История любовницы короля
Шрифт:
Подошла к двери — щеколда была отодвинута. Значит, Элиас открыл бы дверь, если бы не мои индивидуальные маг-печати. Даже в испарину бросило, стоило представить последствия моей беспечности или крепкого сна.
Но сейчас в коридоре, кажется, спала ночь. Я дождалась, когда закипит вода, бросила в чайник сухотравье, подождала ещё минуту и отключила артефакт. Пока отвар настаивался, решила проверить, верна ли моя догадка.
Осторожно приоткрыла дверь, прислушалась, готовая захлопнуть её сразу, как только услышу поблизости шаги или тяжёлое дыхание. Со стороны коридора, ведущего к террасе, слышался монотонный
Дверь в комнату Его высочества хранила безмолвие. Сколько я ни прислушивалась, не услышала ни единого шороха. Пошла дальше. За соседней дверью похожим образом все спали. Невольно поразилась: неужели самообладание принца и инквизиторов на самом деле так велико, что они не почувствовали всплеск? Я случайно облокотилась рукой, и дверь медленно открылась. Сердце моё первым делом испуганно бухнуло: что, если сейчас меня застигнут врасплох? А в следующее мгновение я поняла: в комнате никого нет. Получается…
Через две комнаты третья принадлежала Йаре, и вот как раз оттуда и доносилась возня. Нужно было убедиться, что наши гости там. Йара опасности точно не представляла, так что за инквизиторов можно порадоваться, впрочем, как и за девушку. Даром что выспрашивала у меня про ощущения при двойном проникновении.
И дверь Йары оказалась незапертой. Гадать, почему, смысла не было, я осторожно приоткрыла её, присматриваясь к силуэтам на кровати… Один, два и Йара третья… Их стоны, мужской рык отозвался в моих чреслах, разумеется, я поспешила удалиться. Отвар наверняка немного настоялся, а значит — кружка горячего крепкого отвара и в постель! Завтра с утра вылазка к океану за вкусностями, и я должна быть отдохнувшей. После всплеска даже прислуга утром вставала тяжело, посему каждый рано проснувшийся считался самым ценным работником.
Дошла до своей двери, подумала и вернулась к тихой комнате Его высочества. Неужели спит? Осторожно тронула дверь, и та поддалась. Тоже не закрыта, получается. Я никогда ночью не проникала к Его высочеству, поэтому наверняка знать, запирается ли он, не могла. Но убедиться в его безопасности была обязана.
Удерживая за ручку, чтобы дверь не распахнулась и не скрипнула, приоткрыла её и заглянула внутрь. Здесь две настенные лампы разгоняли ночные тени, одна у столика с креслом, в котором Его высочество читал при мне книгу, вторая — у входа в купальню.
Не стоило этого делать, но я вошла, как только заметила пустую кровать со сбитым в сторону покрывалом. Крадучись, приблизилась к купальне, но и там, если верить тишине, никого не было. Дурное предчувствие захлестнуло. Чтобы окончательно удостовериться, я открыла дверь в терму, уже не думая о последствиях — пустота! И я вдруг поняла: не закрыл дверь на террасу наш гость, принц.
Одна часть моего разума убеждала: Его высочество снова стоит под холодным ливнем и пытается сбить неприятные мысли, другими словами, мне там делать нечего, без меня разберутся. Вторая, осторожная, настаивала: в любом случае нужно убедиться в безопасности гостя. В конце концов, чувство долга одержало верх,
Я не увидела его сначала, потому что высматривала силуэт в знакомой позе у перил, расставившим руки. Но стоило опустить взгляд, и крик ужаса застрял в груди. Лишь здравый смысл, потребовавший от меня самообладания, не позволил свалиться в обморок. Крик рвался наружу, и я закусила палец, до боли, до крови, отрезвляя себя солёным привкусом от снова лопнувшей ранки на губе.
Его высочество, точнее, его видимая часть, лежала на каменном холодном полу террасы, не реагируя на барабанящий по лицу ливень. Я говорю «видимая часть», потому что его тело, начиная от талии, исчезла в клубящемся цветном мареве, словно невидимая акула откусила их, и теперь стаи мелких кровожадных рыбёшек вились рядом с оставленной на съедение плотью.
Кто-то рассказывал про опасность расщепления во время создания порталов на Адноде. А что делать в таких случаях, говорили или нет? Сейчас я бы не смогла ничего вспомнить от застывшей крови. «Только не кричи, не напугай его! И не сходи с ума!» — пыталась я себя убедить. И всё-таки ноги подкосились.
Бухнулась на колени, наклонилась, и теперь я смогла отличить его протяжный стон от шёпота ветра и слитного бормотания дождя. Но притронуться к Его высочеству было страшно: вдруг и меня засосёт в эту воронку?
— Ила-ри-я… И-ла-ри-я… По-зо-ви-и-и… Боль-но… — умолял бедолага свою возлюбленную, оставленную на континенте. Аднод наказывал за самоуверенность, но сейчас это делал слишком жестоко. Наверное, Его высочество в состоянии неконтролируемого возбуждения пытался перенестись аж в Люмос.
Всё это выглядело так жутко, что моего самообладания и интуиции не хватило бы помочь Его высочеству. Здесь требовалась помощь профессионалов, инквизиторов.
— Я сейчас, мигом вернусь, ваше высочество! — давясь ужасом и слезами, пообещала принцу и помчалась, что было сил, к комнате Йары, по дороге позволив себе всплакнуть и пожаловаться невидимому богу.
Распахнула дверь, крикнула в полумрак, заполненный чувственными стонами:
— Элиас, Одри, его высочество в опасности!
Медленно один из мужчин повернулся корпусом, не вытаскивая своё орудие пытки из Йары. Это был Элиас, тот самый разумный Элиас:
— Ана, — обрадовано узнал он меня. — Иди сюда, ласковая малышка!
Я готова была взвыть от отчаяния, что почти и сделала — рыкнула, захлопывая дверь за собой снаружи, а от быстрого топота ног внутри комнаты ёкнуло сердце. Защищаясь, я запечатала дверь снаружи первой выплеснувшейся магией и попятилась. Дверь дрогнула несколько раз, будто её толкали изнутри… «Выломает!» — забилось в панике сердце.
По стенке я попятилась к своей комнате, в трагическую минуту забыв о Его высочестве, пока не ударилась об угол бедром. Боль вернула ясность, и тогда я сменила направление и вскоре оказалась на террасе.
Лицо его было холодно, а губы посинели — от ледяного ливня и боли. Закрывая своим телом голову и грудь Его высочества от пощёчин ливня, я склонилась, чтобы прислушаться к продолжающемуся одностороннему диалогу с невидимой Иларией.
— Я здесь, Генрих, рядом с тобой! — громко прошептала на холодное мокрое ухо, и принц меня услышал. Все влюблённые одинаковы: готовы обманываться, если им это выгодно.