История одного гоблина: Символ веры
Шрифт:
Традиционно предводителем в орочьих племенах становится самый большой, сильный, а иногда, если племени везет, еще и умный орк. Хугарач не был ни самым большим, ни самым сильным и уж тем более самым умным. Зато он оказался достаточно крепким и невероятно хитрым.
Своих конкурентов Костолом никогда не щадил, устраняя их либо силой в «честном» поединке, либо отправлял на самоубийственные задания, например послом к эльфам. До сих пор братья не бросали ему вызов по разным причинам: Бутлур был слишком молодым и глупым, старшие братья слишком слабыми, а двое только что поверженных прекрасно понимали, что после победы над вождем им придется
Для остальных у Костолома в запасе всегда находилась пара трюков, чтобы отбить охоту претендовать на главенство в племени. Коронным приемом вождя считалась умение во время поединка обхватить соперника своими длиннющими руками и сдавить ему грудную клетку так, что осколки ребер протыкали бедняге сердце. Грудные кости у орков довольно прочные, не чета человеческим, поэтому Хугарача уважали и боялись.
Каввель предполагал нечто подобное, но ничего не смог поделать против «дружеских» объятий орочьего вождя.
– Эх, недавно ел, – посетовал Костолом и встал с трона, с хрустом разминая конечности.
Вождь вышел к центру пещеры, на ходу скидывая рубаху и обнажая волосатую мускулистую грудь.
«Силен», – подумал Каввель, готовясь к поединку.
В этот момент зеленокожий без предупреждения бросился на тауросу. Какое-то время минотавру удавалось уворачиваться от лапищ орка, нанося удары по корпусу и голове противника. Хугарач как будто не замечал их, целенаправленно пытаясь обхватить рогатого под мышками. Где-то с восьмой или девятой попытки захват состоялся.
В первую секунду минотавру почудилось, будто его обвил гигантский питон из джунглей на северном побережье Лунного моря. По крайней мере, ощущения были схожими: в глазах потемнело, смрадное дыхание Костолома вызвало тошноту, а воздух рывками начал выходить из легких и совершенно не стремился заходить обратно. С питоном пират в свое время не без труда справился при помощи верного абордажного палаша. Сейчас рассчитывать на острую сталь не приходилось.
Каввель нащупал уши вождя, примерился и наградил их смачным хлопком с обеих сторон. Орк заорал дурным голосом, но хватки не ослабил. Минотавр быстро перебрал в уме и откинул несколько возможных вариантов действий: рогами ударить вражину не получалось, потому что голова Костолома едва доставала Каввелю до шеи, хлопки по ушам только злили орка, но должного результата не приносили, удары копытами хорошо получались назад, а бить нужно вперед. Оставался единственный выход. Опытный пират знал, что может пожалеть о том, что собирался сделать, но на кону не только его жизнь, но и жизни компаньонов.
Сжимающий ребра Каввеля орк не сразу сообразил, что вдруг что-то поменялось. Вождь ощутил, как руки врага сжимаются плотным кольцом вокруг его груди. Поначалу кольцо сдавливало ребра не слишком сильно – минотавр находился в невыгодном для такого приема положении. Затем сила захвата стала расти.
– Ничего, – поднатужился Хугарач, в свою очередь сжимая лапы сильнее. – И не таких давили.
Однако захват минотавра не ослабел. Даже наоборот: противник как будто приободрился и начал стискивать грудь вождя словно клещами. Костолом заглянул в лицо Каввеля и ужаснулся. На него беспристрастно взирала сама смерть, обжигая его взглядом налитых кровью глаз. Это был не первый раз, когда Костолом чего-то испугался, но на этот раз ему стало по-настоящему жутко.
Безумные глаза минотавра буравили ненавидящим взором черепную коробку орка. Тот старательно отводил взгляд, все еще борясь, но уже потеряв способность к настоящему сопротивлению. Наконец лапы Хугарача соскользнули со спины противника и безвольно повисли вдоль тела. Каввель продолжал ломать врагу хребет, совершенно не обращая внимания на сдавленные стоны и хриплую мольбу о пощаде. В пещере воцарилась полная тишина, нарушаемая только дыханием зрителей и звуками борьбы на арене.
В какой-то ужасный момент Гарб, который ничего не видел за спинами орков, но обо всем догадывался по доносящимся звукам, услышал хруст ломаемой грудины и предсмертный стон. Чей это был стон, он не знал, но очень надеялся, что не минотавра. Шаман за время путешествия привязался к этому нескладному великану и совсем не хотел, чтобы тот вот так глупо погиб от лап какого-то неотесанного варвара.
Через секунду хруст прекратился, и толпа взорвалась криками. Впрочем, восторг быстро сменился воплями ужаса. Разъяренный исполин, отшвырнув тело поверженного вождя, принялся яростно крушить все на своем пути. Перепуганные зеленокожие рванули к выходу и входам в смежные пещеры, по дороге затаптывая упавших. Воцарилась паника, которую тщетно пытались успокоить четверо орочьих командиров. Неизвестно, сколько бы все это продолжалось, если бы Аггрх не подкрался сзади и не оглушил взбесившегося минотавра.
Глава 19
Поселились разумные расы на Лумее, да и разбрелись кто куда. Эльфы в леса ушли, дворфы под землю зарылись, а гномы за море подались на острова дальние. Последними появились люди с гобхатами и принялись воевать со всеми остальными за место под солнцем.
Бурбалка смотрел, как компаньонов и монаха уводят прочь зеленокожие верзилы. Дух мысленно поблагодарил остальных, что никто не обмолвился о его существовании. Очень мило с их стороны. Только он решительно не понимал, чем помочь. Скорее всего, их теперь сожрут, продадут в рабство, или забавы ради переломают все кости. Орки и не на такое способны. Тем более такие свирепые, как эти.
– Нет, я точно не смогу им ничем помочь! – сказал призрак шепотом. – Или смогу? Но что я могу, кроме разведки и воровства? Не нападать же на орков из-за угла. Думай, прозрачная голова, думай! Да! Выход есть, но придется постараться. Главное успеть.
Бурбалка знал, что способен передвигаться гораздо быстрее, чем существа из плоти и крови. Поначалу его вообще сдерживала только осторожность и черепаший шаг компаньонов. Потом – впитанная энергия стихий вернула ему часть осязаемости. Это не могло не отразиться на скорости, упавшей до скорости полета птицы, все равно достаточно быстрой, чтобы преодолеть оставшуюся до Алвара часть пути всего за час.
Городские стены выглядели точь-в-точь, как Бурбалка их запомнил: обветшалыми, заросшими мхом, местами без зубцов, выбитых катапультами дворфов во время последней войны и небрежно заложенных простым кирпичом без раствора. Часовые по-прежнему напряженно следили со своих постов за подступами к городу. Хотя кое-что все-таки отличалось: в роли дозорных выступали скелеты, обряженные в форму городских стражей. Истлевшая ткань мундиров клочьями висела на ржавых доспехах, усиливая и без того не самое слабое впечатление от города мертвых.