История начинается в Шумере

Крамер Самюэль

Что касается авторства двух элегий и мотивов, побудивших к созданию их, то нет никаких сомнений в том, что они были написаны одним из «педагогов» шумерской школы и что использовались они в качестве учебных текстов. Ученики должны были заучивать эти стихи наизусть и переписывать их. И действительно, в Ниппуре была обнаружена учебная табличка, содержащая 20-ю строку первой элегии, начертанную как рукой учителя, так и рукой ученика.

Внешне создается впечатление, что автор только сочинил прологи к обеим песням, тогда как собственно погребальные плачи — это истинные плачи самого Лудингирры. Более того, в первой элегии автор прямо указывает на то, что Лудингирра сам сочинил погребальный плач (строка 20), как бы намекая, что он располагал копией подлинных погребальных плачей Лудингирры.

Однако это представляется маловероятным, в особенности если учесть одинаковый стиль пролога и самого плача. В целом создается впечатление, что обе элегии явились плодом творческого воображения поэта, ощутившего потребность излить свои мысли и чувства в красноречивой форме трогательной погребальной песни. Точно так же он мог бы вдохновиться, например, на создание мифологической или эпической поэмы.

Ниже приводится буквальный перевод обеих элегий с неизбежными пропусками и вопросительными знаками, так как текст, к сожалению, все еще весьма труден для понимания.

Первая элегия

[Отец] послал в отдаленные края за своим сыном, Сын, уехавший в отдаленные края, не… наставления тех дней. Живущий в городе отец заболел, Бесценный алмаз, встречающийся (только) в далеких горах, заболел, Тот, кто был прекрасен (и) красноречив (?), кто…., заболел. Тот, кто имел привлекательную (?) фигуру, а также (?) (привлекательное)

лицо, заболел, Тот, кто был мудр в замыслах, искусен в собраниях, заболел, Тот, кто был человеком праведным, богобоязненным, заболел, Заболел — и не ел — слабел (?), С устами (?) плотно сомкнутыми (?), он не вкушал пищи, лежал изголодавшийся, Подобно табличке (?), подобно козленку (?), он. . . ., Герой, вождь (?) не [шевелит (?)] ногой (?), Из-за (?) своего недуга… он измучен плач[ем (?)] по (?) своим детям (?), Сердце удрученное [содрогающееся (?)] от рыданий, Ученый умер в Ниппуре (от ран, полученных) при нападении (?). Весть эта настигла его сына в далеком путешествии, Как всякий сын, который никогда не разлучался (?) со своим отцом, Он не возвратил (?) одежду (?), которая была послана (?) ему, Сын проливал слезы, бросился наземь, произнес для него «гимн песни», Лудингирра из глубины своего пылающего (?) сердца сочинил погребальную песнь? «О, отец, ты, кто умер при нападении (?), О Нанна, ты, кто по злому умыслу был унесен в загробный мир, Твоя жена — прежде (?) она была супругой, (а) теперь она вдова — Кружится (?) вокруг тебя, подобно вихрю, для тебя…, Подобно … она делает для тебя, (да), тебя — рассудок ее помутился Она испустила [крик (боли)], словно перед родами, Поворачивает…, [стонет (?)], подобно корове… испустила крик (боли), льет слезы. Спрятала его (?)…, и (?) обезумела. . . . . во тьме (?) . . . ., Кто собирает (?), Трогает тебя, на (?) сердце… тяжело (?). Кто (?) . . . . встает (?) . . . . . на заре (?), Среди. . кто живет. ., жрица „лукур“ (бога) Нинурты (?) из. . простерлась [во прахе (?)], Подобно скорбящему (?) богу (?), она . . . . Ее крики (?) (душевной муки) . . . . злой, В (?) середине (?) обители (?) она (?) . . . ., Дал (?) многочисленным [лю]дям (?).. зерно…. воду (?) Смятение (?) битв (?) жрица „энтум“ (бога) Нуску (?) . . . ., . ., слезы отдельно (?) для тебя (?), для тебя ее (?)… . . . . с твоего лона . . . ., Твои сыновья [с которыми (?)] обращались (?), как с царскими сыновьями, Что бы они (?) ни ели. . . ., Что бы они (?) ни пили. . . ., Мед (и) топленое масло они (?). . . ., Стол они (?) заставляют (?) маслом (для) тебя, Слезы, которые они проливали по нем, — горестные (?) слезы, Их скорбь (?) о нем — скорбь любящих (и) чистосердечных, Подобно высохшему зерну, они…, Птенцы возвращаются (?) . . . ., поднимают (?) . . . . Невесты (?) твоих сыновей, которые сказали: „Где, где он теперь?“ — На них упал (?) твой…, В их. . . . были успокоены (?) ради тебя, В кругу домо(чадцев) (?) . . . . для тебя, Твои. . . . сладкие звуки. . . . спят. . . ., Подобно. . . . было. ., . . . .погребальный плач о тебе (?)…. не (?) прекращается. О мой отец, [пусть] твое сердце [успокоится], О Нанна, [пусть] твой дух [умиротворится], Эна и энси. . . ., [Пусть (?)] те, кто избежал руки смерти. . . . — Рука смерти была… в (?) их (?). . . ., [ни] кто. . . ., Смерть — это милость (?) богов, место, где определяется судьба. . . . — Пусть твои потомки… твое колено (?). Твои дочери имеют… для тебя в своих (?)…, Старейшины твоего города… [начали (?)] причитать (?) [по тебе], Матроны твоего города. . . . по тебе, Раб [подле (?)] жернова. . . . [проливает (?)] слезы о тебе, Дом, где (?) он (?) находится (?). . . ., Он… серебро (?), он приобрел (?) зерно, он [приумножил (?)] обширные владения, Пусть старший сын [установит (?)] для тебя твои… прочные основы. Человек, убивший тебя [который (?)] подобен тому, чье сердце…, Кто напал (?) (на) тебя, (да на) тебя, с грубой силой — Истинное (?) мщение принадлежит царю (?), пастырю, твоему (личному) богу, Истинный (?) совет принадлежит (богу) Уту — Тот человек, [да] будет он проклятым, смерть (да будет его уделом), [пусть ни]кто не [зароет (?)] его кости, Его потомство,. . . . [пусть] имена их [исчезнут (?)], Пусть их имущество, подобно летящим (?).. воробьям (?). . . . Пусть. . . . Страны (?). . . Принесет (?) твои благосклонные… слова, пусть они удовлетворят тебя. О Нанна, да возрадуется твой дух (?), да обретет покой твое сердце, Уту, великий владыка (?) Ада, Когда превратит темные места в светлые, будет судить тебя (благожелательно), Пусть (бог) Нанна решит судьбу твою в „День сна“ (благожелательно), (Пусть) Нергал, Энлиль загробного мира. . . ., перед (?) этим (?) Пусть едящие хлеб герои (?) произнесут имя твое…, пищу, (Пусть). . . . загробного мира жалость. . . ., Пусть (?). . — пьющие [утолят (?)] твою жажду своей (?) свежей водой, [Пусть (?)]. . . . В силе [пусть (?)] Гильгамеш… твое (?) сердце (?), [Пусть] Неду и Этана [будут] твоими союзниками, Боги загробного мира будут [произносить (?)] молитвы за тебя, Пусть твой (личный) бог скажет: „Довольно“, пусть он (благожелательно) [определит (?)] твою судьбу, Пусть бог твоего города… для тебя… сердце, Пусть он [отменит] для тебя [твои] обещания (?) (и) долги, Пусть он [снимет] вину домо(чадцев) [со] счета (?), [Пусть отразит все] козни, замышляемые против тебя Пусть те, кого ты оставляешь, будут счастливы, [пусть]. . . ., Пусть. . . . возьмет (?) Пусть (добрые) духи (и) гении [защитят (?)] твои. . . ., Пусть зачатые тобой дети будут внесены (?) в число вожд[ей (?)], Пусть (все) твои дочери выйдут замуж, Пусть твоя жена будет здорова, пусть умножится твой род, Пусть благополучие (и) здоровье (?) сопутствует (им) всякий день, В твоем. . . . пусть пиво, вино (и всякое) добро никогда не иссякнет; Пусть призыв (?) [твоих (?)] домо(чадцев) вечно будет призывом (?) твоего [личного (?)] бога!»

Вторая элегия

Злой день [настал (?)] для матроны в (?) ее (?)… дурной глаз, На птичку, вылетевшую (?) (из) гнезда, [упала (?)] сеть, Много рожавшая мать, мать (многих) детей, [запуталась (?)] в силке. Желтой масти корова, много рожавшая (?) дикая корова, [лежит (?) разбитая (?)], словно сосуд «гаккул», Навиртум, много рожавшая (?) дикая корова, [лежит (?) разбитая (?)], словно сосуд «гаккул», Та, что (никогда) не говорила: «Я больна», не требовала забот, Которая (никогда)… не… место божественное (?), Подобно их (?) месту отдохновения, их (?) брошенный… не был… Ниппур заволокли тучи (?), в городе. . . ., Толпы людей издают стон (?) печали (?) Их охватила (?) жалость к той, чья жизнь кончилась, Они (?) страдают (?), видя, как она лежит (?) подобно золотой статуе — Тот, кто взглянет на нее, (как) он не опечалится (?)? — Плакальщицы. . . ., Лучшие (?) песни певцов (?) сладкоречивых Повсюду превратились в погребальные песни (и) стенания (?). Ибо (?) . . . . возвратились (?), [они (?) произносят (?)] ее (?) песнь для нее, Ибо (?) от ее маленькой. . . ., Камень . . . . . Ибо (?) в объятиях ее мужа дни (ее) не продлились, (и) рыдания не смолкли. Ибо (?) из его… Нинурта не вернул (?) радостный возглас, Ибо (?) его любимая жрица «энту» не вошла в гипар. Ослицу, избранную (?) в жены (?), не приняли (?) в качестве жертвы (?). Потому что (?)…. пришло к концу (?) рядом с ним, Он (?) поднимается (?) в (?) величии [и (?)] благорасположении, произносит погребальную песнь для нее, Ее (?) матери, родившей ее (?), он…, он. . . . для нее, Их (?) доли (?), их (?). . . ., он совершает для нее в (?)…, Их души (?) встали перед (?) ней, их грешные (?) тела (?) растерзаны (?) Их (?)… работники (?), [и (?)] родня (?)… их (?) Ибо (?)…. с колен (?)…., Они [н]е (?) стояли (Все) их няньки были…., Подобно людям, охваченным яростью, камни…. больные (?), Над ее (?) городом свет небесный…. не воссиял (?). Тогда (ее) люби[мый] муж совсем о[дин]. . . ., В своем городе, в Ниппуре, городе (?). . . . Аудингирра, ее [люби]мый муж, совсем о[дин]. . . ., В своем городе, в Ниппуре, городе (?)…, Подошел к ней с (?) мукой (?) в сердце (?), [в (?)]. . . ., великое местожительство, Они (?) взяли (?) его (?) руку, сердца их (?) были поражены (?), Его… были отвращены (?) от пищи, дыхание его прерывалось (?), Он издавал [стоны (?)] подобно корове, одежд… на нем не было, Их (?)… он надевает, он над нею плачет: «О где же….! Я бы воззвал к тебе, Где же (богиня) Меме (и) гений радостный (?)! Я бы воззвал к тебе, Где же [милые (?)] уста (?), прекрасные уста, добрые уста (?)! Я бы воззвал к тебе, Где же мое превосходное (?) оружие (?), на славу (?) изготовленный (?) колчан! Я бы воззвал к тебе, Где же то, что озаряет лик (?), мой царственный совет! Я бы воззвал к тебе, Где же мой. . . ., мой бесценный алмаз! Я бы воззвал к тебе, Где же мои прекрасные песни, радовавшие сердце! Я бы воззвал к тебе, Где же мое превосходное (?) оружие (?), золотой колчан, озаряющий душу! Я бы воззвал к тебе, Где же моя танцовщица, резвая (?) (и) „воздевающая руки“! Я бы воззвал к тебе. Пусть твой (жизненный) путь не исчезнет (из памяти), пусть имя твое называют (в грядущие дни), Пусть грехи твоих домо(чадцев) будут забыты, пусть долги твои будут прощены. Пусть твой муж будет здоров, пусть он достигнет успеха как доблестный муж (и) как старейшина (?), Пусть судьба детей твоих будет благоприятной, пусть благополучие будет их уделом, Пусть твои домо(чадцы) преуспевают, пусть будет у них щедрое будущее. Пусть Уту принесет тебе свет из загробного мира — он, который…, Пусть Нинкурра… тобой (?), пусть она вознесет тебя высоко, Потому что злой ураган обрушили (?) на тебя, пусть небо повернет (?) его вспять, Пусть произнесут (?) страшное заклятие против демона, который поднял на тебя руку, Потому что добрая матрона простерта во всем своем великолепии (?) подобно быку, [печ]альна погребальная песнь о тебе!»

В начале 23-й главы мы объяснили термин «Кур», как обозначающий пространство, лежащее под земной корой и отделяющее землю от бурного первозданного океана (библейского «Техома»). Но, по-видимому, это же слово «Кур» означало свирепого дракона, который должен был держать в повиновении разрушительные подземные воды. Борьба богов и героев с драконом — один из излюбленных сюжетов шумерской мифологии. Этой теме и посвящается следующая глава.

25. Борьба с драконом

Первый св. Георгий

Борьба с драконом — одна из самых распространенных тем у всех народов всех времен. В Греции, например, где было столько легенд о богах и героях, почти каждый из легендарных персонажей убивал какое-нибудь чудовище (вспомним хотя бы самых прославленных героев — Персея и Геракла!). С возникновением христианства героические подвиги начали совершать святые, и тут появился св. Георгий со своим драконом. Но что лежало в основе всех этих легенд? Поскольку тема борьбы с драконом возникла в Шумере уже в III тысячелетии до н. э., мы имеем все основания предполагать, что многие детали этих легенд, как греческих, так и раннехристианских, восходят к шумерским источникам.

В настоящее время нам известны по крайней мере три варианта уничтожения дракона, существовавших у шумеров более трех с половиной тысяч лет назад. В первых двух вариантах противниками дракона выступают боги — бог воды Энки, весьма похожий на греческого Посейдона, и бог южного ветра Нинурта. Но в третьем мифе это смертный, герой Гильгамеш, далекий прообраз св. Георгия.

Энки сражается с чудовищем, которое именуется Кур. Их единоборство происходит, очевидно, вскоре после отделения земли от неба. Насколько можно понять из сохранившихся отрывочных строк, поводом для этой битвы послужило злодейское похищение Куром богини небес — сюжет, весьма сходный с греческим мифом о похищении Персефоны. К сожалению, нам приходится воссоздавать эту легенду всего по дюжине строк, потому что ни одной таблички с более подробным текстом этого мифа до сих пор не найдено. Эта история кратко излагается в прологе к эпосу «Гильгамеш, Энкиду и подземное царство». Интересующий нас отрывок следует непосредственно за строками, повествующими о сотворении мира. Содержание его таково.

После того как небо было отделено от земли, бог неба Ан поднял небеса, а бог воздуха Энлиль опустил землю. Тогда-то и произошло это злодеяние. Богиня Эрешкигаль была похищена и стала добычей Кура. Кто похитил ее, неясно; возможно, это сделал сам Кур. Бог Энки взошел на

корабль и поплыл к Куру. О намерениях его также ничего не говорится, но можно предположить, что он хотел покарать чудовище за похищение Эрешкигаль. Кур яростно защищался, отбиваясь камнями и обрушивая на корабль Энки волны первозданного океана, которые были ему подвластны. На этом отрывок кончается — автор мифа «Гильгамеш, Энкиду и подземное царство» спешит перейти к рассказу о самом Гильгамеше. Мы не знаем, чем кончается поединок, но скорее всего победа осталась за Энки. Вполне вероятно, что этот эпизод попал в миф о Гильгамеше лишь для того, чтобы объяснить, почему Энки считался морским богом, подобно греческому Посейдону и почему его храм в Эриду назывался Абзу, что означает по-шумерски «море», «бездна».

Вот этот отрывок из пролога, где рассказывается о битве бога с чудовищем: Когда Ан вознес небеса, Когда Энлиль опустил землю, Когда Эрешкигаль была унесена в царство Кура, Когда он поставил парус, когда он поставил парус, Когда отец поставил парус (и отплыл) против Кура, Когда Энки поставил парус (и отплыл) против Кура, В царя Кур начал бросать маленькие (камни); В Энки Кур начал бросать большие (камни). Маленькие — «камни руки», Большие — «камни пляшущего тростника», Раздавили киль барки Энки, Обрушились, словно буря пошла на приступ. Против царя воды хлынули на нос барки, Разрывая все, словно волки, Против Энки воды хлынули на корму барки, Ударили, словно лев.

Второй вариант битвы с драконом мы находим в длинной поэме, насчитывающей более 600 строк, которую можно озаглавить «Подвиги и деяния бога Нинурты». При восстановлении этой поэмы было использовано множество табличек и фрагментов, в большинстве своем еще не опубликованных.

На сей раз главным «злодеем» является не Кур, а демон болезней и немочей Асаг, обитавший в царстве Кура (то есть в подземном царстве). Герой легенды — Нинурта, бог южного ветра, считавшийся сыном бога воздуха Энлиля.