История, которая меняет
Шрифт:
– Вам хорошо известны такие имена как Стефан Майерс и Марк Уотенберг не так ли?
Услышав эти имена, Ричард напрягся и кивнул головой. Аруто продолжил
– Вы сами верите, что один американский гражданин, почти миллионер и публичное лицо, убивает другого американского гражданина, который оказывается по совместительству другом и отчасти работодателем своего убийцы?
– У полиции есть своя версия всего произошедшего, и я не могу обсуждать это дело с гражданским лицом.
Аруто засмеялся.
– Мы прекрасно с Вами знаем, что большинство преступлений раскрываются не путем следования правил, а вопреки.
– А при чем здесь Вы?
– Молодой человек, у каждой цепи есть звено, которое находится чуть ближе к шеи хозяина, но проблема в том, что цепь, она имеет тенденцию перекручиваться. И самое неприятное, что в самом низу нас всегда ждет какой-либо божественный образ, которому мы все молимся, но в этих молитвах просим подольше с этим самым образом не встречаться.
– Возможно, Вы правы, но в том месте, где я работаю, вышесказанное не имеет толком никакого значения. Мне тяжело говорить с человеком, который очевидно знает больше меня, и ходит кругами вокруг той ситуации, которая, как мне кажется, полностью вышла из-под контроля. Не я к Вам пришел, и не меня собираются убить. Поэтому мы либо говорим о данной проблеме, либо я выхожу из Вашего роскошного автомобиля, и мы оба делаем вид, что этого разговора просто-напросто не было.
Выслушав Ричарда, Аруто цокнул языком и взял лежащий рядом маленький деревянный хьюмидор. Ричард бросил взгляд на Сайлена. Он продолжал внимательно следить за автомобилем. Тем временем тяжелый, пощипывающий ноздри, исходивший от сигары запах, которую раскуривал Аруто, медленно распространялся по кожаному салону автомобиля.
– Ричард, не горячитесь. Во-первых, то, что меня собираются убить, это совершенно не значит, что я собираюсь умирать, а во-вторых, Вы слишком близко к сердцу принимаете все происходящее. Давайте для начала расставим наши с Вами приоритеты.
– Прошу прощения, но нас с Вами не существует. Есть я, и есть Вы.
– Ну, хорошо, тогда давайте расставим приоритеты для каждого из нас по отдельности. Мне важно, чтобы Вы поймали того, кого я начинаю опасаться. И согласитесь, в этом наши цели совпадают.
Ричард кивнул.
– Но для этого, нам необходимо открыть официальную охоту на Мистера Майерса.
– В каком смысле официальную охоту?
Аруто улыбнулся.
– В прямом. Как Вы, так и я, мы можем всего лишь подозревать кто именно затеял эту игру. Но мы ведь не звери, чтобы пустые, ничем не подкрепленные подозрения выражать в частных кровопролития и массовых беспорядках.
– Разве? Вы, кажется, сами только что подняли тему охоты на какого - бы ни было, но человека. Между нами есть существенная разница. Вы хотите спасти свою жизнь, а я хочу, чтобы виновные понесли заслуженное наказание, а невиновные были оправданы.
– Не смешите меня! Мы с Вами служим практически одним и тем же лицам. Просто несем совершенно разные функции. Каждый из нас подчищает друг за другом в случае какого-либо провала, успеха. И именно по этой причине я обратился к Вам. Я уже стар, но это не делает мою жизнь менее ценной чем Ваша или мистера Майерса. А как говорится, приближение смерти, как ничто другое, придает жизни цвет и обесценивает мораль, причем как частную, так и общественную.
Чем больше Ричард слушал своего собеседника, тем больше убеждался в шаткости своих позиций. Аруто был действительно прав. Подставив Майерса, у полиции появлялся шанс выйти на человека, затеявшего эту игру. В любом случае Майерс был слишком нежелательным игроком, которого будут пытаться любыми способами вывести из игры.
– Что Вы предлагаете?
Поняв, что его доводы начали приносить плоды, Аруто медленно склонил голову, при этом выпустив себе в ноги обильную порцию дыма.
– Вы любите рыбалку?
– Нет, не люблю сидеть без дела.
– А зря, успокаивает. Мы устроим рыбалку на живца. Как только заинтересованным людям станет известно, где именно скрывается мистер Майерс, они сразу начнут действовать. Представьте что фавелы это своеобразные поплавки, заброшенные разными компаниями. Я не сомневаюсь, что движение будет наблюдаться сразу во всех фавелах без исключения. Но искусство рыбалки как раз и заключается именно в том, насколько верно рыбак сможет отличить, когда жертва интересуется приманкой из праздного любопытства, а когда заглатывает ее. Вот в этот момент появитесь Вы со своими ребятами. А потом все завертится.
Ричард посмотрел прямо в глаза собеседнику.
– Будет много насилия.
На мгновение воцарилось молчание.
– Молодой человек, вся жизнь это насилие, и здравый смысл мне подсказывает, что если схватка неизбежна, то лучше чтобы она проходила по нашим правилам.
Ричард задумчиво посмотрел на Аруто и наконец, произнес:
– Не будем так быстро решать судьбу Мистера Майерса, ведь мы с Вами знаем, что спешка ни к чему хорошему не приводит.
– Но и ожидание не всегда полезно.
– Но в данном случае это касается только Вас.
– Разве?
– Переспросил Аруто.
Ричард решительно открыл двери и, выходя из машины сказал:
– Я подумаю.
– Отвечая на немой вопрос напарника, Ричард ответил - Это Дьявол, и говорили мы о рыбалке. Пошли перекусим, нам надо многое обсудить.
28
Каждый уголок на земле обладает своим характерным голосом, который присущ именно данному месту. Как темперамент наносит свой отпечаток на черты лица, так и звук подчеркивает нрав, свойственный тому или иному пространству. Постепенно, сквозь пелену утренних беспорядочных сновидений, начала прорываться разноголосица, наполненная различными резкими нотами. Фавела проснулась. Предприняв несколько попыток удержать остатки сна, и осознав всю бесполезность этой затеи, я смирился и открыл глаза. Окрепшие солнечные лучи прогоняя остатки ночи, уверенно царствовали в моей невзрачной комнатушки.
Наблюдая за купающимися в солнечных лучах мельчайшими частичками пыли и бессмысленно провожая глазами этот краткий клубящийся футаж, я не был спокоен, нервное напряжение прошедших дней давало о себе знать.
Поднявшись с постели, я ощутил легкую ломоту во всем теле. Я чувствовал себя разбитым и усталым. Ночь не дала мне сил, а только усыпила мое восприятие, как бы отодвинув опасность чуть дальше, всего лишь на пару часов, тем самым дав организму возможность приспособиться ко всему происходящему.