История одного пета. Часть 2
Шрифт:
– Пока вы насыщаете свои бездонные желудки, я расскажу, как нам выйти отсюда. Вход у меня открывается лишь раз в сутки, до его открытия еще ждать и ждать, поэтому мы выйдем другим путем. Вам нужно войти в воду по левому краю озера, там выступ и воды по колено. Затем, около выпирающего из стены камня, выступ обрывается, и вы по желобу переместитесь за стену пещеры. Это произойдет быстро, вы даже нахлебаться не успеете, тем более что пить эту воду по понятным причинам я вам не советую. Хотя рачки съели всех моих нежданных гостей, но память о них осталась в структуре воды. Может отразиться поносом и другими удовольствиями! – хохотнул
Представители конского племени сразу отрицательно замотали головами, не желая пропускать ни одной секунды путешествия. Бегунок начал гневно раздувать ноздри, выказывая тем самым негативное отношение к предложению отшельника. Старичок лишь пожал плечами и вынул из заплечной сумки какую-то фиолетовую травку, показав на точно такие же стебли в уменьшившейся копне, которую потребляли лошади.
– Это сонная трава. После нее человек и лошадь погружаются в сон и становятся беспомощными куклами в руках того, кто знает, как ими управлять. Такую же травку съели и вы при вчерашнем ужине, я сумел вам ее подбросить в котел при готовке. Но каким-то чудом котик сумел избежать вашей общей участи быть искупанным в водоеме. Хотя, по связке рыбы, я могу догадаться, как он это сделал! – на последних словах Кан взмахнул рукой, прошептал какое-то заклинание (что-то вроде «груши мохнатые»), и остановил подходящего Бегунка.
Как раз вовремя, поскольку наш боевой четвероногий товарищ нацелился оттяпать старческое ухо, несмотря на преклонный возраст и благородные седины. Бегунок застыл с открытой пастью и стеклянными глазами, немного поодаль в похожей позе замерла и лошадь Татины.
Ну, уж раз так для дела нужно, то ладно. Но до сих пор я представляю себе такую картину маслом: я подсыпаю эту травку соседке Катрин, а она меня в течение месяца кормит отборной рыбой и сметаной. Жаль не удалось стянуть травы у отшельника, да и заклинание я произнести бы не смог.
Но помечтать-то я мог!!!
– Ничего с ними не случится, и нечего так на меня таращиться! Они и в самом деле могли ненароком испугаться и забить собой проход, а нам потом что делать? Ждать, пока рачки и это тело скушают или пойти обратно в ту сторону, где раздаются взрывы от молний? Хотя мне кажется, от них вы и уходите! – Кан усмехнулся в бороду.
А этот старичок ох как не прост. И молнии-то он увидел и травку нам подбросить успел, хотел даже искупать и может в лягуху превращаться. Действительно, как шпиону и диверсанту ему цены не было. Павел и Татина только сглотнули, видимо подумав о том же самом, что и я, и согласно мотнули головой.
– Вот и ладушки, заканчивайте с завтраком и складывайте свои пожитки в сумки, нам пора отправляться. Кстати, мальчик, тебе лучше взять кота на руки, а то он может захлебнуться, и потом будет вонять всю дорогу, – с ехидной улыбкой проговорил старец. Интересно, они с Татиной не родственники?
Оскорблено фыркнув, я, тем не менее, подошел к Павлу и потерся об его ногу, чтобы он осознал – какой чести удостаивается. Павел удивленно посмотрел на меня сверху вниз: «Кешка, что с тобой – воспаление ласковости приключилось? Сам подходишь ластиться, позволяешь другим себя гладить. Ты не заболел случайно?».
Эх, Павел, Павел, ничего я тебе тогда не ответил, лишь вспрыгнул на руки и прижался к груди.
Всё-всё-всё, я успокоился, но с рук не слезу! Давай, иди, отшельник, я следом за тобой на Пашкиных руках!
Кан послушал мое мяуканье, взглядом предложил Павлу засунуть в меня фиолетовую травку, но мой друг лишь помотал головой.
– У него нервы не выдержали немного, но сейчас он взял себя в лапы и готов к водному переходу. Все же он кот и нелюбовь к воде у него в крови, – объяснил присутствующим Павел.
Все покивали и двинулись к тому краю, на который указал нам Кан. Лошади, не торопясь, брели за нами. Отшельник первый подал нам пример, войдя в воду и показав самое глубокое место – там ему было по колено. Затем он немного подвинулся в сторону, пропуская Павла и Татину, которые с некоторым подозрением шли по выступу, ежесекундно обшаривали дно ногой, прежде чем сделать следующий шаг.
Я обреченно вглядывался в черную матовую поверхность, в которую должен буду вскоре погрузиться. Может, лучше было бы тоже пожевать эту травку и потом, подобно зомбированным коням, пофигистически пройти это испытание?
Кан вернулся на берег и что-то там мудрил с костром и подвешенным над ним котелком, бросая в него разные травки, немного картошки и даже оторвал от своей связки пару рыбешек. Я попросил Павла спустить меня на землю, дабы разузнать, чем это таким там занимается отшельник, (если повезет то и попробовать). Павел категорически отказался, сославшись на то, что если бы старик захотел поесть, то позавтракал бы с нами. Этим и пришлось утешиться.
Ну а отшельник, закончив колдовать над котелком, оставил его кипеть и поспешил к нам. Вслед ему понесся упоительный запах ухи, и я готов был отдать все на свете, лишь бы мне позволили снять пробу с этого чудесного блюда. Увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Отшельник махнул рукой Павлу, приглашая того погрузиться в воду.
Павел вздохнул, посмотрел на Татину и, покрепче прижав меня к себе, прыгнул в жидкую темноту. Уже в прыжке я набрал в грудь как можно больше воздуха и что есть силы зажмурился, вцепившись когтями в потрепанную Пашкину джинсовку. Темные воды с утробным хрюканьем сомкнулись над нами, и наступила тишина. Только чувствовались Пашкины движения, разгребающие воду и толкающие нас вперед.
Глава 3
Все-таки мы выбрались! Здравствуй, милое солнце!
Не скажу, что это было легко и просто, мне пришлось всаживать в Павла когти, чтобы он не уснул и не захлебнулся по дороге. Нет, он, конечно, потом утверждал, что это я сделал от испуга и страха потеряться в глубине, но уж мне-то лучше знать.
Так вот, мы вынырнули на другой стороне горы, в которую вошли через плавающий вход. То есть пронизали её насквозь, сам удивляюсь до сих пор, как мы смогли это сделать, ведь она была довольно-таки крупных размеров, а прошли мы всего-то ничего. Хотя, если учесть, что Павел поскользнулся в переходе, и мы секунд десять летели куда-то в неизвестность, то вполне может быть, что это и послужило столь быстрому форсированию горы.