История любовницы короля
Шрифт:
— Со мной тоже! — я разозлилась. Мне теперь, что, всех нуждающихся спасать? И если Йара оставалась лумеркой, то для меня сейчас любая чужая магия может стать решающей, и потом я буду так всех спасать, что мало места всем мужчинам во дворце останется!
Господин Уриэн кивнул, по-прежнему не глядя на меня:
— Есть способ, который не требует договора. Но да, вы правы, госпожа, подождём Йару… Вернусь через полчаса, — он поклонился мне, перед выходом оставил пустую кружку, которая тут же полетела в закрывшуюся дверь, но не разбилась, к моему сожалению.
У меня было полчаса, если
Конечно, чтобы не чувствовать себя необручницей, приходящей на помощь всем страждущим, даже если это короли, хотелось бы немного ласки, нежного поцелуя и добрых слов. Но это был не тот случай, да и мне хотелось поскорее решить эту проблему и уже, в конце концов, отдыхать.
От мужчины, лежащего на моей кровати, отчётливо пахло дождём, ветром, камнем, из-за пола террасы, на котором он долго пролежал, и отчаянием. Я только сейчас поняла, что имела в виду госпожа, когда говорила о запахе нищеты и страха в мой первый день пребывания на Адноде. Тонкий горьковатый отпечаток болезненной эмоции впитывался в постельное бельё, которое я застелила только вчера, вместе с главным букетом.
Принца знобило, и в своей дрожи он превзошёл меня. Я-то понемногу согревалась, а он по-прежнему походил на кусок живого льда. Пожалела, что не догадались сначала согреть его в тёплой воде и смыть запахи, а только потом засунуть в мою постель. Определённо, моим раздражением сейчас руководила магия госпожи, ведь резерв двух других я почистила перед сном.
Сходила в купальню, пустила воду набираться в терму и сразу на дно бросила согревающие артефакты. Подтащила из угла лохань: в первые же дни я, прагматичный лумер, поняла, насколько затратно мыться в терме, предназначенной для неги и баловства, — и посудину принесли сюда по моей просьбе.
Как я ни старалась сделать вид, будто есть дела поважнее, чем то, о чём попросил меня господин Уриэн, надо было поскорее покончить с этим недоразумением. Но прежде чем устроиться поудобнее, потрогала холодный в испарине лоб Его высочества, бормочущего призывы к своей девушке вперемешку с жалобными стонами. Подумалось: если маг в беспамятстве наобещает чего-нибудь кому-нибудь, будут ли засчитаны эти слова? Надеялась, что нет.
Взяла с собой в кровать бутылочку с маслом, решив не притрагиваться к принцу ртом. Во-первых, чтобы случайно не набрать чуждой маг-силы, во-вторых, неизвестно, как Его высочество отреагирует на новость о нашей вынужденной близости.
Откинула часть покрывала и вздохнула, собираясь с решимостью. Ростом Его высочество был ниже Райана и поэтому похожая атлетическая фигура казалась чуть более сбитой, грудная клетка шире, а семейная привычка сутулиться делала сира Генриха внешне настоящим решительным воином, готовым к прыжку на врага.
Сейчас от тяжёлого дыхания ходили ходуном отчётливые квадраты мышц на его животе и рельефная грудь, а руки мелко дрожали. Чтобы остановить эту тряску, я погладила руки, грудь,
— Я здесь, Генрих, любимый, расслабься, всё будет хорошо, — врала я, чтобы вытащить свою руку из сильных пальцев, однако добилась другого эффекта. Принц за руку притянул меня к себе и положил рядом, сам поворачиваясь на бок. Не совсем удобная поза для задуманного мной.
Набранное в руку масло потекло по запястью, поэтому я коснулась на удивление горячего, в отличие от всего остального тела, органа. Принц вздрогнул, словно его пронзила молния, и я от этого тоже.
Машинально подался бёдрами ко мне и зашептал относительно знакомые мне слова клятвы, потому что в них, кажется, ещё помимо признания в малодушии, которое Его высочество испытал ранее, находилась решимость наплевать на всю Люмерию и жениться на Иларии. Это только не хватало! В смысле, я не против была того, что влюблённые соединятся, но быть причастной к скандалу не хотелось.
Не медля, прижалась к мужскому лицу, нашла губы и зашептала:
— Никаких клятв, Генрих! Просто доверься мне…
Он даже замер от удивления, пока не очнулся от скольжения рукой:
— Я не хочу, чтобы пострадала снова, Илария! Кляну себя за малодушие, — повторил он, как будто собирался по второму кругу озвучивать брачный договор, — а сейчас обещаю, ты будешь мо…
Я впилась в его губы, по-мужски сильно, раздвигая губы и находя языком его язык — болтай меньше, Ваше высочество! Куда бы он делся — сразу забыл о словах, стоило мне начать танец языков. Рука внизу скользила уверенно, в меня стонали, выдыхали горячий воздух. Делая короткие перерывы, чтобы отдышаться самой и дать принцу-девственнику сделать то же самое, возвращалась губами к губам. В эти паузы он успевал назвать Иларию по имени, дать ей очередное ласковое прозвище — и только. Клятвы тонули благодаря мне в поцелуях.
Рука наращивала темп, по рваному участившемуся дыханию я поняла, что экстаз близко, а когда принц длинно застонал, срываясь на звериный рык, отстранилась, давая ему возможность побиться в сладостных конвульсиях. В руку мне выстрелил жемчуг, орган всё вздрагивал и вздрагивал в моей руке, а я могла рассматривать лицо, на котором разглаживались морщины от гримасы страдания. Безмятежность потихоньку замещала маску, принц снова сгрёб меня, держащуюся за его орган, и сам, не находя сил для слов, вернулся к поцелуям.
Меня толкнули, укладывая на спину, и, с закрытыми глазами, Его высочество целовал меня, вызывая мурашки жадными прикосновениями и почти не различимым шёпотом, на сей раз без клятв, благодаря и признаваясь в бесконечной любви. Моё тело не могло не отреагировать на это.
Внутри меня разгорался огонь Дыв-Кариата, я обвила руками это волнующее меня тело, запуская пальцы в волосы и прижимая голову к себе. Будь принц сейчас понастойчивей, я бы не возражала против задранной юбки и всего, что могло последовать за этим. Вот тёплые губы коснулись моей шеи, остановились, мужской стон прозвучал рядом с моим ухом, и я ответно простонала: