История Мариан

Rana1

После короткого соревнования «кто кого переглядит» он утвердительно кивнул. Я всегда знал, когда Халдиру нужно поговорить – мы оба знали – но Халдир редко это признавал. То, что он это сейчас признал, было важно. Обычно приходилось прибегать к разным уловкам – в этом я стал достаточно сведущ, хотя сейчас должен полностью поменять тактику. С Халдиром трудно спорить, когда дело касается его личной жизни. Я втайне горжусь, что могу быть на шаг впереди него, когда это ему необходимо.

Даже не спросив «Всё в порядке, Румил?», мой брат помог Мариан загрузить в багажник рюкзак и часть своих вещей, остальное бросил

в свою машину и запрыгнул в неё через дверь. Осмотрев машину и смахнув хвою, он обличительно посмотрел в мою сторону. Мариан подошла к нему, стараясь держаться как можно дальше от меня. Она долго смотрела на Халдира; казалось, ей было трудно говорить.

– Я буду молиться, чтобы ты нашёл то, что ищешь. Будь осторожен.

– К вашему возвращению я буду здесь, - заверил он. – Да поможет вам путеводный свет Эарендила.

Потом он запоздало добавил:

– Мариан, будь осторожна. Ваши автомобили опасны.

Она в надежде подняла глаза.

– У нас нет возможности и времени, чтобы найти другого и начать всё заново. Ты понимаешь это?

– Прекрасно понимаю.

Непонятно почему, но она усмехнулась над его словами. А я молча ругал брата за полное равнодушие и отсутствие такта. Мариан, очевидно, не знала о моих братских чувствах к ней, а он делал всё, что мог, чтобы убедиться в этом и всё усложнить.

Халдир удостоил меня сурового взгляда. Он выразительнее любых слов говорил, как далеко я должен зайти, чтобы защищать её. Как будто я этого не делаю! Мы молча наблюдали, как он вылетел с парковки, разбросав во все стороны гравий.

Пока он не исчез из виду, Мариан неподвижно стояла с открытым ртом. Бруно смотрел на опустевшую дорогу и скулил.

Я всегда читал Мариан, как открытую книгу. Весь её вид говорил: как он собирается влиться в её мир в чёрной кожаной куртке, очках-авиаторах поверх бледной мерцающей кожи и с длинными серебристыми волосами, мчась, как демон, в винтажном вишнёвом Корвете?

– В Сан-Франциско, - подсказал я.

Она закрыла рот. Ей немного полегчало.

Потом она повернулась, открыла заднюю дверь своего пыльного Цивика и скомандовала Бруно. К моему удивлению, он послушался. С момента её ухода действительно что-то изменилось. Мариан захлопнула дверь, обошла машину, села в неё и завела двигатель. Я подбежал к передней пассажирской двери – она была закрыта. Мариан начала разворачиваться. Я постучал по кузову. Она полностью игнорировала меня. Тогда я запрыгнул в открытое окно на заднее сиденье и приземлился прямо на Бруно. И как раз вовремя: она тоже вылетела с парковки. Я оскорблено подумал, что она могла оставить меня здесь – на самом деле могла!

Предполагаю, сегодня будет очень неприятный день.

========== Глава 21. Прекрасный дух. ==========

Тот день был просто ужасен. Вам когда-нибудь приходилось ехать девять часов в машине с тем, кто с вами не разговаривает?

Ни одного слова.

Ни единого слова по пути домой. Только общество собаки. Большой собаки, которая, должен заметить, занимает всю свою половину заднего сиденья и мои колени.

Мне повезло, что Мариан пришлось остановиться поесть и отдохнуть. Хотя считаю, что чизбургеры и жареная картошка не совсем полезны. На каждой остановке мне приходилось бежать, чтобы успеть сесть в машину. Наша война (или её невыносимое отсутствие)

была бы забавной, если бы я не видел, как глубоко ранил её. Хотя не думаю, что заслужил такое обращение.

Я заметил, что часть её недовольства была вызвана не мной. Она выглядела как турист, у которого вызывало отвращение то место, где он оказался. Люди сильно отличаются от Эльфов. Люди во многом восхитительны и оригинальны, но бездумны. Мой брат Халдир, серьёзный эльф, со временем разочаровался и устал от вас; ваш путь был в корне неверен: слишком много энергии, творчества и драйва, зачастую направленных не в то русло. Вы похожи на Моргота больше, чем на других Валар. Я волновался за него… Действительно, вы, смертные, загадка для нас, ваши пути неясны, но я более оптимистичен в отношении вашего будущего, чем Халдир.

Мариан смотрела на уличное движение, парковки, мусорные баки, словно раньше никогда их не видела. Её раздражал шум. Возможно, она впервые по-настоящему увидела людей, увидела, какими они могли бы стать, если знали свои возможности. Всё могло быть гораздо лучше, если бы вы жили вместе с Ардой, а не просто в ней. Арда могла бы стать настоящим Эдемом для олвар и келвар. На это я и надеюсь – что Мариан сможет открыть ваши глаза.

Но сначала нужно снова завоевать её. Я знал много людей, но дружба Мариан для меня бесценна, хоть её время на этой земле будет очень, очень коротким. Это будет непросто. Нужно торопиться, ей понадобится моя помощь.

Как бы я хотел поговорить сейчас с Орофином!

***

25 сентября.

Я высадила Джейсона у его дома и поехала к себе. Он сказал, что мы увидимся завтра на работе. Эд очень хотел, чтобы я вернулась. Я смогла только кивнуть. Несколько раз по дороге домой он пытался помириться, но потом замолчал, давая мне время на размышления. Подумать только – Джейсон молчит.

Почему я не могу называть его Румил? Почему не могу говорить с ним? Когда я снова увидела его – привлекательный, светловолосый, милый Джейсон стоит у симпатичного красного Корвета – я обмерла. Потом он обнял брата. Их взаимная радость растопила гнев во мне, осталась только боль.

Их сходство было очевидным. Халдир и Румил, как две стороны одной искусно выкованной монеты: один величественный и серьёзный, другой – благородный и беззаботный весельчак. Интересно, каким был их брат Орофин? Не думаю, что когда-либо увижу его.

Тогда я и заметила, что выдавало в нём эльфа; все мелочи, делавшие Джейсона таким уникальным: его утончённая красота, грация, сообразительность, мудрость и забота, замаскированные под нарциссизмом, слащавыми пошлостями и умными шутками. Для меня он оставался просто Джейсоном.

Я не знала, с чего начать разговор, и чувствовала себя глупо.

***

Я вздохнул с облегчением, когда утром Мариан появилась на работе. Она пришла узнать, зачем я её туда позвал. У неё были более важные занятия.

Целеустремлённая, она могла мгновенно изменить курс своей жизни, оставив семью, друзей и коллег. Только потом она смогла бы понять, насколько очевидными были перемены в ней. Удивление порождало вопросы и самокопание, а это могло привести к беде.

Она очень стремилась видеть в людях хорошее и упускала плохое. Это был её взгляд на жизнь, а не наивность – вот за что я любил её, вот почему был ей нужен.