История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3

Тьер Луи-Адольф

Привыкнув повелевать и столкнувшись с сопротивлением побежденной, но не покорившейся державы, Наполеон задумал преподать ей новый и последний урок, полагая, что еще достаточно молод, чтобы подавить любое сопротивление в Европе и оставить будущему наследнику Империи общепризнанное мировое господство. В силу переменчивости пламенного нрава он уже начал отвращаться от цели своей долгой борьбы в Испании, устав от встречаемых там препятствий, непрестанных задержек в исполнении любых замыслов и сердясь за задержки не на природу вещей, а на своих маршалов и генералов. Он внезапно воспламенился идеей лично решить главный вопрос, отвернувшись от Юга ради того, чтобы нанести один из тех страшных ударов, которые он умел наносить столь верно и столь мощно, на Севере, и покончить с войной за несколько месяцев. Увлеченный и ослепленный множеством мыслей, разом его захвативших, Наполеон вдруг увидел новую войну с Россией как предначертанное в Книге судеб завершение своих великих трудов и обнаружил свое решение о вступлении в войну полностью созревшим, едва ли сознавая, в какой день или час таковое появилось.

Едва

замысел успел созреть, как Наполеон с невероятной стремительностью приступил к его осуществлению. Не разбираясь, в ком причина будущего конфликта и не от одной ли его воли зависит его предотвращение, французский император обрел полную уверенность в том, что Россия в скором времени объявит ему войну. Он был убежден, что она объявит ее после того, как победит турок, получит от них дунайские провинции и обретет возможность распоряжаться всеми своими силами; заключит мир с Англией и попытается получить, благодаря Англии и к великому и вечному посрамлению Франции, Польшу. Из всего этого Наполеон сделал вывод, что должен незамедлительно принять собственные меры предосторожности и подготовиться к войне быстрее, чем будет готова к ней сама Россия. С этого времени (январь-февраль 1811 года) он и начал подготовку к решающей войне на просторах Севера. Решившись не щадить более Россию и абсолютно подчинить ее себе, подобно Пруссии и Австрии, он был, разумеется, прав, принимаясь за подготовку к войне как можно раньше, прежде чем Россия освободится от войны с турками.

Главную трудность, которую предстояло преодолеть в великой войне на Севере, составляли расстояния. Нужно было передвинуть пять-шесть сотен тысяч людей с Рейна на Днепр вместе с понтонным снаряжением для переправы через главные реки континента и чрезвычайным запасом продовольствия не только для людей, но и для лошадей, дабы выжить в стране, где возделанные земли столь же редки, как жители, и которая, вероятно, подвергнется разорению.

По опустошению, производимому Веллингтоном в Португалии, Наполеон предвидел, какие отчаянные средства не преминут использовать его враги, но всевозможные затруднения, с которыми он столкнулся в 1807 году, уже несколько стерлись из его памяти, и Наполеон тотчас выработал план операций, ибо именно в таких комбинациях ему не было равных.

На Эльбе располагалась крепость Магдебург, драгоценный обломок монархии Фридриха Великого, оставшийся в руках Наполеона и отданный Жерому; на Одере располагались Штеттин, Кюстрин и Глогау, сохраняемые Францией в качестве залога до полной уплаты Пруссией военных контрибуций; кроме того, на Висле располагался великий Данциг, германский и славянский, прусский и польский город, получивший статус вольного города под протекторатом Наполеона, но вольного настолько, насколько это было возможно при таком покровителе, и уже занятый французским гарнизоном. Наконец, между этими крепостями располагался корпус маршала Даву, способный сделаться ядром прекраснейшей армии. Всеми этими звеньями Наполеон намеревался воспользоваться, чтобы без промедления и в то же время без шума начать передвигать массу военного снаряжения и войска с Рейна на Эльбу, с Эльбы на Одер, с Одера на Вислу и с Вислы на Неман. Он надеялся скрыть свои первые движения от неприятеля и сослаться на благовидные предлоги, когда скрывать их станет невозможно. Когда же сами предлоги ничего не будут стоить, он решил признать план вооруженных переговоров и в последнюю минуту передвинуться быстрым маршем от Данцига к Кенигсбергу, чтобы оставить позади и спасти от посягательства русских богатые земли Польши и Старой Пруссии, завладеть их ресурсами и сэкономить собранное продовольствие.

Но даже при величайшем старании скрыть передвижения людей и снаряжения или хотя бы утаить цель этих передвижений было невозможно; они настолько бросались в глаза, что настороженная Россия не преминула бы принять ответные меры, и, быть может, первой занять территории, которые французы хотели оккупировать, попытавшись таким образом как можно более увеличить отделявшие ее от Франции опустошенные земли. В таком случае она завладела бы самыми плодородными землями Севера и война стала бы неминуемой, ибо после захвата Россией Великого герцогства Варшавского честь не позволила бы Франции сохранить мир. Однако Наполеон, уже считавший разрыв с этой державой неизбежным, намеревался опередить ее, ибо покорился, повторим, даже не своей склонности к войне, а страсти к господству. Он рассчитал, что, начав приготовления тотчас же – в то время как Россия занята на Востоке, – он окажется на Висле, а когда она только вернется с берегов Дуная, будет полностью вооружен, предотвратит разорение Польши и Старой Пруссии и, может быть, напугает ее до такой степени, что принудит подчиниться его планам посредством вооруженных переговоров.

В совокупности мер, которые надлежало принять, первым предметом забот должен был сделаться Данциг, вследствие своего местоположения на Висле призванный стать сколь обширным, столь и надежным сборным пунктом всех материальных ресурсов французской армии. Наполеон уже увеличил гарнизон Данцига и теперь отдал приказ довести его численность до 15 тысяч человек. Он усилил французские артиллерийские и инженерные части, присоединил французский полк легкой кавалерии и приказал прислать новое подкрепление польской пехотой, столь же надежной, как французская. Эту пехоту, привлеченную из Торна, Штеттина, Кюстрина и Глогау, заменили в крепостях полками Даву, чтобы движения войск между близкорасположенными пунктами не так бросались в глаза. Наполеон потребовал по полку у Жерома и у короля Баварии, дабы в германских войсках Данцига были представлены все члены Рейнского союза. От короля Саксонии [Фридриха-Августа I] он потребовал возобновления фортификационных работ в Торне на Висле и в Модлине у слияния Вислы и Буга. Поскольку у короля Саксонии недоставало финансовых средств, Наполеон задумал различные способы их ему предоставить. Прежде

всего, он взял на содержание Франции два новых польских полка, которые у него затребовал, а затем приказал открыть заем в Париже через дом Лаффита. Кроме того, Наполеон отправил в Дрезден пушки и пятьдесят тысяч ружей, под предлогом расчетов между Саксонией и Францией, осуществлявшихся, по его словам, посредством отправки снаряжения. Он отозвал генерала Аксо с осадных работ в Каталонии и направил его в Саксонию, чтобы тот наметил план новых фортификаций в Данциге и в Торне, сооружавшихся за счет Франции. Поскольку Данциг располагал богатыми запасами дерева и железа, Наполеон приказал подготовить там множество понтонных экипажей. По каналам, соединявшим Вестфалию с Ганновером, Ганновер с Бранденбургом и Бранденбург с Померанией, он направил огромный караван лодок, груженый ядрами, бомбами, порохом и готовыми боеприпасами. Французское подразделение, разместившееся на лодках, должно было охранять их, а в некоторых случаях и перетаскивать через трудные проходы. Генерал Рапп получил приказ закупить, под предлогом снабжения гарнизона Данцига, значительное количество зерна и овса и произвести тайную опись всех запасов зерновых в крепости, дабы завладеть ими в нужную минуту.

Помимо опорных пунктов, которыми Наполеон располагал на Севере, он задумал создать столь же обширный и надежный опорный пункт между Одером и Рейном, способный остановить неприятеля, если тот появится со стороны моря. Магдебург находился слишком далеко от моря и не мог сдерживать Ганновер, Данию и Померанию. Гамбург же, напротив, обладал всеми преимуществами местоположения, недостающими Магдебургу. Наполеон учитывал и то, что Гамбург был главным городом трех новых ганзейских департаментов, и в нем постоянно пребывали 10–12 тысяч французских таможенников, сборщиков контрибуций, жандармов, моряков, выписывающихся из госпиталей солдат и батальонов депо, которые вместе могли составить мощный гарнизон. Гамбург вдобавок мог предоставить убежище береговой флотилии, ибо принимал в своем порту мощные корветы и даже фрегаты. Поэтому Наполеон приказал произвести оборонительные работы, чтобы охватить цепью связанных укреплений этот крупный ганзейский город, которому надлежало стать плацдармом Франции среди Германии на пути в Россию.

К многочисленным опорным пунктам на своем пути Наполеон решил добавить и необычайные транспортные средства, учредив так называемые обозные батальоны, которые управляли пронумерованными фургонами под началом офицеров и младших офицеров. Такие батальоны имелись во Франции, Италии и Испании. В составе испанских батальонов, потерявших повозки и лошадей, оставались почти одни только солдаты, и в таком состоянии они не могли более оказать на полуострове никаких услуг. Наполеон направил их на Рейн, приказав произвести их пополнение и изготовить, не сказав для чего, множество фургонов в Пьяченце, Доле, Безансоне, Гамбурге и Данциге. Оставалось раздобыть тягловых лошадей, которых можно было закупить в последнюю минуту во Франции, Швейцарии или Италии. Помимо устройства огромных продовольственных складов на Висле и Немане, Наполеон намеревался везти за собой месячный запас провианта для армии в четыреста тысяч солдат.

Следовало позаботиться и о личном составе будущей Русской армии. Впервые за долгое время Наполеон не производил набора в армию в 1810 году. Никто из призывников 1811 года не был призван прежде достижения призывного возраста. Наполеон решил тотчас провести этот призыв, оставив на следующий год призывников 1812 года, на случай, если от приготовлений придется перейти к войне. Он приказал Кларку (герцогу Фельтрскому) разослать уже обученных новобранцев пятых батальонов (батальонов запаса) в четвертые батальоны, освободив место в пятых для новобранцев предстоящего призыва. Он решил увеличить численность полков корпуса Даву, которому назначалось стать костяком Великой армии, до шестнадцати, немедленно сформировав в них четвертые батальоны, и присоединить к ним голландские полки, в недавнее время пополнившие ряды французской армии, а также тиральеров По и корсиканских тиральеров. Эта прекрасная пехота – четыре полка кирасиров, шесть полков легкой кавалерии и 120 орудий – должна была составить корпус в 80 тысяч человек, не имевший себе равных в Европе, если не считать некоторых войск Испанской армии. Наполеон приказал немедленно набрать еще более двадцати полков кирасиров, егерей и гусар из расположений в Пикардии, Фландрии и Лотарингии, включавших еще 20 тысяч превосходных всадников, достойных товарищей пехоты Даву. На берегах Рейна и побережьях Ла-Манша и Голландии располагались пехотные полки знаменитых дивизий Буде, Молитора, Карра-Сен-Сира, Леграна и Сент-Илера, сражавшиеся в Эсслинге и Асперне. Переведя обученных новобранцев из батальонов запаса в действующие батальоны, можно было пополнить эти полки еще тремя прекрасными батальонами, а позднее и четырьмя, если война начнется только в 1812 году. Им назначалось сформировать второй корпус, столь же мощный, как и первый, эшелонированный за Рейном и призванный занять место корпуса Даву на Эльбе, когда тот передвинется к Одеру.

Оставалась еще Итальянская армия, опиравшаяся справа на Иллирийскую армию, а с тыла на Неаполитанскую. Наполеон уже подтянул в Ломбардию многие полки из Фриуля, поставив на их место равное количество полков из Иллирии. Он также подтянул из Неаполя полки, без которых мог обойтись Мюрат. Не опасаясь, при текущем состоянии отношений с Австрией, оголить себя со стороны Италии, он намеревался собрать между Миланом и Вероной прекрасный корпус из 15–18 пехотных и 10 кавалерийских полков, в который должны были войти и 30 тысяч ломбардцев, составлявших собственную армию королевства Италия. Их было нетрудно набрать из числа уже обученных на сборных пунктах людей, на смену которым должны были подоспеть призывники 1811 года. Так, в самом скором времени у подножия Альп сформировался бы третий корпус, которому назначалось по первому сигналу перейти из Тироля в Баварию, из Баварии в Саксонию и соединиться с польско-саксонской армией.