Шрифт:
Слава ковылял к дому, ступая прямиком по лужам, норовя намочить ноги, но будто и вовсе не замечая этого. Он прихрамывал на правую ногу: каждый шаг отдавался тупой болью в бедре, видимо будет синяк и не маленький. Нижняя губа уже подпухла, но вроде бы не лопнула, что не могло не радовать. И конечно же болели кулаки. Давно ему так не приходилось ими работать.
Кирилл на время затихарится. Сегодня он получил то на что напрашивался. Но как синяки заживут у обоих, пройдет немного времени, и им снова придётся сойтись в драке. Слава видел это в его глазах, этот пляшущий огонёк, желание доказать что он лучше и сильнее. И тут одно из двух, либо ему придётся
А сегодня… сегодня Слава был не так уж и далёк от провала. Хоть победа и осталась за ним, но была она тяжелой, вымученной, и как говорят – неуверенной.
И как это Кирюша умудрился стать таким крепким?
Прибывая в своих раздумьях, Вячеслав Викторович, наконец-таки вернулся домой со школы, и застал свою старшую сестру Таню, в прихожей.
– Ого, кто это тебе так по морде надавал? – она крутилась возле зеркала, уверенной рукой намалёвывая маминой тушью собственные ресницы, которые в этой процедуре в общем-то, ещё пока и не нуждались. Но семнадцатилетняя девица, конечно, имела своё собственное мнение на этот счет.
– Никто, – обсуждать случившееся с сестрой Слава не намеревался. Её эти дела не касались, совсем.
– Ты его хоть не убил в ответ?
Был ли этот вопрос шуткой сказать сложно. Бывают вот такие вопросы, которые одновременно и шутка, и абсолютно серьёзные.
– Не убил.
Сняв ботинки Слава осознал что его носки таки промокли и ничего не оставалось как избавиться и от них.
– Мать, когда уходила, сказала прибраться в квартире. Так что полы подмети и протри.
– А ты чего?
– А я уже посуду помыла. И ухожу к подружке, вернусь поздно.
– Ну, охренеть, ты умная такая.
– Поговори мне тут. Там суп на плите кстати, поешь нормально, бестолочь.
Слава посмотрел на сестру с таким выражением лица, будто ему только что запихали в глотку что-то омерзительное и он готов покарать за это своих обидчиков. Терпеть он не мог когда она начинала умничать и строить из себя взрослую. Тем более когда была вот так размалёвана, в этом своём прикиде, с короткими джинсовыми шортами поверх капроновых колготок, рубашке, но завязанной снизу узлом так, чтоб пупок было видно, и в материных туфлях, на каблуке. Знал он пару слов которые моги бы ёмко её описать, и не то чтобы он боялся бросить ей их прямо в лицо. Но сейчас Слава слишком был вымотан, поэтому просто выключил из своего внимания старшую родственницу, и пошёл умываться в ванную.
Внимательный осмотр собственно лица в зеркале, дал понять, что под левым глазом завтра будет синяк. Не очень большой, но все-таки будет. Но в целом, он мог охарактеризовать свое состояние как удовлетворительное. Нанёс он явно больше ущерба нежели получил, и это было главным. Авторитет строиться и на таких вещах, в том числе. Ещё обнаружилось что правый рукав рубахи чуть подорвался, по шву в подмышке. Но это было не страшно, зашить чтоб мать не заметила можно.
Суп на плите оказался чечевичным, и вроде бы на мясном бульоне сваренным, но самого мяса в нём Слава обнаружить не сумел. Вкусным, правда, быть он от этого тоже не перестал. В прикуску с чёрным хлебом и нарезанным луком мальчик уплетал за обе щеки так, будто его не кормили неделю до этого. После славной драки у него всегда просыпался здоровый аппетит.
Закончив трапезничать и намывая свою тарелку Слава задумался, какую такую посуду имела в виду его сестра: не свою ли собственную, после обеда-то? Да так оно и было. Просто свалила всю работу на него, а сама сбежала гулять. Ну это он ей ещё припомнит. Может не завтра, но рано или поздно.
В любом случае деваться было некуда, и потому тяжело вздохнув, Слава принялся орудовать сперва метлой, а затем уже и тряпкой. С такой работой он предпочитал разбираться сразу же, без особых промедлений, будто это хорошо приклеившийся пластырь, который проще сразу оторвать одним резким движением и забыть, чем мучиться стараясь снять его безболезненно.
Жили они в двухкомнатной квартире на пятьдесят пять квадратов общей площадью. Комната, что побольше, служила спальней для матери с сестрой и в то же время гостиной, а ту что поменьше пару лет назад выделили в единоличное владение Вячеславу. Изначально, Татьяна не была в восторге от такого поворота событий и даже пыталась саботировать свой “переезд”, из на тот момент их общей с братом спальни, но после разъяснительной беседы с матерью, утихомирилась.
Для Славы же всё и так было предельно понятно. Девочки живут с девочками, мальчики с мальчиками, это всё равно что понимать, что вода мокрая – других вариантов быть и не может. И с учётом расстановок сил в их семье, по половой принадлежности, это было единственно возможное решение.
Покончив наконец с уборкой, Слава достал из шкафа жестяную коробку, некогда бывшей презентабельной упаковкой из-под хорошего печенья, а теперь служившей местом хранения ниток, иголок и прочих булавок. Стянув с себя рубаху, и усевшись со скрещенными ногами на кровать, он принялся аккуратно зашивать порванный рукав, стараясь, на сколько это возможно, повторить изначальный шов.
Мысли же его, были направлены к тем событиям, которые успели произойти за последний месяц, и в итоге привели к сегодняшней драке.
Шмелёв Кирилл, их погодка из параллели, ранее ходивший в шестерках у Веселова Максима, известного также как Макс-Орех, получивший свое прозвище, за крепость черепной коробки, и любовь эту крепость то и дело доказывать. Против Славы правда ему это никак не помогло – важнее оказалось что внутри головы, а не на сколько она твёрдая. И та победа над последним, формально, сделала Вячеслава главным в их школе.
И не то, чтобы он не предполагал, что никто не попытается у него этот статус отнять, совсем наоборот! Он изначально был готов что своё положение придётся отстаивать, и возможно регулярно. Но за прошлый год, желающих так и не нашлось. Старшие годы обучения в эти разборки уже не лезли. Взрослые они там уже, к экзаменам готовятся, не до этого. «Девятый год» держал Макс-Орех, его знали и побаивались давно, но когда он склонил голову перед Славиком, который уже в свою очередь был главным у «восьмого года», получилось, что эта ситуация всем и выгодна.
Конечно, небольшие, мелкие стычки никуда не девались, они были неотъемлемой частью повседневной жизни, но по-настоящему серьёзного уже ничего не происходило. Макс сосредоточился на тирании в пределах своего класса, а Слава выяснил для себя, что путь на вершину оказался куда интересней, чем само прибывание на ней.
Но в этом году всё неожиданно изменилось: пацанёнок, на которого раньше никто и не обращал внимания, вернулся с летних каникул чуть ли не на два головы выше чем всего каких-то три месяца назад, и заметно поширев в плечах. Но главное, что у него появилось – это амбиции. И если вчера он был просто никому не интересным прихлебателем одного из школьных, пусть и главных, хулиганов, то теперь он сам стал претендовать на это звание.