История моего попаданства
Шрифт:
На то, чтобы контроль полностью перешёл в мои руки потребовалось около месяца — в один прекрасный день я почувствовала чёткое разделение себя и своих эмоциональных реакций на окружающие раздражители. С этого момента внутри установилось равновесие, ощущение радости и тихого, спокойного счастья.
Жизнь расцвела дополнительными красками. Окружающая природа ошеломляла великолепием, и сама душа радовалась при виде мерно шелестящих крон могучих деревьев, голубого неба и ослепительно сияющего солнца. Каждая изумрудная травинка, каждый цветок воспринимался не иначе, как совершенство. Улавливались тончайшие ароматы разнотравий, свежесть хвои и прохлада пробегающего
Меня не отпускало чувство, словно раньше я существовала в убогом чёрно-белом пространстве, которое добрый художник раскрасил волшебными красками, проявив восхитительный, живой мир.
Произошло ещё одно, не менее важное изменение — я начала видеть своих попутчиков совсем другими глазами.
Дроу жила в постоянной ненависти и злобе, раздражаясь по поводу и без, обижаясь на весь мир. Она была вся, как на ладони — тонула в собственных эмоциях, как в глубоком колодце, выплёскивая скопившийся негатив на окружающих. Было очевидно, что самостоятельно выбраться из этой преисподней девушка не сможет.
Редкие привалы обходились без конфликтов. Чаще небольших, иногда — серьёзных. Дроу сбрасывала плохое настроение на попутчиков, будто именно мы были источником её проблем. Хотя какие, собственно, проблемы? Мужчина не любит? Ни она первая, ни она последняя… Зачем так мучиться и мучить других?
Сали жила в самом настоящем аду. Сейчас, выключив собственные эмоции, я видела, что личность девушки полностью подавлена искажением малетума. Словно сама Сали находилась в тюрьме и не имела права голоса, а её телом руководил кто-то незримый, вытворяя что угодно, только не то, чего бы хотела сама заключённая. Я чувствовала отчаяние настоящей Сали, и намеревалась помочь ей, как только смогу.
Мира жила в непрекращающемся страхе за себя и за сестру. Теперь я поняла, что Фаррел был прав — малейшее недопонимание между нами могло свести на нет всю её веру в меня. Откровенно говоря, удивительно, что Мира вообще сумела кому-то довериться. Она немного успокаивалась только при близком контакте с Велимом — видимо, именно поэтому так часто брала его за руку.
Сам Велим ощущался как непрошибаемая скала. Никаких эмоций, никаких чувств, вообще ничего.
Лэйс производил впечатление отлично сбалансированного механизма или чего-то вроде нуля, от которого может начаться любой отсчёт. Но отсчёта не было и быть не могло, потому что «ноль» растянулся в бесконечность. Мужчина твёрдо стоял на этой позиции, и считать его настроение было невозможно. Правильно говорят, что эльфы полностью контролируют эмоции — данное утверждение проверено мной. Могу поставить печать и расписаться.
Тэрмод под маской весельчака скрывал удушающе тяжёлое внутреннее состояние. Понять, что его гнетёт, ясное дело, не получилось.
Тритис излучал доброжелательность и внутреннюю силу. Ясно, почему он стал объединяющим звеном нашей странной команды. Кстати, даже дроу на него почти не нападала, разве что чуть-чуть и без того озверения, которое постоянно доставалось эльфу, Сали и Тэрмоду — они были её любимыми «грушами для битья». Изредка Дэвона набрасывалась и на меня, но я реагировала спокойно. Опасалась же она лишь Фаррела и Велима, а из-за Велима не трогала Миру.
Фаррел… Его «ноль» отличался от «нуля» Лэйса и от «стены» Велима. Если эльф именно контролировал эмоции, не показывая их окружающим, а у Велима стоял мощнейший щит, то Фаррел, вероятно, не испытывал эмоций, заменив их на чувства, которые однажды продемонстрировал. Правда, прочитать его чувства мне тоже не удавалось…
Прожив пару дней в состоянии спокойствия и счастья, я уже не понимала, как могла раньше бросаться из одной крайности в другую, беспрерывно ощущать то страх, то раздражение, то обиды, то ещё какие-то эмоции. Теперь мне было очевидно — это разрушительно сказывалось на организме и внутренней силе.
Контроль над эмоциями отразился и на снах — тело по утрам больше не болело и кровь из носа не текла. Это сразу заметил Тритис.
— Ты сумела выяснить причину кровотечений? — спросил он на третий день — видимо, как и я, сперва полагал, что это случайность.
— Нет.
— Странно. Почему же тогда кровь перестала течь?
— Не знаю.
Тритис покачал головой.
— Что-то изменилось в реальности, иначе и быть не могло.
Я подтвердила — кое-что изменилось, но в подробности вдаваться не стала, ещё не хватало, чтобы кто-то знал, как я теперь чувствую окружающих людей. И нелюдей тоже. Оборотень был явно недоволен моим отказом, но настаивать не стал. Он вообще не отличался разговорчивостью, предпочитал молча делать дело, чем очень импонировал всем.
У меня было ощущение, что Тритис ко мне неровно дышит, причём, в самом прямом смысле этого слова — его очень сильно привлекал мой запах. Хотя понятно — внешность-то сейчас точно не могла привлечь кого бы то ни было…
Фаррел тоже заметил перемены в моём эмоциональном фоне и на очередном привале объявил, что пора заняться подключением к Сердцу Магии.
— Теперь, когда ты не тратишь силу на эмоции, соединиться с Источником будет намного проще, — сообщил он, — сосредоточься на солнечном сплетеним, почувствуй жар, который идёт оттуда, и представь, как твоё внутреннее тепло соединяется со светом, которым залито всё окружающее пространство. Сила Источника находится везде, если ты сумеешь почувствовать свою силу и соединить с силой, разлитой вокруг, получится ниточка. Эта ниточка свяжет тебя с Сердцем Магии сначала только в одну сторону — от тебя к нему. Постоянно вливай в Источник свою силу, во сне прерывать связь тоже нельзя. Со временем ты почувствуешь, как ниточка разрастается в поток, и вот когда мощность потока войдёт в резонанс с Сердцем Магии, он преобразуется в двусторонний и хлынет от Источника к тебе. В этот момент можно захлебнуться открывшейся силой, но ты справишься.
— А если нет? — тихо спросила я, уже чувствуя, как внутри разгорается огонёк.
— Я точно знаю — ты справишься, — улыбнулся маг.
Его улыбка, как и всегда в последнее время, наполнила меня радостью и немного печалью. Так хотелось, чтобы Фаррел поддержал, хотя бы ненадолго обняв. Но с тех пор, как после инцидента с Сали я побывала в кольце его рук, больше никаких прикосновений не было. Иногда мне до болезненности, до зуда в пальцах хотелось прикоснуться к нему, но никак не получалось. Даже на тренировках задеть его было невозможно — казалось, маг намеренно избегает любого физического контакта.
К счастью, последнее время молчаливую поддержку мне оказывали мечи. Я достала Иннара и Фэнтоса и вместо ужина пошла шлифовать стойки, выпады, удары и обманки, рассчитанные на работу с двумя мечами, которым успел научить Фаррел.
Самозабвенно упражняясь, в какой-то момент поняла, что кто-то очень тихо подходит к тренировочной поляне. Сейчас застать меня врасплох было невозможно — мечи каким-то немыслимым способом передавали самые разнообразные знания и ощущения, в том числе чужое вторжение.