История испанской инквизиции. Том I
Шрифт:
V. Главный инквизитор Фернандо Вальдес постоянно обнаруживал почти кровожадные инстинкты во время своего управления. Они привели его к ходатайству пред папой о позволении приговаривать лютеран к сожжению, хотя бы они не были вторично впавшими в ересь и просили о примирении с Церковью. Если бы он предпочел метод точной критики, он не дерзнул бы считать еретическими такие предположения, которые формально не противоречили определенным членам веры. Правоверные богословы этого века, углубивши догматическую теологию при помощи восточных языков, распространили бы вкус к хорошим исследованиям и дали бы торжествовать естественному богословию, принципы которого суть правила здравого смысла и которое служит в настоящее время основанием трактатов и решений каждого богослова и канониста, наделенного рассудительностью и одаренного здравой критикой.
VI. Презрение этих правил заставило течь потоки крови и привело в ужас Испанию во время управления Вальдеса; о характере его управления достаточно говорят число и достоинство жертв. Я приведу только самые знаменитые, сожженные до времени отречения Карла V от престола, потому что считаю нужным написать отдельную статью о событиях этого рода, принадлежащих к эпохе царствования
VII. История считает 8 марта 1550 года днем смерти св. Иоанна Божия, [996] основателя в Гранаде ордена братьев милосердия, члены которого должны были посвящать себя заботе и призрению бедных больных. До сих пор в Европе была еще неизвестна система управления общественным попечением в пользу разных классов неимущих, которая с того времени принята правительствами. Св. Иоанн Божий решил основать общину монахов, сведущих в медицине, хирургии и приготовлении лекарств и способных взять на себя это почтенное служение. Духовным руководителем св. Иоанна Божия долгое время был достопочтенный Хуан д'Авила, [997] которого мы видели заключенным в тюрьму инквизиции. Ученик, будучи арестован в Фуэнта-Овехуне, готовился быть заключенным в тюрьму святого трибунала в Кордове как подозреваемый в магии и некромантии, когда его невиновность была доказана. [998]
996
Св. Иоанн Божий (de Deo) — учредитель ордена братьев милосердия, родился в Португалии в 1495 г.
997
См. гл. XIV этого сочинения.
998
Болланд. Деяния святых (Acta sanctorum). Т. I, под 8-м числом марта.
VIII. Среди осужденных, появившихся на аутодафе Севильи в 1552 году, находился Хуан Хилъ, уроженец Ольверы в Арагоне, каноник-учитель митрополичьей церкви того же города. Он более известен под именем доктора Эгидия. [999] Сначала он был приговорен как сильно заподозренный к отречению от лютеранской ереси и к епитимье. Четыре года спустя после его смерти, происшедшей в 1556 году, он был предан суду по обвинению в рецидиве; его труп был вырыт и сожжен вместе с изображением в 1560 году. Его память объявили лишенною чести и имущество конфискованным за то, что он умер в чувствах лютеранина. Товарищем по несчастью в его тюремном заключении был Райнальдо Гонсалес де Монтес, которому удалось бежать, и он был сожжен фигурально как лютеранин и заочно осужденный. Под именем Регинальда Гонсалъвия Монтануса он опубликовал в Гейдельберге в 1567 году труд об испанской инквизиции, поместив там несколько деталей о докторе Хуане Хиле. Он захвачен лютеранскими мнениями в такой же степени, как и большинство католических богословов университетов и школ своими собственными системами, когда ими овладевает предубеждение и дух партийности. Он передает нам, что Эгидий учился богословию в Алькала-де-Энаресе [1000] и получил там степень доктора. Он приобрел столь блестящую репутацию, что его сравнивали с Пьером Ломбаром, [1001] св. Фомой Аквинатом, [1002] Иоанном Скоттом [1003] и другими заслуженными богословами. Его таланты побудили севильский капитул предложить ему в 1537 году единогласно и без предварительного конкурса место каноника по кафедре соборного проповедника, вакантной по смерти доктора Александра. Эгидий очень мало был способен к тому, чтобы стать хорошим проповедником: он надоел слушателям, и каноники раскаивались в его назначении.
999
Эгидий — римское имя (Aegidius); французы сделали из него Жиль (Gieles), испанцы — Хиль (Gil); как нередко бывает, имя это стало фамилией, например каноника, о котором идет речь.
1000
Алькала-де-Энарес — город в Испании, родина Сервантеса. По-латыни называется Комплутум (Complutum); поэтому «Полиглотта» Хименеса, изданная в этом городе, носит название «Комплутенской Библии».
1001
Пьер Ломбар (то есть Ломбардский) — схоластический богослов, родился около 1100 г. в Ломбардии, умер в 1164 г. Учился в Реймсе, преподавал в Париже, где в 1159 г. стал епископом. В своей книге «Sententiarum libri IV» («Четыре книги сентенций». Нюрнберг, 1474) собрал мнения Отцов Церкви по разным вопросам богословия.
1002
Св. Фома Аквинат, или Аквинский — из рода графов Аквино, родился в 1227 г. близ Неаполя. Учился в Кельне, затем в Париже, где получил степень доктора богословия в 1225 г. В Париже проповедовал и преподавал, потом был послан своим орденом (доминиканцев) в Неаполь, где и умер в 1274 г. У него есть труды догматические и экзегетические, а также церковные гимны. Основными его трудами считаются «Сумма теологии» и «Сумма философии»; это своего рода энциклопедии по вопросам богословия, философии и морали. Книги послужили главным источником для учения схоластической школы его последователей, называемых томистами. Фома Аквинат по сие время ортодоксальными католиками считается авторитетнейшим учителем.
1003
Иоанн Скотт Эригена (Скотт — значит «шотландец»; Эригена — уроженец Эрина, т. е. Ирландии) — ученый ирландский монах IX в., один из основателей схоластики. Долгое время жил во Франции, затем с 877 г. в Оксфорде, где и умер в 886 г. Другой Иоанн Скотт (полное имя его Иоанн Дуне Скотт; 1275–1308 гг.) был уроженец Дунса в Шотландии, учился в Оксфорде и преподавал в Париже до самой смерти. Дуне Скотт в богословии и философии был противником св. Фомы Аквината. Школа его последователей носит имя скоттистов. В тексте книги Льоренте, надо полагать, имеется в виду Скотт Дуне, а не Эригена.
IX. Родриго де Валеро (о котором я скажу впоследствии) сказал Эгидию, что книги, в которых он почерпнул свои no-знания, ничего не стоят, принципы, излагаемые им с кафедры, не доставят удовольствия и он не станет действительно просвещенным и сильным в учении, если не будет день и ночь изучать Библию. Эгидий последовал совету Родриго и обрадовался избранию своего нового метода, подружившись с доктором Константином Пенсе де ла Фуэнте и учителем Варгасом, о которых будет речь в другом месте этой истории как о личностях, очень известных среди лютеран. Со временем Эгидий нашел особый прием проповеди, который был настолько приятен народу и образованным людям, что вскоре забыли о той скуке, которую раньше причиняли его проповеди, и слушатели удивлялись блестящим качествам, которые не только были приобретены Эгидием, но, казалось, увеличивались со дня на день. Успехи и знаки одобрения, награждавшие его заслуги, доставили ему тем более опасных врагов, что его поведение не давало никакого повода к жалобам и ропоту.
X. Император Карл V назначил его епископом Тортосы в 1550 году. Это усилило ненависть завистников, которые донесли на него севильской инквизиции как на еретика-лютеранина за некоторые мысли, высказанные в его проповедях и выделенные завистниками из других частей текста, чтобы придать словам смысл, которого они на самом деле не имели. Мысли эти касались сущности оправдания, чистилища, глухой исповеди, [1004] почитания икон и мощей и призывания святых. Его противники использовали (с целью ему повредить) благожелательный прием, который он выказал в 1540 году по отношению к Родриго де Валеро во время его процесса, а также и некоторые другие обстоятельства.
1004
Глухая исповедь — исповедь больного, который не в силах говорить или даже лежит без сознания; тогда исповедание грехов в общей формуле произносится самим священником от имени больного ему на ухо.
XI. Эгидий был заключен в 1550 году в секретную тюрьму святого трибунала. Он употребил это время на пользу, составляя свою апологию, которая усилила угрозу, навлеченную врагами на его голову. Прямота души привела его к установлению в апологии как достоверных принципов некоторых предположений, считаемых схоластическими богословами за ошибочные и ведущие к ереси. Образ действия и поведение каноника были так чисты, что сам император, приняв на себя его защиту, написал в его пользу. Севильский капитул последовал этому примеру, и (может быть, это еще больше достойно замечания) лиценциат Корреа, декан инквизиторов, был тронут его невиновностью и взялся его защищать против своего собственного коллеги Педро Диаса, проникшегося глубокой ненавистью к обвиняемому. Это расположение духа причинило тем более горя Эгидию, что его враг некогда исповедовал те же убеждения, почерпнув их, как и Эгидий, в школе Родриго Валеро.
XII. Проявившееся со всех сторон старание отклонить удары, готовые упасть на Эгидия, заставило принять сделанное им предложение коллоквиума [1005] между ним и самым искусным богословом. Эта мера доказывает, что еще не был установлен обычай призывать в суд богословов для квалифицирования по обязанностям службы сомнительных предположений, касающихся вопросов, недостаточно изученных судьями-канонистами. Пригласили брата Гарсию де Ариаса, иеронимита из монастыря Св. Исидора в Севилье. Его мнение не было признано удовлетворительным, и Хуан Хиль потребовал и добился приглашения для собеседования доминиканца, брата Доминго Сото, профессора Саламанки. Этот инцидент сильно замедлил заключение процесса; наконец Сото прибыл в Севилью.
1005
Коллоквиуму или диспут — научное собеседование, принимающее подчас и острый характер, для выяснения истины в каком-либо вопросе.
XIII. Согласно Гонсалесу де Монтесу, этот богослов мыслил подобно избранному епископу Тортосы насчет предположений, которые были склонны осудить; чтобы отклонить подозрение в возможности возникновения этих обстоятельств, Сото убедил Эгидия, что было бы удобно составить и опубликовать род исповедания веры или изложение их понятий о предметах, о которых идет речь. Было условлено, что каждый напишет свое и что они сообщат свои исповедания взаимно друг другу, чтобы установить между ними самое точное однообразие; затем они опубликуют их для того, чтобы каждый признал тожество их учения и вернул Эгидию все доверие, которым он некогда пользовался. Автор, передающий этот факт, прибавляет, что они написали, каждый отдельно, свое исповедание веры; что они были сравнены и признаны вполне согласными.
XIV. Инквизиторы, узнав об этом, объявили: так как речь идет о деле, затрагивающем особенно репутацию епископа, то им кажется наиболее приличным созвать публичное и торжественное собрание в митрополичьей церкви, где брат Доминго Сото изложит в проповеди мотив и цель созыва; он подробно побеседует об этом с верными и прочтет свое исповедание католической веры, а затем доктор Эгидий прочтет свое, чтобы вся аудитория могла судить о единообразии их мнений. Инквизиторы велели приготовить для этого две кафедры; но — или было дано секретное распоряжение, или это было делом случая — кафедры находились в таком отдалении друг от друга, что Хиль не слыхал того, что говорил Сото. Это, казалось, впрочем, неизбежным вследствие огромного стечения лиц, наполнявших церковь и привлеченных ожиданием совершенно нового для всех зрелища, задолго анонсированного на этот праздничный день.