История одного пета. Часть 2
Шрифт:
– Давайте, бродяжки, начинайте представление, но помните о наших серебряных монетах, – песьи головы шлемов ухмыльнулись на выкрик Монда.
Глава 6
– Кан, если я до сей поры молчала, то лишь потому, что думала – ты знаешь, что делаешь. Но из-за тебя мы влипли в настоящую историю, и ума не приложу, как из нее выбираться. Павел, что думаешь? – тихо проговорила Татина и повернулась к «настоящему» цыгану Павлу.
Тот помотал кудлатой головой и вопросительно уставился на Кана. Кан хитро подмигнул и предложил нам последовать совету Монда, то есть показать – на что мы способны. Ничего другого не оставалось, как подняться на постамент и поклониться присутствующим. В ответ бурно поприветствовала тишина.
Кан изъявил желание продемонстрировать свое умение первым, и мы отошли на край, чтобы не попасть под его колдовскую руку. Отшельник поднял вверх руки и завернул рукава, показывая, что в них ничего нет. Затем хлопнул в ладоши, и из них выпорхнула небольшая белокрылая бабочка. Она описала над Каном небольшой круг и вдруг вспыхнула огнем, сгорев в мгновение ока. Пепел, медленно кружась, опустился на подставленную ладонь, Кан накрыл её другой ладонью и поклонился. Тишина ничуть не изменилась, лишь со стороны стражников донесся звук зевка.
Тогда отшельник отнял ладонь, в небо вспорхнул белый воробей и тоже пошел на круг над головой Кана. Я ожидал, что и он вспыхнет огнем, но моим мыслям не суждено было сбыться, а так чего-то захотелось жареного воробушка...
Воробей на бреющем полете упал на ладонь и Кан прихлопнул его сверху. Когда же он поднял руку, то у него обнаружилась на ладони вяленая рыба. Так вот как он их добывал! Словно в подтверждение моих слов, Кан прикрепил рыбу к остальной связке. Снова поклонился. Результат тот же. На все его фокусы ответом была мертвая тишина и пустые глаза местной публики.
Следующим номером нашего «зажигательного и ошеломительного» представления пошло акробатическое выступление Татины. Она изгибалась и подскакивала так, словно у нее в теле не было костей. Конечно, до меня ей далеко, но потенциал у девчонки есть. Пустые глаза публики все также бездушно созерцали ее кульбиты и прыжки. Лишь пара сглатываний у стражников при её шпагате и всё… но, как оказалось, она имела оглушительный успех.
Никаких эмоций не возникло и при нашем выступлении, хотя я старался вертеться и крутиться в такт постукивающего каблуками Пашки. «Ламбада» от медведя прошла незамеченной. «Цыган» тоже старался зажечь публику выкриками и прихлопываниями. Я ходил на задних лапах, жонглировал бочонком, вернее катал его по помосту, и изредка порыкивал на орущего Павла. Настоящий «Ган гам стайл» показали.
Павел махал руками как одуревшая мельница, пару раз задел меня по носу, чем вызвал смех у стражников. Пришлось его слегка приобнять и пристально посмотреть в глаза, он в ответ кивнул, и мы поклонились неблагодарной публике. Чтобы вызвать хотя бы какую-нибудь эмоцию у апатичных зевак, я рыкнул во всю мощь в их направлении. Люди безучастно посмотрели в мою глотку и даже не моргнули. Я с позором отошел к своим спутникам. Ну редкий пофигизм!
– А вот я не понял – это что, план такой? – спросил Павел у Кана. Тот кивнул, улыбаясь изо всех сил.
Стражники начали разгонять народ по своим домам, они послушно, как овцы, расходились и возвращались к своим прерванным занятиям. Никто не улыбнулся, не захлопал и… не кинул ни одной монетки. Площадь опустела, на ней остались только мы и стражники, которые приближались к нам со зловещими ухмылками. Запахло будущей битвой.
Я грозно ощерился, благо настоящее состояние позволяло, Павел вытащил нож, а Татина кинулась развязывать лошадей. Кан же скрестил руки на груди и, исполненный достоинства, остался на месте, глядя на приближающихся псов-рыцарей. Те, увидев наши приготовления, остановились и лениво вытащили из-за спин черные арбалеты.
С таким аргументом приходится считаться, и мы застыли, ожидая дальнейшего развития событий. Вперед выступил улыбчивый Монд, пока остальные держали нас на прицеле.
– Ну что же, бродяжки, – ласково начал он, – мы собрали для вашего выступления всех людей. Вы выступили, публика смотрела внимательно и разошлась в полном восторге. Я считаю, что свою часть договора мы выполнили и вправе рассчитывать на договороную компенсацию. Где наши десять серебряных монет?
– Так вы же сами видели, что нам ничего не бросили! Можете взять свою плату у горожан, перед которыми мы выступали. Мы тоже свою часть договора считаем выполненной. Отпустите нас, а? Можно без прощальных поцелуев и объятий – мы не обидимся! – не выдержала Татина. Кан всё также спокойно стоял и не вмешивался в разговор.
– Невыполнение одной из сторон своих обязательств у нас считается преступлением, и по своей тяжести приравнивается к воровству. А уж если договор был заключен с представителями местной власти, то тяжесть преступления возрастает вдвойне! – монотонно, как будто повторяя вызубренный текст, произнес Монд. – Так что или вы платите нам положенную виру, или отправляетесь в веселое путешествие до Башни Безмолвия, а там трудом и полным раскаянием искупите совершенное преступление. Нам всё равно заплатят за поимку преступников, да еще и за ваших коней пять монет накинут. А медведя мы можем себе оставить – будет у нас на воротах стоять, как пугало.
«Павел, я не хочу к ним на ворота, все же благородный кот, а не шавка дворовая. Принимай меры или я прыгну на них и погибну смертью храбрых, вот тогда пожалеешь, вот тогда заплачешь!» – повернулся я к Павлу.
«Кешка, а что я могу? Вон их сколько, даже если применю амулет и орочье умение, то все равно они выстрелить успеют и неизвестно – в кого попадут. А в полночь ты превратишься обратно в кота и догонишь нас, а если посадят на ошейник, то ты легко из него выскользнешь. Потерпи немного, для дела нужно» – подмигнул Павел.
Вот спасибо, друг еще называется, когда вернемся домой, я тебе все припомню.
– Ну что пригорюнились? Мы вас силком не тянули, вы сами решили в нашем благословенном городе выступить. А пять положенных лет быстро пролетят, даже моргнуть не успеете! – заржал первый стражник.
Кан посмотрел на Павла, на Татину, мельком взглянул на меня и каждому одобрительно кивнул.
– Мы согласны на ваши условия, досточтимые стражи порядка. Наша вина в том, что мы так опрометчиво посулили невозможное для этого прекрасного города, и готовы понести должное наказание. Просим вас препроводить наши лживые персоны в Башню. Мы смиряемся и надеемся, что это будет учтено по всему пути нашего пленения, – поклонился стражникам Кан.