История Мариан
Шрифт:
– Я сейчас прыгну! – пригрозила я, отступая от края пропасти. – Я прыгну к тебе, и если у меня не получится… тогда пусть лучше всё закончится здесь. Это лучше, чем возвращаться одной.
– Не шути так со мной.
В его голосе слышится тревога.
Я отхожу на нужное расстояние, с трудом переставляя ноги в тумане. Тут любое расстояние будет недостаточным. Но ведь это же сон, и я не погибну на самом деле. Я верю таинственному голосу, не тёмному, а тому, новому, который говорил не то на английском, не то на эльфийском – я плохо помню. Я верю этому голосу
– Знаешь, о чём я думаю, Халдир?
– Скажи мне, о чём ты думаешь.
Он ещё больше встревожен: я веду себя как спринтер, готовящийся к забегу.
– Я думаю, ты – избалованный эльф. Ты точно знаешь, что Валары существуют, но не решил, веришь ты в это или нет. Мы – люди, мы должны сначала поверить, а потом знать. Вот поэтому ты не видишь пути домой.
– Ты не знаешь, о чём говоришь, - устало возражает Халдир. Тьма окутывает его ноги, играет с краями плаща.
– Я думаю, что ты не видишь пути домой, Халдир, потому что Валары хотят, чтобы ты сначала поверил, что он существует.
Я быстро закрываю глаза, молясь, что не совершу сейчас непоправимое. Мне нужно время, а его нет.
– Я думаю, они испытывают тебя.
Я посмотрела в его холодные, потухшие глаза. Аура вокруг его фигуры почти не светилась. Она рассеивалась, а тьма скрыла его уже по колени. Это был его и мой единственный шанс.
– Вспомни, кто ты, Владыка Халдир. Как я, как те смертные, которых ты так презираешь, ты должен сделать решительный шаг.
Я разбегаюсь и прыгаю в холодную пустоту над пропастью.
Падение. Порывы холодного ветра. Желудок подходит к горлу. Шум воды, разбивающейся о невидимые скалы внизу. Я не вижу его!
Злобная тень метнулась через пропасть. Вой, от которого кровь стынет в жилах. Яркая вспышка белого света вверху и вокруг меня. Голоса.
Я проснулась. Это было пробуждение, от которого дрожит всё тело. Оно случается после сна, в котором ты падаешь и просыпаешься как раз в том момент, когда должен приземлиться. Я попробовала сесть, прикрывая глаза от яркого света вокруг, но не смогла подняться. Меня крепко сжимали руки и ноги, и от таких объятий становилось трудно дышать.
Прищурившись, я разглядела: свет исходит от Халдира. Аура вокруг него пылала, почти так же ярко, как камень, который я спрятала в своём шкафу. В шкафу Румила, если быть точной. Я всмотрелась в его лицо в поисках движений – любых движений. Свет смягчился до белого сияния, его глаза стали ясными, голубыми и такими похожими на него, а не на те глаза из кошмара. Ясными и рассматривающими моё лицо на расстоянии всего несколько дюймов от его лица, очень и очень рассерженного. Я усмехнулась; облегчение и любовь нахлынули на меня с такой силой, что я громко рассмеялась. Он очнулся; он в безопасности! А его гнев уменьшился до того, что можно было назвать простым раздражением.
– Итак, - начал он. Один уголок его прекрасного рта пополз вверх. – Женщина из человеческого рода считает необходимым напомнить Эльфу об обещании и чести. Кто же теперь учитель, а кто ученик?
Последняя фраза
– Кхм… Если вы хотите побыть наедине, просто скажите об этом.
Голос принадлежал Румилу, сидевшему в кресле возле кровати. Фраза была произнесена страдальческим тоном, который ни капли не совпадал с широкими улыбками на лицах Ломиона и Румила.
Халдир выпустил меня из объятий и собрался встать. Он был очень слаб. Румил помог ему и крепко по-братски обнял. Потом Халдир положил руки Румилу на плечи (больше от нахлынувших чувств, чем ради поддержки) и сказал:
– Прости. Я совершил ошибку, отчаявшись.
– Не нужно извинений, брат. Твои намерения были благородными, но нецелесообразными.
Это было подчёркнутое напоминание о том, что Румил – его советник. Халдир улыбнулся.
– Замечание принято, - сказал он. – Я больше не ввязываюсь в нецелесообразные дела, не предупредив тебя о своих намерениях.
– Заметьте, - сухо отозвался Румил, - мой замечательный брат не говорит, что будет избегать таких занятий, если я буду против них.
– Я заметила, - ответила я. – Ты ожидал от него чего-то другого?
Я с трудом встала с кровати и села в кресло. У меня сильная слабость, но я предпочту не быть обнаруженной остальными в таком двусмысленном положении. Решение оказалось правильным: как только я пересела, в комнату, несмотря на протесты Ломиона, вошли Линдир, Аллиндэ и Ванимэ и тепло приветствовали Халдира. Даже Джоэль явился, хотя на его лице читалось явное неодобрение. Мои щёки слегка порозовели: надо спросить Ломиона, входил ли тот в комнату, пока мы с Халдиром спали. Определённо, ему неприятно было видеть меня в одной постели с Халдиром. Но это не должно меня волновать.
– Вы снова в добром здравии, милорд. Я вижу это по вашим глазам, - радовался Линдир.
– И по его позе, - добавил Румил.
– Как это произошло? Мы почувствовали, как тёмные силы покинули ваши покои, а потом белая вспышка – мой повелитель, вы сияли так ярко, как Глорфиндейл или любой из Эльдаров во всей своей славе. Мы жаждем услышать эту историю, - настаивала Аллиндэ, переводя взгляд с меня на Халдира.
– У вас будет время для историй, - распорядился Ломион. – Сейчас женщине и эльфу нужна пища и отдых. Здесь не Большая Зала, а дом исцеления.
– Да, оставим их отдохнуть, - повторила Ванимэ, пока Румил помогал Халдиру улечься в постель. – Я вернусь вечером. Сейчас для всех весть о твоём выздоровлении будет самой долгожданной.
– Потом, - прошептала я Аллиндэ. Она подмигнула. Ванимэ и Ломион всех выгнали и закрыли занавески у входа.
Нас с Халдиром оставили одних. Интересно, я одна ощущала неловкость? Очевидно, нет: как только Халдир увидел висящую в углу сорочку, на его усталом лице появилось глубокое сожаление. Я потянулась за его рукой и сжала её. Его всё ещё терзали мысли о вчерашних событиях, и от этого на глаза наворачивались слёзы.