История миров: Блуждающие огни
Шрифт:
– Не первый случай. Века два не виделись, Старый, - глава Путей улыбнулся давнему знакомому, пожал руку, а Майкл чуть склонил голову в знак уважения.
– А то и больше!
– старичок же был неуместно подвижен: он, ухмыляясь, подался вперед, приподнялся, хлопнул ладонями по столу и плюхнулся обратно за стол. Скользнул блеклыми глазками по мне:
– Дама кривится?
– спросил он и забрал мою кружку с чаем.
– То еще пойло, да? Я не нашлась, что ответить. Да и запах от Старого шел - глаза слезились!
– Когда последний раз ты совершал переход трезвым?
– спросил Дракон. Его и Майкла запах не смущал, как и стремительно лысеющий от дождя Странник минутой раньше.
– А когда я вообще был трезв?!
– Старый немного потрясся, смеясь.
– Даже не держась на ногах, я никогда не гробил своих Хвостов!
– Когда будет транспорт в город?
– сменил тему Дракон. Он, имея привычку к 'переводчику', пользовался моим даром даже без моего участия. Мне требовалось только слушать его внимательно и не отвлекаться.
Нет, я не говорила за него, а он не говорил моим голосом. Он брал мою способность говорить, точно так же, как делился со мной своей способностью переходить мирами. Это сложно объяснить, слабый Странник не сможет взять с собой Хвоста, а человек, не слышащий немых, не сможет дать силу зазвучать голосу, существующему только в мыслях.
– Вторую неделю ждем, - ответил старик.
– Привоза не было с месяц - дожираем последние крошки.
Он поник, и его мутные от старости и алкоголя глаза стали неспешно разглядывать меня. Это не раздражало, с таким же равнодушием Старый мог разглядывать пейзаж и за окном, если бы в бараке были окна.
– Сам давно тут?
– голос Дракона выходил безликим, если так можно сказать про голос. Но не для меня, я 'слышала' его истинную природу - глубокую и чистую, чувствовала какую-то озабоченность в нем, спешку.
– С месяц. Мир ведь умирает, да?
– Старый заговорил еще тише.
– Как долго он будет исчезать? Ты один видел, как умирает мир.
– Разве мир может умереть?
– я не удержалась, спросила, хотя в беседу Дракона и Старого не вмешивался даже Майкл.
– Да, девочка. И поверь, выпить от этого хочется втрое больше, - Старик сгорбился, будто что-то незримое давило на него, будто это что-то могло услышать наш разговор и ускорить свой ход.
– Дракон объяснит. Таки полвека провожал умирающий мир. Локарис, закажи бутылку, и я расскажу, как уважаю тебя - ты единственный, кто пытается понять эти, так их...
Старик замолчал, словно забыл, о чем говорил.
– Майкл, - сказал Дракон, и помощник, кивнув, ушел к стойке.
– ... миры, - закончил Старый. Локарис (вот и имя великого и ужасного) без желания ответил:
– Не самые приятные воспоминания. Мир исчезал быстро, я провел там всего шестьдесят лет. Когда начинается разрушение, первыми сдаются люди: ведь окружающее кажется картонным, пропадают запахи, вкус, глохнут звуки. Живые ушли в первые десять лет. За остальные пятьдесят исчезал сам мир.
– И пятьдесят лет вы были один?!
– я уставилась на Дракона. Человечество вымерло, а он еще полвека наблюдал в полном одиночестве, как рушится все сущее! Уж не знаю, достойно это уважения или скорее стоит усомниться в нормальности Дракона. Хотя о чем я - он же глава CBS. Странному месту странные люди.
– Вот за это я Дракона и уважаю!
– Старый выхватил у подошедшего Майкла бутылку и сделал несколько глотков из горла.
– Брешут, что ты говоришь, что и Зеркала есть, и что нет Хаоса!
– Никогда не позволяю себе что-то утверждать о Хаосе, - Локарис пожал плечами.
– На Путях говорят, что я не чувствую оттока и могу уничтожать и создавать миры. Этакий народный фольклор. Так что с транспортом, когда ожидается?
– Брешут, что завтра. Вам повезло, - Старый расплылся в улыбке, в раздвинувшихся тонких губах мелькнуло только два целых зуба.
– Ох, неспроста все эти небылицы!
– Не засиживайся в исчезающем мире, Старый, - Локарис вложил в костлявую, прозрачную от дряхлости ладонь несколько монет и встал.- Умирающий мир привязывает и тащит за собой в Хаос, или что там должно быть...
Ночью пришел транспорт. А может, и под утро. Просто сизая пелена неба стала плотнее и ниже, немного стемнело. Думаю, это и была ночь.
Транспортом оказался широкий низкий автобус, который словно только что подогнали со свалки металлолома. Скрипучий скелет покачивался из стороны в сторону, стоило кому-то из пассажиров двинуться или повернуться. Измученные долгим ожиданием странники набились так, что некоторые рисковали вывалиться из больших незастекленных окон.
Ржавый монстр, кряхтя и скрипя старыми механизмами, медленно полз через пустыню. Локарис стоял у стенки, Майкл полусидел на раме, а я стояла между ними. Решили сидеть и стоять по очереди - дорога предстояла долгая.
Знали ли странники, кроме Старого, что среди них едет Дракон? Может, и знали, но никто не подавал вида. Может, на Путях тоже не многие представляли себе, как выглядит живая легенда миров?
Старый всю поездку напевал похабные песенки и под конец здорово надоел попутчикам. Но никто не решался выразить недовольство старику. Странники, обычно бесцеремонные, его уважали, но несвязное пение действовало на нервы сильнее, чем нервное покашливание старого мотора и скрип механизмов.
Старый выдавал все новые и новые стишки и песенки. Куплет про какую-то лысую девицу начинался с восхваления ее прелестей, а заканчивался стишками про похождения молодого солдата, сдобренными цветастыми ругательствами. Ни начало, ни конец совершенно не вязались между собой.
– По деревне ходют утки, серенькие, крякают... как я милую... люблю - лишь серёжки звякают!
Не слушать эти глупости было невозможно. Мы ехали долго, а вокруг была только бескрайняя пустыня в мутном мареве дождя. Странники молчали, так что кроме песенок оставался лишь скрип автобуса, предсмертное кряхтение мотора и иногда уставшие вздохи пассажиров.
– Вот это славно!
– кто-то неожиданно похвалил стишок Старого, похлопал его плечу и угостил выпивкой. Старик радостно приложился к фляге, подарив всем пару минут относительной тишины.