История о том как моя тётя-извращенка стала моей девушкой
Шрифт:
– Престижной. Мне идёт? – спросила Сакура, довольно сухо.
– Очень, – искренне сказал я.
– Поругался с Акари?
– Да нет. Не совсем, – смущённо отвечал я.
– Думаешь, я позволю тебе переночевать, как в старые времена? – сказала она, испытующе глядя на меня снизу вверх.
– Ну да, вообще-то… – я смущённо замолк.
Сакура усмехнулась, на секунду лицо её так исказилось, что мне стало страшно.
– Пошли. Родителей нет дома. Пока нет, – не взглянув на меня, она отперла дверь, ведущую в располагавшийся перед домом небольшой садик и, не оглядываясь, пошла вперёд по усыпанной гравием дорожке. Идя вслед за ней, я подумал, что возможно она всё ещё не совсем отошла. Честно говоря, плевать мне было на её родителей, реакция Сакуры на моё появление, меня расстроила, даже напугала. Я уже жалел, что пришёл к ней. Лучше мне было переночевать в капсульном отеле или просто просидеть всю ночь в круглосуточном кафе у станции. И всё же через минуту я сидел в её комнате, на втором этаже прижимая к себе рюкзак. Немало меня не стесняясь Сакура переоделась прямо в моём присутствии. Я смущённо отвернулся, заметив это моё смущение, она усмехнулась.
– Знаешь, когда ты меня бросил, я чуть с ума не сошла. Мы были в средней школе, а я размечталась, что выйду за тебя замуж! Вот же дура! – со злостью сказала Сакура. У меня стало совсем тошно на душе и я неловко поднялся, прижимая к себе рюкзак.
– Прости. Я пойду, – я сделал шаг к двери, но Сакура остановила меня.
– Да ладно, чего уж, – сказала она горько. И тут я понял, что на самом деле она уже пережила наше расставание, и только моё появление растревожило эти давно зажившие раны. И ещё я подумал, что она и правда меня любила. Ну, насколько может любить девчонка которой ещё даже не исполнилось пятнадцать.
– Мне будет стыдно, если тебе придётся спать на улице! – добавила она с презрительной усмешкой.
– Только сиди тихо. Уже скоро мама придёт. Увидит тебя здесь, точно выгонит, а отец и убить может!
– Не хотелось бы, – угрюмо отвечал я. Отец Сакуры был похож на бандита. В школе болтали, что он якудза, но я в это никогда не верил.
– Я принесу тебе поесть пока родители не пришли, – Сакура взялась за ручку двери и сказала обернувшись.
– Сегодня ты совсем такой, как два года назад. Только сильно подрос.
Она вышла. Я сел на пол, прислонившись спиной к её кровати, всё также прижимая к себе свой рюкзак. Всё в этой комнате пахло Сакурой, и этот запах, был для меня запахом из детства, запахом моей ушедшей любви.
Лежа на полу, рядом с кроватью Сакуры, я всё никак не мог уснуть. Марисе звонила несколько раз, но я сбрасывал звонок. В комнате было темно и, я почти не видел Сакуру. Я уже думал, что она уснула.
– Это звонила твоя девушка? Вы поругались? – спросила Сакура.
– Нет. Это не то, – отвечал я, почему-то её вопрос заставил меня смутиться.
– Хочешь поспать со мной? – спросила вдруг Сакура.
– Ты чего это? Что скажет на это твой парень? – удивился я.
– Сейчас у меня нет парня, – Сакура подвинулась, освобождая мне место.
– Ладно, – я лёг рядом с ней поверх одеяла, Сакура дала мне свою старую пижаму и эта пижама была мне зверски мала, вероятно, я смотрелся в ней довольно нелепо, но может быть Сакура и хотела, чтобы я чувствовал себя неуютно.
– Ложись под одеяло! – попросила она, каким-то странным голосом. Делать было нечего, я залез к ней, она была очень тёплая и приятно пахла. На секунду у меня промелькнула в голове мысль, что она сейчас закричит, обвинит меня в изнасиловании. Неужели я мог думать о ней так плохо? Я боялся придвинуться к ней, но Сакура сделала это сама. Сердце моё бешено стучало. Несколько минут мы лежали, молча слушая дыхание друг друга.
– Ты хочешь? – тихо спросила Сакура, каким-то странным сдавленным голосом.
– Сакура, нам лучше этого не делать, – с трудом сглотнув, сказал я.
– Ты прав, – она замолчала. Сквозь тонкую ткань пижамы я слышал, как бьётся её сердце.
– Знаешь, я давно хотел сказать тебе. Извиниться. Прости меня, Сакура, – сказал я тихо.
– Ты об этом? – она едва заметно пожала плечами, – это всё уже прошлое.
– Роман, я на самом деле ни о чём не жалею. Пусть ты и оказался мудаком, но тогда когда я любила тебя, я была по-настоящему счастлива! Так что не извиняйся больше! – она замолчала.
Её дыхание постепенно выровнялось, она уснула или сделал вид. Я лежал, боясь потревожить её сон, моя рука на которой лежала её голова затекла, вторую я вытянул вдоль тела, стараясь ненароком не коснуться бедра Сакуры. Теперь мне стало ясно, почему я пришёл сюда. Мне нужно было получить у неё прощение! Сакура права, я и, правда, мудак! Всё время я думал только о себе! На чувства Марисе мне было наплевать! Пожалуй, мне следует узнать чего хочет она, а уже потом думать, на что готов пойти или не пойти я сам! Через некоторое время, я всё же смог убрать руку из-под головы Сакуры не разбудив её и, скоро тоже заснул. Проснулся я очень рано, было довольно прохладно. В японских домах почти всегда прохладно. Я лежал глядя в серый потолок и думал о Марисе. И вдруг я понял, что смертельно хочу её видеть. Я осторожно встал, опасаясь разбудить Сакуру, разыскал свою одежду и стараясь быть максимально тихим оделся. Пижаму я сложил и повесил на спинку стула, закинул за спину рюкзак и держа кроссовки в руках выглянул на лестницу. Лестница уходила вниз на первый этаж, и там внизу было уже совсем светло. Я оглянулся, Сакура спала, во сне она была похожа на маленького ребёнка, каким я помнил её с младшей школы, я выскользнул в коридор, прикрыл за собой дверь и начал спускаться вниз замирая от страха. Перед тем как закрыть дверь, я посмотрел на Сакуру, мне показалось, что она глядит на меня из-под приоткрытых ресниц, а её тонкие губы искривились во что-то на подобии ухмылки. Я сел на первый автобус и через пятнадцать минут был в парке рядом со своим домом. Здесь мужество оставило меня, я сел на скамейку, было ещё очень рано и только редкие прохожие в такой час спешили мимо меня к станции. Я думал о том, что я могу, что я должен сделать для Марисе. Так толком ничего и не решив я решил пойти домой. Марисе спала на диване, поджав под себя ноги, завернувшись в какой-то плед, который, по всей видимости, нашла в шкафу, глаза её покраснели и опухли от слёз, рядом с ней лежал телефон. Я смотрел на её измученное лицо и испытывал одновременно нежность к Марисе, которое смешивалось с острым чувством вины. Мне показалось, что от меня плохо пахнет, я прошёл в душ разделся и встал под струи воды, и сразу же видение ласкающей себя Марисе захватило меня. Член мой сильно встал, я сжал его правой рукой и впервые за долгое время принялся мастурбировать, я кончил, шепча:
– Марисе! Марисе!
В этот момент я представлял себе её круглую упругую попу. Сжимая извергающийся член в руке, я прижался лбом к холодному кафелю душевой.
– Марисе!
К моему удивлению, после мастурбации желание нисколько не уменьшилось. Член по-прежнему стоял. Тяжело вздохнув, я принялся намыливать себя. Пока я мылся, мне удалось немного успокоиться. После душа я почувствовал себя посвежевшим, словно заново родившимся. Надев на себя чистое бельё, футболку и шорты, я вышел из ванной, вытирая полотенцем мокрые волосы. Едва я открыл дверь, успел увидеть раскрасневшееся от злости лицо Марисе, и звонкая пощёчина обожгла мою щёку.
– Скотина! Подлая скотина! – закричала она.
Не то чтобы она ударила меня сильно. Честно говоря, от пощёчины Марисе было больше шума чем боли. Но я признаться слегка опешил, потом разозлился, моё тело действовало, как будто само по себе. Я схватил руки Марисе за запястья, развернул её к стене, прижав её руки над её головой, и поцеловал. Может быть от того, что она не ожидала подобного, мне показалось, что Марисе робко ответила на мой поцелуй. Губы её были нежными, мягкими и до жути приятными, слюна её была сладкой. Её запах, ударил мне в голову, стало чертовски приятно. От этого одуряющее приятного чувства у меня даже закололо в боку, а вставший член упёрся в живот Марисе чуть выше пупка.
– Что?! – она попыталась отстраниться от меня, вырвать свои руки из моих рук, но ей это не удалось. Она была слаба как маленькая птичка, её трепыхания меня только раззадоривали. Всё что она смогла сделать это откинуться назад, уперевшись затылком в стену, я смотрел ей прямо в глаза. Лицо, шею и даже уши Марисе залила краска, она покосилась вниз на выпирающей бугор моих шорт.
– Что ты делаешь? – проговорила она испуганно.
– Я же твоя тётя! – добавила она жалобно, уже не пытаясь вырваться.