
Доклад директора Департамента полиции был опубликован: А. Ф. Керенский в борьбе за Учредительное собрание в 1915 г. // Голос минувшего. 1918. № 10–12. С. 236.
418
Александр Федорович Керенский (По материалам Департамента полиции). С. 11–25; В-ч Е.А. Ф. Керенский народный министр. С. 13–14; Зензинов В.Февральские дни // Новый журнал. (Нью-Йорк). 1953. Кн. XXXIV. С. 190; Abraham R.Alexander Kerensky. Р 81–83, 90–91, 94, 100, 404; Melancon М.The Socialist Revolutionaries and the Russian Anti-War Movement, 1914–1917. Columbus, 1990. P. 62–66, 84–85, 89, 101–106, 303–304.
Для образа вождя большое значение имели речи Керенского в канун революции. Дружественные Керенскому публицисты позднее писали о вдохновенных пророчествах, об ощущении надвигающейся революционной грозы: «Особенность психики А. Ф. Керенского — нервная чуткость к политическим событиям, доходящая часто до предвидения их». Биографы писали позднее о поразительных предсказанниях «народного трибуна»: «В этих речах гнев народного избранника поднимается до пафоса, предчувствие его — до вершин ясновидения» [419] .
419
Кирьяков В. В.А. Ф. Керенский // Нива. 1917. № 20. С. 296; В-ч Е.А. Ф. Керенский народный министр. С. 11.
В предисловии к одному из изданий отмечалось: «…можно видеть, что его последние думские выступления были пророческими и что первый министр-социалист свободной России оказался одним из самых дальновидных наших государственных деятелей». Речи служили доказательством того, что министр обладает «горячим сердцем патриота-революционера и мудрым провидением государственного деятеля». Неудивительно, что политические друзья Керенского после Февраля переиздавали эти речи, причем пропуски, сделанные в стенографических отчетах, восстанавливались по подлинным экземплярам самого оратора. Составители обращали внимание читателей на возгласы и заявления председателя Государственной Думы М. В. Родзянко и депутатов, вошедших во Временное правительство, которыми они прерывали слова «депутата-революционера» о грядущей гибели царизма [420] . Тем самым давалось понять, что даром предвидения в кабинете обладает лишь Керенский.
420
Речи А. Ф. Керенского о революции. Пг., 1917. С. 3.
Атака на власть усилилась осенью 1916 года. 1 ноября в Думе прозвучала известная речь П. Н. Милюкова, рефреном которой были слова «Глупость или измена». Слова лидера кадетов затмили выступление Керенского. В тот же день он атаковал правительство столь резко, что председательствующий лишил его слова. Однако лидер фракции трудовиков успел назвать министров «предателями интересов страны». Три дня спустя Керенский пошел еще дальше, заявив, что государство захвачено «враждебной властью», в стране установлен «оккупационный режим». В измене обвинялся и глава государства: «Семейные и родственные связи сильнее интересов государства. <…> Интересы старой власти ближе к тем, кто за границей, чем к тем, кто внутри страны». 16 декабря Керенский заявил, что компромисс с режимом невозможен, он призвал либералов к решительным действиям. Особую известность получила речь Керенского 15 февраля 1917 года, он обличал «государственную анархию» и требовал «хирургических методов», призывая к физическому устранению «нарушителей закона». Лидер трудовиков заявил, что разделяет мнение партии, «которая на своем знамени ставила открыто возможность террора, возможность вооруженной борьбы с представителями власти, к партии, которая открыто признавала необходимость тираноубийств». Он клеймил «систему безответственного деспотизма» и требовал уничтожения «средневекового режима». В ответ на замечание председателя о недопустимости подобных заявлений в Думе, Керенский уточнил: «Я говорю о том, что делал в классические времена гражданин Брут» [421] . Слова депутата были восприняты как призыв к цареубийству. Керенский полагал, что депутатская неприкосновенность его не спасет, на этот раз ему уже не удастся избежать тюрьмы [422] .
421
Керенский А. Ф.Избранные речи. Пг., 1917. С. 18–44.
422
The Catastrophe: Kerensky’s own Story. P. 104; Melancon M.The Socialist Revolutionaries and the Russian Anti-War Movement, 1914–1917. Columbus, 1990. P. 217.
Сторонники Керенского называли позднее его выступление 15 февраля «первой исторической уже явно революционной речью» [423] .
Публикация речей депутата была задержана, однако тысячи машинописных и рукописных копий расходились по всей стране. Напоминание о думских речах Керенского было важно для укрепления его авторитета после Февраля: «… задолго до революции говорил в Думе о возможности только революционным путем спасти Россию от анархии, подготовляемой престолом, он же (это часто или совсем забывается или неизвестно) подтолкнул русскую революцию на решительный шаг» [424] .
423
Кирьяков В. В.А. Ф. Керенский. С. 296.
424
Мерзон М.А. Ф. Керенский в Москве // Нижегородский листок. 1917. 1 июня.
Влияние Керенского в 1917 году было прежде всего следствием его действий в дни Февраля. Они были одновременно и решительными, и эффектными. Затем возник слух о том, что Керенский, узнав о волнениях в Волынском полку, направился туда 26 февраля, начал агитировать солдат, и именно это привело де к восстанию в этом полку на следующий день [425] .
В действительности о солдатском мятеже Керенский узнал лишь после его начала, утром 27 февраля. Политические друзья Керенского призывали его немедленно прибыть в Таврический дворец [426] . В планы лидера трудовиков входило добиться продолжения официальной сессии Думы вопреки указу императора и установление контактов между Думой и восставшими [427] .
425
Gourko В.War and Revolution in Russia, 1914–1917. New York, 1919. P. 331–332.
426
The Catastrophe: Kerensky’s own Story of the Russian Revolution. New York; London, 1927. P. 1–2; Станкевич В. Б.Воспоминания, 1914–1919 гг. Л., 1926. С. 36.
427
Kerensky A.Russia and History’s Turning Point. P. 195.
Керенский был самым известным политиком среди левых и самым левым из известных. Неудивительно, что многие активисты, направлявшиеся в Таврический дворец, желали видеть «депутата Керенского», от него ждали советов и указаний. К Керенскому пробивались самоорганизующиеся группы инсургентов, осколки войсковых подразделений и активисты-одиночки. В Думу приходили видные интеллигенты-радикалы, Керенский получал от них информацию и поддержку, они доносили до него настроение революционной улицы.
Позиция на пограничье между легальной и нелегальной политикой, которую занимал Керенский, оказалась важной: подпольщики были неизвестны массам (а некоторые и не спешили действовать открыто). Но многое зависело и от самого Керенского, который развил в это время лихорадочную деятельность.