История любовницы короля
Шрифт:
— Ана! — за мной бросился сир Брис, едва успевая вскочить на медленно удаляющееся от берега судно. А оставшемуся на берегу сиру Сеймону крикнул: — Дождитесь корабля!
Судовладелец был доволен: угроза его имуществу миновала, и он встал на место рулевого, покрикивая на троих помощников. «Шустрый Том», ловко маневрируя, отдалился от берега, и отсюда стал виден весь корабль.
— О, Генрих! — удивлённо-радостно узнал его сир Брис, — подождём его, Ана?
Но я уже шла к носу корабля вдоль борта, чтобы успеть ухватиться за него в случае
— Какая ты упрямая! — подосадовал сир Брис и присоединился ко мне.
За нашей спиной с корабля Его величества взмыл вверх сноп искр и с треском рассыпался в небе, оповещая континентальную службу. А мы уже поворачивали вокруг изгиба берега, приближаясь к пристани Риза, откуда он вышел на свою последнюю рыбалку. Стоит ли говорить, как я нервничала? Малыш пинался, напоминая о себе, и я поглаживала живот, пытаясь успокоить больше себя, чем его, заразившегося моим нетерпением. В конце концов, сир Брис обнял меня сзади, закрывая от солариса, палящего нам пока в спину. Это успокаивало.
Мы поравнялись с пристанью, сир Брис положил на мою руку с зажатым артефактом свою и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Хозяин уже был в курсе нашей необычной миссии, поэтому находился рядом и с любопытством наблюдал, как поворачивается моя рука, словно бушприт корабля, указывая направление. Увидев, куда нам надо плыть, мужчина сделал знак рулевому, судёнышко повернуло и, слегка подпрыгивая на волнах, понеслось в открытый океан, всё быстрее удаляясь от Аднода.
Через час мы немного сменили курс, повернув на север, и «Шустрый Том» вдруг сбросил скорость.
— Что такое? — спросил сир Брис, очнувшись от сосредоточенности на артефакте.
Хозяин рядом безотрывно смотрел в подзорную трубу:
— «Челюсти Бога». Ещё миль восемь, и мы встанем. Дальше я не пойду, сир, не просите.
— Почему? — за сира Бриса спросила я.
— Потому что это проклятое место, госпожа. Челюсти целиком видно только во время отлива, и то днём. Умный корабельщик обойдёт это место за десять морских лиг, лишь бы во время шторма не отнесло. Взгляните сами.
Мне протянули трубу, я с минуту привыкала к увеличившемуся изображению. То, что хозяин бота называл челюстями бога, представляло собой цепь расположенных треугольником небольших скал, действительно похожих на торчащие клыки.
— Как далеко мы от Аднода?
— Если через «челюсть», по прямой, то недалеко, на самом деле. Миль двадцать-двадцать пять. Говорят, там течение сильное. Мелкие суда по северу не ходят, говорят, воронок много…
Я вздрогнула. Воображение подкинуло картинку с закрутившейся в воронке лодкой Райана, как он цепляется за борта своей «Летучей рыбки», но ничего не может изменить… На мою руку снова легла горячая сира Бриса. Полминуты и он изрёк:
— Ана, артефакт тянет к «челюстям». Зэн прав, мы туда не поплывём. Помолимся отсюда.
Пятиминутный спор — и хозяин судна, господин Зэн, согласился на мою жалобную просьбу подплыть ближе, насколько это
В напряжённом молчании мы плыли ещё минут десять, послышался треск кузнечика, и только тогда «Шустрый Том» остановился. Хозяин потряс затёкшей рукой и сказал, что охотно даст сигнальный залп в честь погибшего хорошего, щедрого сира, которого некогда знал. Сир Брис кивнул ему, взял меня, плачущую, за руку и мягко сказал:
— Время проститься, Ана. Райану бы не понравилось, если бы ты страдала… Отпусти его…
Сир Эдрихам начал негромко читать молитву, какую, по его словам, произносят в усыпальнице перед тем, как опустить мага в каменный ящик. Я не видела, ибо глаза мои были залиты слезами, но чувствовала: за нашей спиной выстраивается немногочисленная команда «Тома». Мужчины вздыхали, и кто-то из них молился по своему, поминая Дыв-Кариата, а не Владычицу.
Наконец, молитва отзвучала, господин Зэн выпустил над нашими головами сноп искр. Сир Брис так же выстрелил огненным бейларом вверх, потёр ладони и молча обнял меня за плечи.
— Я хочу побыть одна, — попросила я хрипло.
Мужчины рядом со мной послушно разошлись кто куда. Двигатель пока не заводили, и судёнышко, отдавшись воле океана, задумчиво, еле заметно покачивалось на волнах. Я молилась, просила прощения у Райана за то, что не смогла его спасти, смалодушничала, не послушалась дурного предчувствия… А мои глаза жадно пытались запомнить это место, чтобы потом в полудрёме возвращаться сюда и разговаривать с ним, гуляющим по морскому царству и задирающим голову к тусклому отражению солариса… Или, может быть, звёздам…
Белое пятно, возникшее на одном из «зубов бога», хоть и было ничтожно маленьким, но я заметила его. В первый миг подумала, что это из-за слёз, сморгнула, вытерла глаза — пятно не исчезало и, более того, мелко двигалось.
— Дайте трубу! — завопила я. А пока господин Зэн бежал ко мне, закричала, что было силы: — Рай-ан!
Хозяин судна, прежде чем мне передать трубу, сам взглянул в неё.
— Разорви меня морской шархал, если это не человек! Проклятье!
Труба перешла в руки выхватившего её сира Бриса. Тому хватило мгновения — и он ошарашено опустил руки:
— Жив подлец!
Я снова выкрикнула имя Райана, и сир Брис вздрогнул, обнял меня:
— Тише, сладкая! Тише! Не напугай ребёнка! Мы сейчас что-нибудь придумаем!
И вдруг за нашими спинами проорал рулевой:
— Корабль Его величества!
Мы обернулись. Гора из дерева и парусов приближалась к нам. На палубе сновали люди, две лодки на правом боку корабля спускали прямо на ходу. Дальше я не видела происходящего: забрала подзорную трубу и смотрела только на белое пятно, теперь замершее и терпеливо ждущее нас.