История любовницы короля
Шрифт:
Лошади, немного овец, корова и мелкая птица — вот что готовило мне будущее, которое предлагал Райан, ещё недавно не имевший ни малейшего представления, как этим всем управлять. Я с месяц пребывала в шоковом состоянии, а потом, после разговоров с однокурсницами, которые отдали бы многое, чтобы оказаться на моём месте, постепенно свыклась с очередным сюрпризом от Райана. В сущности, он был прав, продумывая наше будущее, ведь у меня до сих пор не было ни одной определённой цели: я двадцать один год прожила по чужому указанию и незапланированным обстоятельствам.
Помещение для торговой лавки
Я стала печь пироги по рецептам госпожи Нерис, которые Райан отвозил в городок рядом, там со временем у нас появилась небольшая лавка с нанятыми работниками — моей третьей сестрой и её мужем. Также обрабатывала пряжу (этому меня научили в Академии), пряла её и вязала тёплые вещи. А когда мы научились окрашивать её арнаахальскими красителями, то появились заказы от наших знакомых и клиентов, которых нашла Тибо в Нортоне.
В общем, безбедная старость нам не грозила. У детей всегда было свежее молоко и мясо, а свобода, в которой рос сын Генриха и наши общие с Райаном дети, только пошла им на пользу.
Эпилог
Уехали мы на восток Лапеша весной, когда там уже была построена часть будущего жилища со всеми необходимыми удобствами. Возможно, мы бы не торопились, если бы не одно неприятное событие, случившееся в момент, когда рядом не оказалось ни Райана, ни инквизиторов: Эва-Ива доучивалась за нас двоих, Кериса вызвали во дворец, а мой муж строил наш будущий дом. Периодически я с сыном уезжала на Аднод, но именно в ту неделю пришлось остаться в Люмосе, чтобы подготовиться ко дню бракосочетания.
На квартиру было наложено охранное заклятие, и никто не посмел бы без моего разрешения войти, но не впустить Хетуин я не смогла, настолько меня поразил её голос за дверью.
Надо сказать, что Анри родился во дворце, том самом родовом замке Роландов, где мой мальчик был зачат. Генрих утверждал: это очень важно, чтобы его сын при появлении на свет получил благословение Основателей. Я не понимала, зачем, если Анри был моим сыном, сыном простой лумерки и бывшей необручницы. Но Генриху с его мудростью от Владычицы было виднее, тем более Райан его поддержал.
Когда начались схватки, королю было отправлен условный знак, и вскоре Генрих уже из нашей квартирки построил портал во дворец — для нас троих, меня, Райана и Ивы. Знакомая спальная зала, в которой был зачат малыш, встретила нас тишиной. Пока Ива занималась подготовкой ложа, простыней и воды, Генрих привёл лекаря, а после состоявшихся родин лекарю потёрли память.
Криков моих никто во дворце не слышал из-за шатра тишины, воздвигнутого Генрихом. Да и в целом роды прошли легко: я всё ещё была метаморфом, поэтому моё тело без долгих мук вытолкнуло из чрева малыша в заботливые руки лекаря, а затем и кровавый послед. Лекарь удивлялся, как легко у меня, первородки, всё получилось. Мы переночевали во дворце, а утром Генрих вернул нас в квартиру.
По молитве отца, Основатели осенили нашего сына защитой, которая могла ослабеть лишь после его полного совершеннолетия, а окончательно могла быть снята только по воле Владычицы, под Королевским Ирминсулем. Сложно было сказать в первый день, на кого был похож малыш, ещё тёмный после материнского чрева и с сероватой младенчиковой поволокой на глазах. Но, к мудрости Генриха, тот на всякий случай предусмотрел неприятности, которые могли преследовать Анри в детстве или юности, — если вдруг Владычица его благословит магией. Тогда его придётся везти в Люмос, а слишком похожий на короля отрок вызовет как минимум шутки в свой адрес, в худшем случае — подозрения. Таково было объяснение Генриха.
Охранная магия должна была отводить мысли всех, видевших Анри, от его сходства с родным отцом, и лишь родители могли это делать. Я спросила Генриха: «А как же Райан? Ведь теперь он из-за магии будет верить, что я родила от неизвестно кого». Генрих усмехнулся:
— Когда вы, наконец, свяжетесь друг с другом узами брака, всё будет в порядке, ибо он станет приёмным отцом по благословению Владычицы.
Диалог состоялся в присутствии Райана, и он возмущённо прицокнул языком. Мы ждали месяца цветения садов Владычицы, чтобы под сенью вишнёвой пены принести друг другу клятвы — Райан хотел красивого обряда, ради меня.
Через пятьдесят дней, когда цвет глаз Анри окончательно установился, я убедилась, насколько своевременной оказалась предусмотрительность Генриха. Нашему сыну передалась родовая зелень радужки Роландов и более того, в припухлости его губ, форме носа и ушей я уже видела отчётливое сходство. Некоторое время меня терзал страх, что всё откроется, но ни Эва, ни Керис, ни даже сир Сеймон не увидели и намёка на родство.
И вот, спустя три месяца, как раз когда мы с Райаном готовились к важному дню, на пороге нашей съёмной квартиры стояла Хетуин, в плаще и наброшенным на голову капюшоном.
— Назовите ваше имя: я никого не ждала, — спросила я через дверь.
— Её величество королева Хетуин Роланд, — мне ответили холодно и с нотками решимости вынести дверь, если понадобится.
Дверь открылась, и на лице королевы, полускрытом тенью капюшона, гнев сменили удивление и растерянность. Я и забыла, что нахожусь в своей личине, а не Арианы Ленуар.
— Вот как! Неожиданно! — протянула Хетуин.
Я посторонилась, давая ей войти. Гостья опустила капюшон. Не пытаясь казаться вежливой, придирчиво осмотрела скромное убранство нашего жилища:
— А я всё гадала, что за студентка привлекла моего мужа, — мазнула по мне равнодушным взглядом, — не удивляйся: я высчитала траекторию самых странных порталов Генриха и решила посмотреть в лицо наглой девице.
— А я всё думала, что твой договор с супругом в силе, и ты не лезешь в постель к его любовницам, — дерзко ответила я, закрывая собой дверь в комнату с люлькой.
Лицо Хетуин подёрнулось, она не ожидала отзеркаливания своего хамства. Хмыкнула, справившись с негодованием:
— Ты … Вы сильно изменились!